– Думаете, хоть один мастер-вампир позволит такому остаться безнаказанным?

Ашер пожал плечами.

– Это вовсе не позорно, проиграть кому-то, кто противостоял Совету и остался в живых.

– Кроме того, – присоединился Джамиль, – он теперь перепуган. Он больше не встанет против Аниты лицом к лицу.

Ашер кивнул.

– Точно. Теперь он ее боится.

– Его слуга-человек, Никки, могла бы оживить защитные заклинания точно так же, как я, – сказала я.

– Думаю, – произнес Ашер, – если бы у его слуги была сила, настолько подобная твоей, она бы его не только предупредила.

– Она бы попыталась удержать меня от высвобождения магии, – догадалась я.

– Да, – кивнул Ашер.

– Она лгала, – сказала я.

Ашер улыбнулся и коснулся моей щеки.

– Как ты можешь быть настолько циничной и удивляться, когда врут другие?

На это сказать мне было нечего. То, что я сделала, было только началом. Теперь, при свете дня, не утра – все утро мы проспали – мне было холодно от мысли, что вчера я не использовала силу Ричарда или Жан-Клода. Все, что я сделала вчерашней ночью, было целиком моим. Я могла бы сделать это без единой метки вампира или капли дополнительной силы.

Я терпеть не могла, когда делала что-то настолько жестокое и не могла сложить вину за это на кого-нибудь другого. Это заставляло меня чувствовать себя законченным уродом.

Джейсон коснулся моего плеча. Я подняла взгляд на него. Должно быть, в моем лице было что-то, потому что его улыбка тут же испарилась. В его взгляде было столько сочувствия, сколько вообще могло уместиться в человеческие глаза.

– В чем дело? – спросил он.

Я покачала головой.

– Ты видел, что я сделала этой ночью. И это сделала только я. Не Жан-Клод. Не Ричард. Я. Старая добрая я.

Он положил мне руки на плечи и развернул, чтобы я смотрела ему в лицо.

– Вчера ты меня спасла, Анита. Ты встала между мной и теми тварями. Я никогда не забуду этого, никогда.

Я попыталась отвести взгляд, но он мягко потряс меня за плечи, пока я не посмотрела на него. Мы были одного роста, так что мне не приходилось поднимать глаза. Все заигрывание исчезло. То, что осталось, было более серьезным, более взрослым, менее джейсоновским.

– Ты убила их, чтобы спасти нас. Ни один из нас этого не забудет. Верн и его волки этого не забудут.

– Колин тоже не забудет, – сказала я. – Он придет по наши души.

Джейсон покачал головой.

– Ашер и Джамиль правы. Теперь он боится тебя до чертиков. Он к тебе и близко не подойдет.

Я схватила его руки, позволив одеялу соскользнуть на пол.

– Но он будет угрожать остальным. Он попытается захватить тебя, Джейсон. Он отдаст тебя Барнаби. Он сломает тебя только для того, чтобы навредить мне.

– Или убьет Ашера, – добавил Джейсон. – Я знаю.

Он улыбнулся, и это была почти его обычная ухмылка.

– Почему, ты думаешь, мы остались здесь с тобой вчера? Лично я рассчитывал на твою защиту.

– Ты знаешь, что она у тебя есть, – сказала я.

Улыбка смягчилась.

– Я знаю. – Он нежно коснулся моего лица. – Что не так? Я имею в виду, действительно не так? Почему ты выглядишь такой... измученной сегодня?

– То, что я вчера сделала, было не очень человеческим, Джейсон. Я видела ужас Ричарда. Я чувствовала, что он считает меня монстром, и он прав.

Джейсон обнял меня. В первый момент я напряглась, и он начал было разжимать объятия, но я снова расслабилась. Я позволила ему обнять меня, сомкнула собственные руки у него на спине. Я зарылась лицом в его шею, мне ужасно хотелось заплакать.

Позади нас послышался легкий звук. Я подняла голову: верлеопарды встали с кровати, они скользили к нам на человеческих ногах, но двигались так, будто у них на ногах, бедрах, и во всем теле были мускулы, которых не существовало у меня. Почти обнаженные Зейн и Шерри изгибались и скользили к нам. Шерри держала Натаниеля за руку, ведя его как ребенка. Но он не походил на ребенка, приближаясь к нам. Он был полностью обнажен – белье раздражало бы рану в верхней части бедра. И теперь, когда он шел к нам, было ясно, что он не совсем недоволен моим видом. А может, пробуждением по соседству с Шерри, а может, это было обычным для парней утренним событием. В любом варианте, мне это не нравилось.

Я отодвинулась от Джейсона. Он не сопротивлялся, просто отступил назад. Он следил за приближением верлеопардов, но не думаю, что испытывал по этому поводу хоть малейшее беспокойство. Собственно, я чувствовала, как его энергия покалывает мою кожу. Сильные эмоции, к примеру, вожделение, усиливают энергию оборотней. В момент, когда я об этом подумала, я взглянула на него – без задней мысли. Джейсон был счастлив видеть Шерри, очень счастлив.

Я отвела взгляд в сторону, краснея. Повернулась к ним спиной, обняв себя руками.

Кто-то коснулся моего плеча. Я вздрогнула.

– Это я, Анита, – произнес Джейсон.

Я покачала головой.

Он обнял меня со спины, старательно положив руки мне на плечи, но не ниже.

– Мне нисколько не жаль, что ты их убила, Анита. Мне только жаль, что ты не прикончила Барнаби.

– Кто-то другой заплатит за мою браваду, Джейсон. Как Мира вчера вечером. Я что-то делаю, что-то говорю при вас, ребята, и все понимается не так.

Зейн обошел нас и встал передо мной. Я смотрела на него, а руки Джейсона все так же громоздким ожерельем лежали у меня на плечах. Карие глаза Зейна были такими же серьезными, как все последнее время.

Он потянулся, чтобы дотронуться до моего лица, и только чуть напрягшиеся руки Джейсона удержали меня от того, чтобы отдернуться или сказать “Нет”. Прикосновения значили для ликантропов не то же самое, что для остальной части американского общества. Я сказала бы, для людей, но во многих странах люди притрагиваются друг к другу чаще, чем мы.

Пальцы Зейна пробежали по моей щеке, в то время как он изучал мое лицо, хмурясь.

– Габриэль был для нас целым миром. Они с Элизабет сделали нас, выбрали нас. Такой мерзкий, каким ты его считаешь, Габриэль спас большинство из нас. Я был наркоманом, но он запретил наркотики в его парде.

Он наклонился ко мне, обнюхивая мою кожу, потерся щекой, так что я ощутила тонкую щетину у него на скулах.

– Натаниель был уличной проституткой. Габриэль продавал его, но не кому угодно, не каждому.

Шерри встала на колени. Она взяла мою руку, потерлась о нее лицом, как оставляющая метки кошка.

– Я потеряла ногу, попав в аварию. Габриэль вернул мне ее. Он отрезал ее выше, и когда я перекинулась, нога отросла снова.

Зейн запечатлел нежный поцелуй на моем лбу.

– Он заботился о нас в его собственной, извращенной манере.

– Но он никогда не рисковал ради нас своей жизнью, – продолжила Шерри. Она начала облизывать мою руку, снова невероятно похоже на кошку. И прекратила вылизывать меня секундой раньше, чем я велела ей остановиться. Возможно, она ощущала мое напряжение.

– Ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти Натаниеля. Ты рисковала жизнями твоих вампиров ради него.

Зейн обнял мое лицо руками, отклонившись так, чтобы видеть мое выражение.

– Ты любишь Ашера. Почему ты рискнула им ради Натаниеля?

Я мягко высвободилась из их рук, пока не оказалась в одиночестве около двери. Не то, чтобы я хотела положить этому конец, мне просто нужно было немного пространства.

Натаниель сел на корточки посреди комнаты. Он был единственным, кто ко мне не прикасался.

– Да не люблю я Ашера, – возразила я.

– Мы чуем твое желание к нему, – сказал Зейн.

Вот, здорово.

– Я не говорила, что не считаю его привлекательным. Я сказала, что не люблю его. – Мои глаза скользнули к гробу. Я знала, что он не мог расслышать, но...

Джейсон прислонился к стене, усмехаясь и скрестив руки на груди. Одного взгляда на его лицо было достаточно.

– Я его не люблю.

Шерри и Зейн смотрели на меня с почти одинаковым выражением, которого я не могла понять.

– Ты о нем заботишься, – сказала Шерри.