— Поверни ее спиной к комнате, пожалуйста.

Я шагнула к Жан-Клоду и прошептала, хотя и знала, что меня все равно услышат:

— Мне это не нравится.

— Мне тоже, ma petite.

— Мы можем этому помешать, не нарушая перемирия?

— Если они не причинят нам вреда непосредственно — нет.

— Что будет, если я нарушу перемирие?

— Нас скорее всего убьют.

В комнате пять вампиров, и три из них старше Жан-Клода. Мы наверняка погибнем. Черт!

Блондинка отбивалась и рыдала, пытаясь вырвать руки, пока вампиры приковывали ее к стене. Она тянула руки с такой силой, что, если бы не мех, ободрала бы себе запястья.

Из боковой двери в комнату вышла женщина. Высокая, выше Жан-Клода. Кожа цвета кофе с двойной порцией сливок. Темные волосы спадают до пояса прямыми тонкими прядями. Черное кожаное бикини, оставлявшее очень мало простора воображению. Женщина вошла широким шагом, на каблуках, очень по-человечески. Но она не была человеком.

— Кисса! — сказал Жан-Клод. — Ты все еще при Серефине? — Он был удивлен.

— Не всем так везет, как тебе.

Голос женщины был медовой густоты. В воздухе запахло пряностями, и я поняла, что это либо ее духи, либо иллюзия.

Лицо с высокими скулами было без косметики, и все же она была красива — хотя я подумала, на что бы она была похожа, если бы не затмевала мне разум. Потому что ни один человек не мог бы излучать такую первобытную сексуальность, которая висела вокруг Киссы облаком.

— Мне жаль, что ты здесь, Кисса.

Она улыбнулась:

— Не жалей меня, Жан-Клод. Серефина обещала отдать мне тебя до того, как Янош изуродует твое прекрасное тело.

Шесть вампиров, четверо из них старше Жан-Клода. Шансы менялись не в нашу сторону.

— Вторую девицу приковать вон там, — показал Янош на такие же кольца справа от двери.

Девушка замотала головой:

— Не выйдет.

Она отказалась идти и отбивалась лучше, чем блондинка. Она бросилась на пол и каждый дюйм использовала не чтобы сопротивляться, а просто не идти.

Две вампирши возрастом в несколько столетий, такие мощные, что у меня от их силы зубы ныли, должны были поднять ее за руки и за ноги и отнести к стене. Наконец она закричала — громко, прерывисто и зло. Темноволосая вампирша прижала ее к стене, а другая приковала.

— Не могу я смотреть, ничего не делая, — сказал Ларри. Он стоял рядом со мной; может быть, он не знал, что вампиры услышат его шепот.

Но это было не важно.

— И я тоже.

Ладно, пусть нас убьют, но мы прихватим с собой сколько сможем.

Жан-Клод обернулся, будто учуял, что мы тянемся к оружию.

— Ma petite, мсье Киркланд, не доставайте оружие. Они следуют закону. Эти женщины пришли их развлечь. Они не будут убиты.

— Вы уверены? — спросила я.

Он помрачнел.

— Я ни в чем уже не уверен, но я думаю, они сдержат слово. Женщины перепуганы и слегка побиты, но вреда им не причинили.

— А это не вред? — спросил Ларри. Он был готов выйти из себя, и его трудно упрекнуть.

Ответила я:

— У вампиров очень оригинальное понятие о том, что такое вред. Правда, Жан-Клод?

Он спокойно встретил мой взгляд:

— Я вижу в ваших глазах обвинение, ma petite, но не забывайте, что это вы меня просили вас сюда привести. В этой конкретной проблеме меня обвинять не стоит.

— Неужто наше развлечение так скучно? — спросил Янош.

— Мы обсуждаем, убить вас сейчас или потом, — ответила я.

Янош разразился низким смешком.

— Прошу тебя, Анита, нарушь перемирие. Мне так хочется найти повод попробовать на тебе свои новинки! Мне кажется, что тебя придется ломать долго. Хотя иногда бахвалы ломаются первыми.

— Я не бахвалюсь, Янош, я говорю правду.

— И она верит в то, что говорит, — подтвердила Кисса.

— Да, есть в ней эта волнующая нотка правдивости, — сказал Янош. — Это самое вкусное.

