Магнус свалился посреди дорожки, визжа от боли. Вампирша вплавлялась в него, сжигая заживо. Боже милосердный!

Он протянул ко мне руку и закричал:

— Помоги! — Вампирша вплавлялась в его плоть, поглощая ее.

Я побежала, побежала, и голос Серефины шептал мне в уши:

— Нинья, вернись, мама по тебе скучает!

Я проголосовала на хайвее, и меня подобрали. Покрытую засохшей кровью, порезанную, ободранную, избитую, меня подобрала пожилая пара. Кто сказал, что нет сейчас добрых самаритян? Они хотели отвезти меня в полицию, и я не возражала.

Заботливый полисмен поглядел и спросил, не вызвать ли «скорую». Я сказала, что не надо, а вот не могут ли они разыскать специального агента Брэдфорда и сказать, что у них тут Анита Блейк.

Они хотели отправить меня в больницу, но не было времени. Было далеко за полдень, а действовать надо до темноты. Я попросила полицию послать туда патрульную машину проследить, чтобы никто не перевез гробы в другое место. Я сказала, что там на стоянке может быть раненый, и если он еще там, то чтобы вызвали «скорую», но чтобы ни при каких обстоятельствах не заходили внутрь.

Все кивали и соглашались. Почти все эти копы побывали в эту ночь и сегодня днем в доме Серефины. Они мне сказали, что Киркланд отвел их в логово вампиров. Я не сразу сообразила, что Киркланд — это Ларри. Значит, Серефина сдержала слово и отпустила их. От облегчения, что Ларри жив, у меня ослабели колени, а меня и без того шатало.

Копы нашли в подвале дома Серефины с десяток закопанных тел. Надо было бы ей закапывать их в лесу. Насколько я понимала, она поднимала их призраков. А может быть, и нет — не важно. Важно было то, что мы получили ордер на ликвидацию, и сегодня копы слушали, что я говорю.

Они посадили меня в камере допросов и дали чашку такого густого кофе, что ложка стояла, и одеяло, чтобы в него завернуться. Меня трясло, и я не могла остановить дрожь.

Приехал Брэдфорд и сел напротив, глядя на меня чуть расширенными глазами.

— Местные копы говорят, что вы нашли логово Мастера Вампиров.

Я рассмеялась, но получился почти что всхлип.

— Я не сказала бы, что нашла логово Серефины. Скорее я в нем проснулась.

Я попыталась поднести чашку ко рту, но руки дрожали так, что кофе чуть не расплескался по столу. Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и сосредоточилась на том, чтобы донести чашку. Сосредоточилась на этом простом движении. Помогло. Я сумела сделать глоток, одновременно успокаиваясь.

— Вам нужно в больницу, — сказал Брэдфорд.

— Мне нужна смерть Серефины, — ответила я.

— У нас есть ордера на них на всех. На всех участвовавших в этом вампиров. Как вы хотите это сделать?

— Сжечь. Перекрыть все входы, кроме передней двери. Если Магнус там, он выйдет.

— Магнус Бувье?

— Да. — Что-то мне не понравилось в том, как он это спросил.

— Полиция нашла на стоянке то, что от него осталось. Как будто кто-то расплавил всю нижнюю часть его тела. Вы что-нибудь об этом знаете?

Он это спросил, глядя на меня в упор.

Я сделала еще один глоток кофе и встретила его взгляд, не мигая. Что я могла сказать?

— Он был под властью вампиров и должен был не дать мне уйти до заката. Может быть, они наказали его за то, что не справился.

То, что я сделала с Магнусом и Элли, хватило бы на мой смертный приговор. И я не собиралась сознаваться в этом федералам.

— Вампиры его наказали? — уточнил он.

— Да?

Он поглядел на меня долгим взглядом, потом кивнул и сменил тему:

— А вампиры не попытаются прорваться, когда начнется пожар?

— Выбор между огнем и солнцем, — сказала я. — Он определяет лишь, насколько вампиры хорошо прожарятся.

И я допила кофе из своей чашки.

— Ваш протеже, мистер Киркланд, сказал, что вас похитили с кладбища. Вы тоже это утверждаете?

— Это чистая правда, агент Брэдфорд.

Пусть и не вся правда. Недоговаривание — чудесная вещь.

Он улыбнулся и покачал головой:

— Вы скрываете от меня намного больше, чем рассказываете.

Я поглядела на него в упор, пока его улыбка слегка не увяла.

— Правда — вещь обоюдоострая, агент Брэдфорд. Вы согласны?

Он ответил долгим взглядом, потом кивнул:

— Возможно, миз Блейк. Возможно.

Я позвонила в отель, и в номере Ларри никто не ответил. Я позвонила к себе, и Ларри снял трубку. Когда он понял, что это я, он не сразу смог говорить.

— Анита, Боже мой, Боже мой! Как ты? Где ты? Я сейчас за тобой приеду.

— Я в городской полиции и, в общем, в порядке. Мне только нужно во что-нибудь переодеться. То, что на мне, воняет вампирами. Мы идем на Серефину.

Снова молчание.

— Когда?

— Сегодня, сейчас.

— Я буду прямо там.

— Ларри?

— Я привезу пистолеты и ножи и запасной крест.

— Спасибо.

— Никогда в жизни ничьему голосу так не радовался.

— Ага, — сказала я. — Давай быстрее… Ларри, погоди!

— Тебе еще что-нибудь нужно? — спросил он.

— Как там Жан-Клод и Джейсон?

— Нормально. Джейсон в больнице, но выживет. Жан-Клод спит в спальне. Когда Серефина выпила твоей крови, она ударила Жан-Клода какой-то энергией, что ли. Я тоже это ощутил — знаешь, впечатляет. Она его вырубила и вышла. Остальные ушли с ней.

Все были живы — по крайней мере настолько, насколько были до того. Это было больше, чем я могла надеяться.

— Отлично! Ладно, скоро увидимся.

Я повесила трубку и диким усилием воли подавила желание зарыдать от облегчения. Боялась, что, если начну, не смогу остановиться. А я не могла себе позволить впасть в истерику в этот момент.

Как федеральный агент Брэдфорд взял на себя командование. Специальный агент Брэдли Брэдфорд — именно так, Брэдли Брэдфорд — считал, что я знаю, что делаю. Ничто так не повышает твою репутацию, как если тебя чуть не убьют. С табличкой или без таблички, но сейчас со мной никто не спорил. Приятное разнообразие.

Когда Ларри привез мне вещи, я не обняла его — это он меня обнял. Я отодвинулась быстрее, чем мне хотелось, потому что иначе я бы разрыдалась у него на груди. Растаяла бы в дружеских руках. Потом, потом.

У Ларри сбоку на лице расцвел огромный кровоподтек, будто от бейсбольной биты. Повезло еще, что Янош ему челюсть не сломал.

Ларри привез мне синие джинсы, красную тенниску, спортивные носки и мои белые кроссовки, запасной крест из чемодана, серебряные ножи, «файрстар» вместе с потайной кобурой и браунинг с наплечной кобурой. Лифчик он, правда, забыл, но во всем остальном справился отлично.

От наручных ножен болели порезы на руках, но как приятно было снова быть вооруженной. Я не пыталась прятать пистолеты. Копы знали, кто я, а плохих парней мне сегодня не надо было дурить.

Всего через два часа с той минуты, как я выбралась из гроба Серефины, мы подъехали к передней двери «Кровавых Костей». Там стояли машины «скорой помощи» и копов столько, что палку некуда просунуть. Местные копы, полиция штата, федералы — шведский стол полисменов. Список замыкали пожарные машины и техника. Да, еще мы с Ларри.

После смерти Магнуса Серефина и Кє остались без защиты, но беспомощными не были. Никак не были. Ничто по эту сторону ада не заставило бы меня войти в это здание по своей воле. Но есть же и альтернативы.

Бензовоз подъехал к дальней стене дома и высадил окно. Я видела, как просунули шланг в окно задней двери и повернули вентиль.

Стоя на теплом солнышке, ощущая кожей холодный ветерок, я прошептала:

— Чтоб тебе гореть в аду!

— Ты что-то сказала? — спросил Ларри.

Я мотнула головой:

— Ничего существенного.

Шланг ожил, задрожал, и воздух наполнил резкий сладковатый запах бензина.

Я почувствовала, как она там проснулась. Ее глаза широко раскрылись в темноте. Я вдохнула запах бензина, ощутила под пальцами края гроба.

— Боже мой! — Я закрыла глаза руками.

— Что такое? — Ларри тронул меня за плечо.