— Ощущается легкий запах аммиака. Но это не аммиак. Я бы хотел растопить одну из этих льдин, — посмотрел он на Адама.

— Ты думаешь, стоит? — сказал в ответ тот.

— Нет! — одновременно воскликнули Сэлли и Синди и удивленно посмотрели друг на друга.

Они редко соглашались в чем-либо.

— Там внутри может оказаться что-нибудь такое, чему мы сами будем не рады, — продолжила Сэлли.

— Например? — спросил Адам.

— Ты знаешь, что это за город, — покачала головой Сэлли. — Там может быть что угодно — от кровожадного вампира до бесформенного комка материи с планеты Зеон. У меня есть правило: никогда не шутить со странными предметами, от которых не знаешь, чего ждать, — могут и слопать.

— Из-за этого правила твой дневник, наверное, очень скучный, — заметила Синди.

— Есть одно обстоятельство, о котором мы пока забываем, — сказал Адам. — Сегодня заморозки, хотя еще лето. Эти блоки холоднее, чем температура замерзания. Возможно ли, что между этим существует связь?

— Правильное замечание, — кивнул Часовщик. — Но я точно знаю, что одни эти блоки не могут заморозить весь город.

— Я этого не утверждаю, — ответил Адам. — Я хотел сказать другое — может быть, эти блоки появились здесь сегодня, потому что стоят холода.

— В том смысле, что тот, кто поместил их сюда, сделал так, чтобы похолодало? — спросила Синди.

— Вот именно, — кивнул Адам.

— Я считаю, мы не можем упустить этот случай, — сказал Часовщик. — Мы должны растопить один блок. Возможно, внутри них ничего нет, но надо проверить.

— У меня есть с собой зажигалка, — с неохотой сказала Сэлли. — Можно собрать хворост и развести костер рядом с ним.

— Но огонь может повредить тому, что находится внутри, — забеспокоилась Синди.

— Лично меня это не волнует, — отмахнулась Сэлли.

— Если мы сделаем это аккуратно, управляя пламенем, уверен, никакого вреда тому, что находится внутри, это не причинит, — сказал Часовщик.

— Я тоже считаю, что мы должны заглянуть внутрь, — поддержал его Адам. — Потому что иначе я не смогу спать, гадая, что там внутри. Хотя, конечно, мы не сможем заморозить блок снова.

— Это как открыть ящик Пандоры, — кивнула Сэлли. — Потом закрыть его уже не удастся.

Им не пришлось долго бродить по лесу, чтобы набрать веток и развести костер. Несмотря на холодную погоду, земля оставалась сухой, и вскоре возле ледяной глыбы образовалась приличная куча хвороста. Сэлли достала свою зажигалку.

— Зачем ты носишь с собой зажигалку? — спросила Синди. — Подумываешь начать курить?

Сэлли изобразила презрительную гримасу:

— Вспомни, сколько раз за последние недели мы жалели, что у нас нет зажигалки. Кошмарвилл непредсказуем. Если бы я не была пацифистом, я бы во втором кармане носила пистолет.

— Из тебя такой же пацифист, как из голодной пумы, — усмехнулась Синди.

— Что такое пацифист? — спросил Адам у Часовщика.

— Это Сэлли — когда спит, — ответил Часовщик. — Поджигай хворост, Сэлли, и отходи назад. Адам, Синди, вы тоже отойдите назад. Костром займусь я.

Сэлли щелкнула зажигалкой. В полумраке густого леса ярко вспыхнул оранжевый язычок пламени. Сэлли подвела его к куче сухих веток.

— Ты что — боишься, что оттуда кто-нибудь выскочит и схватит нас? —- спросила она Часовщика.

— Нет смысла рисковать нам всем, — ответил Часовщик.

Огонь быстро охватил хворост, и уже через несколько секунд, потрескивая, горел настоящий костер. Темный дым скапливался под покрытыми инеем сучьями. Когда белые снежинки таяли, вокруг них разлетались капельки воды. Однако ледяной блок растапливался гораздо медленнее. Следуя совету Часовщика, Адам отошел на несколько шагов назад, но ему было видно, что лед почти не реагирует на огонь. Он поделился своим наблюдением с остальными.