Белокурая Лайза перестала биться в цепях. Она обвисла, забывшись в рыданиях. Вторая девушка, которую тоже приковали, стояла неподвижно, только руки у нее начали мелко дрожать. Она стиснула кулаки, но не могла остановить дрожь.

— Эти женщины пришли в поисках приключений. За свои деньги они получат, что хотели, — сказал Янош.

Две вампирши открыли панели в черных стенах, и каждая достала длинный свернутый кнут. Девушки этого не видели. К счастью.

Я не могла стоять и смотреть, не могла. Что-то во мне погибло бы навсегда, и пусть лучше погибну я сама. Я хотя бы паду в бою и прихвачу с собой сколько смогу врагов. Это лучше, чем ничего. Но до того, как мы все совершим самоубийство, я попробую поговорить.

— Если вы не пытаетесь заставить нас нарушить перемирие, какого тогда черта вы хотите?

— Хотим? — спросил Янош. — Хотим? Как сказать, Анита. Многого хотим.

Меня раздражало, как он произносит мое имя — полунасмешливо-полуинтимно, как будто мы друзья или близкие враги.

— Чего хотите вы, Янош?

— Разве не ты будешь договариваться за своих? — спросил Янош у Жан-Клода.

— Анита отлично справляется сама, — ответил Жан-Клод.

Янош еще раз улыбнулся пергаментными губами:

— Отлично. Так чего мы хотим?

Вампирши подошли к девушкам, держа кнуты так, чтобы девушки их видели.

— Что это? — спросила блондинка высоким голосом, булькающим от страха. — Что это?

— Это кнут, — ответила вторая девушка. Ее голос, твердый и четкий, не выдавал ее чувств.

Вампирши отошли назад — для хорошего замаха, наверное.

— Какого черта вы хотите? — спросила я.

— Вам знаком термин «мальчик для битья»? — осведомился Янош.

— Человек, которого при королевском дворе пороли вместо наследника.

— Очень хорошо; современные молодые люди мало интересуются историей.

— Какое отношение ко всему этому имеет история?

— Эти девушки — мальчики для битья вот этих ваших молодых людей, — сказал Янош.

Вампирши пустили кнуты змеей по полу и щелкнули ими почти в унисон, но кнуты не коснулись девушек. Вторая девушка вскрикнула — издала короткий резкий звук, когда кнут просвистел по стене рядом с ней. Блондинка просто прильнула к стене, всхлипывая, повторяя и повторяя дрожащим голосом: «Не надо, не надо, не надо».

— Не трогайте их, — сказал Ларри. — Прошу вас.

— Ты согласен занять ее место? — спросил Янош.

Я наконец поняла, к чему все ведется.

— Ты нас не можешь тронуть без нашего согласия! Ах ты, коварный сукин сын!

Он улыбнулся:

— Отвечай, парнишка. Ты займешь ее место?

Ларри кивнул.

— Нет! — Я поймала его за руку.

— Но это его собственный выбор, — сказал Янош.

— Отпусти мою руку, Анита.

Я всмотрелась в его глаза, пытаясь увидеть, понимает ли он, на что идет.

— Ты не знаешь, что может сделать кнут с человеческим телом. Не знаешь, на что соглашаешься.

— Мы это можем вылечить, — сказал Янош.

Вампирши разорвали у девушек одежду на спине — резкий быстрый звук.

Блондинка закричала.

— Нельзя же стоять и смотреть! — сказал мне Ларри.

Он был прав. Нравится мне это или нет, а он был прав.

— Я видел, что делает с человеком кнут, — вдруг сказал Джейсон. — Не трогайте их.

Я уставилась на него:

— Мне не казалось, что ты из тех, кто жертвует собой.

Он пожал плечами:

— Бывают у каждого из нас такие моменты в жизни.

— Легче ли вам будет сделать выбор, если я поклянусь, что, если ваши молодые люди займут место этих девушек, мы их не искалечим?

— А как насчет не убивать? Человек может умереть от шока под ударами кнута.

— Не убьем и не искалечим. Мы просто хотим свой фунт мяса и кварту крови.

Что-то, наверное, отразилось у нас на лицах, потому что он рассмеялся.

— Фигурально говоря, конечно. Шрамы у вас останутся до самой смерти, но большего вреда не будет.

— Это смешно! — сказала я. — Мы на это не пойдем.

— Если мы схватимся за оружие, сможем их одолеть? — спросил Ларри.

Я отвернулась от его серьезных глаз. Он тронул меня за руку: