— Прощаю тебя, Густав! Больше не попадай в такие ситуации! — Эльфийка лучилась удовольствием и казалось, что сейчас это самый счастливый представитель своей расы в мире.

— Ах ты ушастая. — Густав побагровел, захрипел и стал похож на огромный чан с кипящей водой, который вот-вот взорвется и случится неизбежное.

— Хватит. Густав, я тебе потом зелье исцеления дам, заживет быстрее. Давно я тебя таким не видел.

— Да брось, как будто я не всегда такой. — Орк успокоился и прихрамывая сел за стул, пододвинув к себе поближе кружку.

— А помнишь, как ты еще в приюте чудил? Каждый раз что-нибудь ломал, а потом долго ругался, потому что заживало все не так быстро. Вот умора была, когда ты в очередной раз свалился с дерева и потом долго еще ходил пинал его, ругаясь при каждом ударе — Ксавье негромко рассмеялся и расслабленно откинулся на стуле.

— Ой, сам-то не лучше. Заучка, который чуть увидел какой-нибудь цветок или странного жука — сразу же превращался в странного очкарика с жуткой улыбкой, убегающего в свою берлогу для изучения. Ты же с самого детства такой, немного двинутый на своей науке.

— Ну, это же нам помогло, в конце концов. Сейчас вон, и не скажешь, что ты был когда-то проклят.

— Проклят? Хотя, это же Густав, что можно ожидать от этого остолопа. Но я слышала, что проклятия так просто не снять и если их наложили — это конец. Почему же ты до сих пор жив? И как получилось, что ты вообще был проклят? Маги не так часто заходят к оркам, а уж проклинать кого-нибудь — вообще для них запрещено. — Эмбер выжидательно стала смотреть на братьев, которые хмуро смотрели друг на друга.

— Ты знаешь. Это, на самом деле, очень поучительная история. Мы же выросли в приюте и родителей своих не знали, нас оставили в раннем возрасте и всю свое детство и юношество мы провели в единственном месте, которое могли тогда назвать домом — приют при военном ведомстве Чертокамня. Не скажу, что жизнь наша была сладкой и беззаботной, наоборот нам приходилось порой делать вещи, которые обычные дети в том возрасте делать не должны, но между тем — мы были лучшими, которые смогли впоследствии попасть в разведывательный корпус военного ведомства. Это было элитное подразделение, которое занималось поиском различных редких материалов и устранением опасных монстров, которые в тогда еще забредали на нашу территорию. В те годы я действительно был заучкой, а Густав уже тогда был сильным и показывал всем отличные результаты, я бы даже сказал, что он был звездой нашего подразделения. — Ксавье грустно улыбнулся. — Мы почти без какого-либо ущерба выполняли задания и даже смогли вырваться в офицеры, что позволило бы нам в будущем беззаботно прожить свою жизнь без риска и вполне себе сыто, но затем, в одной из вылазок Густав нашел кольцо.

— Кольцо? Подожди, а разве артефакты не находятся в руинах под охраной различных ловушек и всяких тварей?

— Нет, это кольцо лежало прямо рядом с цветком, за которым нас направил корпус. К сожалению, я не успел предупредить брата о том, что кольцо может быть с сюрпризом и он его схватил, после чего вырубился и спустя время мы узнали, что Густава прокляли.

— Да кто же знал, что блестяшки могут постоять за себя, особенно такие маленькие.

— Ну да, ну да, как же, нам совсем на собраниях не рассказывали о подобных случаях и не рекомендовали использовать меры безопасности.

— Подожди, а что это было за проклятие? Я, наверное повторюсь, но ты выглядишь вполне себе живым и здоровым, исключая палец, конечно. Проклятия убивают. Всегда.

— Скажем так. Дальше события развивались стремительно. Задание мы выполнили, но местные лекари диагностировали проклятие, из-за чего Густава уволили из корпуса и перевели в стражи.

— Эти слизняки. Они даже не захотели помочь мне! Чертов корпус.

— На самом деле, попытки помочь тебе были, но местная бюрократическая машина не позволила тратить много ресурсов на это, поэтому я вынужден был покинуть корпус и отправиться искать решение самостоятельно.

— Четыре года! За это время я почти полностью превратился в живой труп, мог бы и пораньше вернуться.

На время в таверне повисла тишина, братья погрузились в воспоминания, а эльфийка налила всем еще по одной кружке. Когда они опустели Ксавье продолжил.

— Да, четыре года. К сожалению, найти способ, чтобы исцелить этого дубину оказалось не так-то и просто, из-за чего я забрался в такие места, где живым было не место. К сожалению, ничто не дается так просто, поэтому теперь одна моя нога частично состоит из магических составляющих и сплава различных металлов, а зрение стало в разы хуже. Но в своих изысканиях я все-таки добился цели.

— Удивительно, что ты выжил, с учетом того, насколько сильно такие знания скрывают.

— Я буквально набрел на лабораторию того мага, который и проклял предмет. Не представляю, как мне тогда повезло, но выбрался я оттуда еле живым и седых волос мне добавилось.

— Но я все равно старше, несмотря на твою седину — неуверенный смех Густава должен был разрядить обстановку.

— Да, но умнее ты от этого, к сожалению, не стал. Даром, что последние мозги не пропил, пытаясь заглушить боль.

— А что я мог, если эти горе целители, на которых я спустил целое состояние не смогли даже немного заглушить эту боль⁈ Только алкоголь помогал мне забыться и на время перестать чувствовать то, что мое тело разлагалось на глазах.

— В общем, тогда мною были приобретены ценные знания и определен мой дальнейший путь. Когда я вернулся в город — Густав уже был при смерти, поэтому не мешкая нам пришлось пойти на риск. Не каждое проклятие можно снять, но именно с нашим случаем — были шансы. Также и была возможность все усугубить и ускорить, но нам повезло.

— Помнится, я тогда месяц провалялся в беспамятстве и ты буквально кормил меня с ложечки, вот была умора. Ученый и исследователь — личная нянька.

— Кстати, спасибо что напомнил, вычту из твоей доли за свои услуги. Оплата будет как ученому и исследователю.

— Да и пусть! Зато какие воспоминания.

— То есть тебя вылечили и ты дальше вернулся в корпус, верно? — казалось, что эльфийку история нисколько не тронула, но это не так. Ей было очень интересна дальнейшая судьба этих двух.

— К этим слизнякам? Нет, я остался в страже. Меня бы все равно не взяли обратно, потому что за время, что я служил в страже — я не выделялся. Да и не мог, если честно. — Густав почесал затылок. — Невозможно быть лучшим, когда ты даже базовые вещи делаешь сквозь зубы и даже сходить в туалет для тебя испытание. Зато когда я поправился — смог дослужиться до офицера в страже и даже начал зарабатывать неплохие деньги, которые и позволили нам открыть таверну и начать делать то, что мы сейчас делаем.

— С тех пор утекло много воды, но сейчас мы действительно, можно сказать, находимся в добром здравии и даже делаем то, что нам нравится.

— Рада за вас, но я так и не поняла, ты снял проклятие, но у него не было последствий?

— Как же, были. Шрамы, которые и зудят по сей день напоминают мне тот момент, когда я совершил ту ошибку. Поэтому сейчас я использую приблуду, которую мне сделал Ксавье и каждый раз проверяю любую блестяшку, перед тем как взять ее в руки.

— И на этом спасибо, я не уверен, что снова готов четыре года скитаться без каких-либо удобств. Да и хочется как-то более спокойной жизни, исследования можно и дома проводить.

— На все воля судьбы, брат. Ты же знаешь, что иногда случаются вещи, которые мы никак не можем контролировать.

— Никогда не замечал за тобой такой черты. Пожалуй, сегодня был действительно тяжелый день, раз ты начал уходить в какую-то философию.

— Скажешь еще, просто я успел протрезветь. А когда я трезвый — всякое приходит в голову.

Время уже давно перевалило за полночь, но это никак не мешало двум оркам и одной эльфийке продолжать сидеть в зале и спокойно общаться, вспоминая былое. Ксавье спокойно заполнял бумаги и вел учет того, что они сегодня продали и что заработали, Густав просто трепался языком с Эмбер, которая продолжала натирать барную стойку до блеска.