…уста его тихо и еще раз произносят: «Талифа куми» — «и восста девица». — Имеется в виду евангельский рассказ о воскрешении девочки: «…Он, выслав всех, берет с Собою отца и мать девицы и бывших с Ним и входит туда, где девица лежала. И взяв девицу за руку, говорит ей: талифа куми, что значит: девица, тебе говорю, встань. И девица тотчас встала и начала ходить…» (Евангелие от Марка, гл. 5, ст. 40–42; от Луки, гл. 8, ст. 52–55; от Матфея, гл. 9, ст. 23–25). Этот же евангельский эпизод Достоевский упоминает в черновых материалах к роману «Преступление и наказание» и в романе «Идиот».

В руках ее букет белых роз… — Белые розы — символ чистоты и невинности. В виде белой розы предстают перед Данте в «Рае» ступени амфитеатра, заполненного светлыми душами тех, кто удостоен райского блаженства:

(«Рай», песнь 31. Пер. М. Лозинского)

Он простирает перст свой и велит стражам взять его. — Одним из возможных источников изображенной здесь ситуации могло быть рассуждение Ф.-М. Клингера (1752–1831), немецкого писателя, жившего в России, представителя литературного движения «Буря и натиск», наименование которого восходит к его же драме: «Если бы он (Христос. — Ред.) теперь пришел и стал бы в Риме проповедовать свою религию, в том чистом духе и смысле, как он проповедовал ее когда-то, инквизиция быстро схватила бы его как еретика и заключила бы в Энгельсбург, если б только она не сделала чего-нибудь похуже, чтобы как можно скорее предупредить ужасное нечестие» (Klinger F.-M. Betrachtungen und Gedanken. Berlin, 1958. S. 384).

…настает темная, горячая и «бездыханная» севильская ночь. Воздух «лавром и лимоном пахнет». — Измененная цитата из трагедии А. С. Пушкина «Каменный гость» (1826–1830; сц. 2):

Не ты ли так часто тогда говорил: „Хочу сделать вас свободными“. — В Евангелии Христос говорит уверовавшим в него иудеям: «…если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными» и т. д. (Евангелие от Иоанна, гл. 8, ст. 31–36; ср.: от Луки, гл. 4, ст. 18).

…уходя, ты передал дело нам. Ты обещал, ты утвердил своим словом, ты дал нам право связывать и развязывать… — Великий инквизитор напоминает слова Христа, сказанные одному из апостолов: «…Я говорю тебе: ты — Петр и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Евангелие от Матфея, гл. 16, ст. 18–19; см. там же: гл. 18, ст. 18; от Иоанна, гл. 20, ст. 21–23).

…великий дух говорил с тобой в пустыне, и нам передано в книгах, что он будто бы „искушал“ тебя. — Имеется в виду евангельский рассказ об искушении Христа дьяволом (Евангелие от Матфея, гл. 4, ст. 1-11, от Луки, гл. 4, ст. 1-13).

«Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!» — В Апокалипсисе говорится о звере, долженствующем явиться людям перед концом мира, и они «поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?» (Откровение Иоанна, гл. 13, ст. 4) Здесь же предсказывается появление другого зверя, который «творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю…» (там же, ст. 13).

…человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет ~ которым разрушится храм твой. — Ср. слова Герцена о Р. Оуэне (1771–1858) в «Былом и думах»: «Это тот, один трезвый и мужественный присяжный „между пьяными“ (как некогда выразился Аристотель об Анаксагоре), который осмелился произнести not guilty <…> преступнику» (Полярная звезда на 1861 год. Кн. 7. С. 275; ср. с. 283, 290–291). «Не один Оуэн в наше время, — пишет Герцен, — сомневался в ответственности человека за его поступки; следы этого сомнения мы найдем у Бентама и у Фурье, у Канта и у Шопенгауэра, у натуралистов и врачей и, что всего важнее, у всех, занимающихся статистикой преступлений» (там же. С. 306).

…ибо к нам же ведь придут они ~ „Лучше поработите нас, но накормите нас“. — Аналогичные мысли Достоевский развивал еще в 1873 г. См., например: Гражданин. 1873. № 41 С. 1092–1093; № 42. С. 1117–1119 («Иностранные события»).

Приняв „хлебы“ ты бы ответил на всеобщую и вековечную тоску человеческую — „пред кем преклониться?“ — О необходимости для каждого человека перед кем-нибудь или чем-нибудь преклониться говорил Макар Долгорукий в «Подростке» (ч. 3, гл. 2, III).

Вот эта потребность общности преклонения ~ всё равно падут пред идолами. — Близкие мысли высказывал К. П. Победоносцев в «Гражданине», редактируемом Достоевским (1873. № 35. С. 951; см. также с. 465).

Вместо твердого древнего закона — свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло… — Под твердым законом здесь понимается Ветхий завет, строго, до деталей регламентирующий жизнь древних евреев. Новый закон, закон Христа, заключался преимущественно в заповеди любви (см.: Евангелие от Матфея, гл. 5, ст. 43–44; гл. 22, ст. 37–40; от Марка, гл. 12, ст. 28–31; от Луки, гл. 10, ст. 25–28). В Послании к римлянам сказанное Христом формулируется кратко: «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон» (Послание к римлянам апостола Павла, гл. 13, ст. 8). Великий инквизитор упрекает Христа за эту неопределенность краткой заповеди любви.

…чуть лишь человек отвергнет чудо, то тотчас отвергнет и бога, ибо человек ищет не столько бога, сколько чудес. — Паскаль писал: «Чудеса важнее, чем вы думаете: они послужили основанию и послужат продолжению церкви, вплоть до антихриста, до конца мира». И дальше, со ссылкой на св. Августина: «Я не был бы христианином, не будь чудес…» (Паскаль Б. Мысли (о религии) С. 213, 272).

Это маленькие дети, взбунтовавшиеся в классе и выгнавшие учителя. Но придет конец и восторгу ребятишек… — Ср. у Н. П. Огарева в стихотворении «1849 год», написанном в связи с поражением революции 1848 г. и опубликованном в «Полярной звезде на 1857 г.» (Кн. 3. С. 153):

Великий пророк твой в видении и в иносказании говорит, что видел всех участников первого воскресения и что было их из каждого колена по двенадцати тысяч. — Имеется в виду Иоанн Богослов, автор Апокалипсиса, одной из книг Нового завета. Как и другие апокалипсические сочинения, Откровение Иоанна написано в форме видения и содержит пророчества о последних днях и судьбах мира. По словам Вл. С. Соловьева, Апокалипсис Иоанна Богослова был одной из любимых книг Достоевского в последние годы жизни (см.: Соловьев Вл. С. Собр. соч. СПб., 1912. Т. 3. С. 223) Об участниках первого воскресения см.: Откровение Иоанна, гл. 7, ст. 4–8.