-- Для него было величайшимъ счастіемъ, что онъ съ вами познакомился, продолжала мистрисъ Гринау.

 -- Я дѣлалъ что могъ, вотъ и все,-- что пользы и жить, мистрисъ Гринау, коли не дѣлать добро по мѣрѣ силъ и возможности? Бельфильдъ добрѣйшій малый, мы съ нимъ добивались одного и того-же; онъ былъ счастливѣе меня и я на него за это не въ претензіи.

 -- Это такъ благородно и великодушно съ вашей стороны, мистеръ Чизсакеръ, что, право, счастіе, котораго вы добивались, не стоило вашихъ усилій.

 -- Объ этомъ мнѣ предоставьте судить, мистрисъ Гринау.

 -- Право, не стоило. Хозяйкою вашего дома, мистеръ Чизсакеръ, не вдова бы должна быть.

 -- Тогда она и не была бы вдовою.

 -- Вамъ должно бы принадлежать дѣвственное сердце, и дѣвственное сердце будетъ вашимъ, если вы только захотите принять его.

 -- О чортъ возьми, какая скука!

 -- Если вы такъ принимаете мою заботливость о вашемъ счастьи, то я конечно замолчу. За минуту передъ тѣмъ вы были такъ любезны, что выразили желаніе видѣть меня и моего мужа подъ вашимъ гостепріимнымъ кровомъ, но послѣ всего, что произошло между нами, неужели вы думаете, что я могу быть гостьею въ вашемъ домѣ, если въ немъ не будетъ хозяйки?

 -- По чести, не понимаю, отчего бы вамъ и такъ не пріѣхать ко мнѣ.

 -- Нѣтъ, мистеръ Чизсакеръ, это невозможно. Но вотъ другое дѣло; если бы вы была женаты...

 -- Вы вѣчно хлопочете женить меня, мистрисъ Гринау.

 -- Хлопочу, конечно. Это единственное условіе, при которомъ дальнѣйшая дружба между нами возможна. А мнѣ ни за что въ мірѣ не хотѣлось бы лишить моего мужа этой драгоцѣнной дружбы, не говорю уже о себѣ самой.

 -- Но отчего вы сами не пошли за меня, мистрисъ Гринау?

 -- Если вы все еще не понимаете, то я вамъ больше объяснить не могу. Но если пламенная привязанность дѣвственнаго сердца...

 -- Помилуйте, мистрисъ Гринау, она мнѣ, вчера цѣлый день не сказала ни слова.

 -- Не сказала вамъ ни слова?-- и вы больше ничего не подмѣтили? Неужели вы такъ недальновидны, что не можете понять, когда сердце дѣвушки надрывается подъ ея корсетомъ?-- Этотъ почти неприличный намекъ возымѣлъ надлежащее дѣйствіе на чувствительную душу мистера Чизсакера.-- Ну а сами вы, сказали ли вы ей вчера хоть слово? А если нѣтъ, то зачѣмъ же прежде говорили такъ много?

 -- Ахъ, мистрисъ Гринау, полноте.

 -- То-то полноте, мистрисъ Гринау!-- Но пора намъ вернуться къ нимъ.

 Все это время они сидѣли на скамейкѣ подъ заборомъ.

 -- Мы будемъ пить чай и Чарли принесетъ вамъ вашу трубку и грогъ,-- хотите, мистеръ Чизсакеръ?

 -- Если она хочетъ, то конечно.

 -- А вотъ вы попросите ее, можетъ она и захочетъ. Только помните, мистеръ Чизсацеръ, что я не на шутку говорила, что пора вамъ обзавестись хозяйкой. Подумайте только, какой вы будете старикъ, когда, выростутъ ваши дѣти, если не женитесь вскорѣ.

 Они возвратились на лужайку, гдѣ обѣдали, и нашли Чарли подъ деревьями.-- Я сказала ему, что вы набьете ему трубку, шепнула ей мистрисъ Гринау.

 -- Ему, кажется, все равно кто не набьетъ ему трубку, отозвалась Чарли.

 -- Ну да все-таки попробуйте, сказала вдова:-- а я пойду въ комнаты и распоряжусь тамъ на счетъ чая.