— Как я и предполагал, — кивнул Часовщик. — Эта глыба не может состоять из замерзшей воды. Скорей всего, это какое-то другое вещество, с гораздо более низкой точкой замерзания. Подкинь-ка мне, Синди, пару вон тех дровишек. Если мы хотим чего-то добиться, нам нужен костер побольше.

И Часовщик подбросил в огонь несколько толстых сучьев. Они загорелись не сразу. Но через некоторое время пламя уже бушевало вовсю. Как и раньше, под ветками собиралось едкое облако темного дыма, от которого они все начали кашлять. Но теперь наконец блок начал таять.

Жидкость, стекавшая с него, была мутно-голубого цвета.

Она скопилась лужицей возле Часовщика. От нее поднимался пар. Голубой пар. Он смешивался с черным дымом, создавая клубы зловещего цвета.

Блок понемногу становился прозрачнее.

И определенно внутри него что-то было.

Что-то, напоминающее по форме человека. Возможно, это и был человек.

Замороженный человек.

— Часовщик, — тихо проговорил Адам, — думаю, тебе лучше отойти к нам.

— Да, — присоединилась к нему Сэлли, — мне не нравится то, что я там вижу.

— Я должен следить за костром, — покачал головой Часовщик, — чтобы не сжечь того, кто там.

— Ты считаешь, что это «кто», а не «что»? — ахнула Синди.

— Думаю, да, — кивнул Часовщик. — Но он наверняка мертв, так что нам ничто не грозит.

— Я бы не стала такое утверждать, говоря о мертвецах Кошмарвилла, — сказала Сэлли.

Лед — или другое напоминающее его вещество — продолжал таять. Внутри блока ребята смогли различить кисть руки, затем и всю руку. Когда жар глубже разъел глыбу, рука вывалилась наружу. Голая плоть поблескивала в свете костра. Вскоре ребята увидели тело человека. Оно было одето в подобие синего гимнастического костюма. Кожа его была очень бледной. Что вполне естественно — ведь, предположительно, это был труп.

— Он живой? — спросила Сэлли.

— Он был заморожен. Как он может быть живым? — сказала Синди. Потом, помолчав, тоже спросила: — Он живой?

Часовщик осторожно провел по коже руки веточкой.

— Не думаю. Он не дышит и не двигается. И он слишком холодный.

— Не стоит его трогать, — сказал Адам. — Ему это может не понравиться.

— Мертвецам не может что-то нравиться или не нравиться, — сказала Синди.

— А вот я знаю нескольких мертвецов, у которых вкусы вполне определенные, — заметила Сэлли. — И я согласна с Адамом. Не трогай его. А то подхватишь какую-нибудь заразу.

Часовщик не обратил внимания на их слова. Взяв в руки вытаявшую ладонь, он внимательно осмотрел ее.

— Невероятно, — прошептал он. — На ней нет никаких линий. Нет даже папиллярного рисунка на пальцах.

— Но ведь этот рисунок формируется еще до рождения, в животе матери, — сказал Адам.

— Да, — согласился Часовщик. — Только не думаю, что это существо вышло оттуда.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Синди.

— Он имеет в виду, что это существо не было рождено, — пояснила Сэлли. В ее голосе звучала тревога. — А если это так, то, возможно, оно и не умирало. Часовщик, отойди оттуда немедленно. Ты действуешь мне на нервы.

Если бы Часовщик последовал совету Сэлли! Тогда ему, возможно, удалось бы избежать больших неприятностей. Наверное, всем четверым удалось бы избежать их. Но в Кошмарвилле случалось множество таинственных историй, которые так и не были никем раскрыты. Все они начинались с «если бы». Часовщик не послушался, и легко отделаться ему не удалось.

Он продолжал водить пальцем по ледяной ладони. Внезапно рука ожила.

Пальцы дернулись. И скрючились когтистой лапой.

Часовщик бросил руку и отшатнулся.

Но рука замороженного оказалась длинной.

Она протянулась к Часовщику и вцепилась в его ногу.

— Он схватил меня! — вскрикнул Часовщик, стараясь высвободиться. — Помогите!

Ребята бросились к нему. Адам, присев на корточки возле Часовщика, старался отодрать от его ботинка ледяные пальцы. Но они были как камень и не поддавались. Рука стала тянуть Часовщика к ледяной глыбе. Сэлли, схватив палку, принялась колотить ею по руке. Синди пинала ее ногами. Но, несмотря ни на что, ледяная рука продолжала тащить Часовщика к глыбе.