 Мистеръ Чизсакеръ видѣлъ, что ему разставляютъ ловушку, но не зналъ, какъ избѣжать ее. Чарли, въ своемъ свѣжемъ кисейномъ платьѣ казалась довольно смазливенькою, и онъ почувствовалъ, что не прочь бы поцѣловать ее. Чтожъ? вѣдь поцѣлуй не обязывалъ его жениться на ней. Шампанское, создавшее это желаніе, придало ему и смѣлость его исполнить. Онъ оглянулся, не наблюдаетъ-ли кто за нимъ, а за тѣмъ поцѣловалъ Чарли Ферстерсъ.

 -- Ай! мистеръ Чизсакеръ, воскликнула Чарли.-- Эй! мистеръ Чизсакеръ, послышалось смѣющееся эхо, и бѣдный Чизсакеръ, оглянувшись, увидѣлъ мистрисъ Гринау, которую предполагалъ дома, но которая но какимъ-то невѣдомымъ причинамъ очутилась недалеко отъ мѣста, избраннаго имъ для его любовныхъ проказъ.

 -- Мистеръ Чизсакеръ, проговорила Чарли, рыдая:-- кто вамъ позволилъ это дѣлать, и еще на такомъ мѣстѣ, гдѣ всѣ могли васъ видѣть?

 -- Но вѣдь видѣла одна только мистрисъ Гринау, отозвался Чизсакеръ.

 -- Что она обо мнѣ подумаетъ?

 -- Господь съ вами, ничего не подумаетъ.

 -- Да я-то не могу объ этомъ не думать; я ума не приложу, что мнѣ теперь дѣлать.-- И Чарли медленными шагами пошла прочь. Чизсакеръ съ минуту простоялъ въ раздумья, идти ему за нею или нѣтъ? Онъ зналъ, что онъ крупная рыба, и что обѣ женщины изо всѣхъ силъ стараются поддѣть его на удочку. А впрочемъ, разсудилъ онъ, бѣды большой не будетъ, если его и поддѣнутъ. Итакъ онъ всталъ и послѣдовалъ за нею. Не знаю, намѣренно ли она избрала маленькую тропинку, извивавшуюся между деревьями по направленію къ полуразвалившейся бесѣдкѣ; полагаю, что она была слишкомъ взволнована, чтобы знать, что дѣлаетъ. Ну да какъ бы то ни было, она избрала именно эту дорожку и вскорѣ мистеръ Чизсакеръ и она очутились въ бесѣдкѣ.

 -- Полно, Сэмъ, будетъ! кто нибудь того и гляди придетъ. Говорятъ же тебѣ будетъ! такъ говорила Чарли, запечатлѣвая на устахъ мистера Чизсакера послѣдній поцѣлуй. Но этотъ послѣдній поцѣлуй въ бесѣдкѣ совершенно оправдывался обстоятельствами: потому что миссъ Ферстерсъ была невѣстою мистера Чизсакера.

 Слишкомъ долго было бы разсказывать здѣсь, какъ мистеръ Чизсакеръ старался увернуться и какъ мистрисъ Гринау принудила его остаться вѣрнымъ данному обѣщанію. Въ этотъ же вечеръ мистрисъ Гринау имѣла серьозный разговоръ съ любящей четой и назначила день свадьбы.

 -- Помилуйте, шопотомъ взмолился Чизсакеръ:-- хоть опомниться дайте. Но мистрисъ Гринау и знать ничего не хотѣла. Разъ взявшись за что нибудь, она не любила дѣлать наполовину. И я надѣюсь, что миссъ Ферстерсъ умѣла вполнѣ оцѣнить ея благодѣяніе.

 -- Свадьба будетъ тотчасъ-же послѣ нашего возвращенія съ нашей маленькой свадебной поѣздки, объявила мистрисъ Гринау племянницѣ Кэтъ на слѣдующее утро. Я дамъ ей денегъ взаймы, чтобы она могла закупить себѣ все, что нужно. Онъ не улизнетъ, хотя бы мнѣ самой пришлось отправиться въ Норфолькъ и приволочь его за уши.

 -- И ей чего добраго, въ самомъ дѣлѣ, придется ѣхать въ Норфолькъ, замѣтила Кэтъ Алисѣ.

 Оправдалось ли это предположеніе, мы не беремся рѣшить на страницахъ нашего разсказа. Если принять во вниманіе энергичность мистрисъ Гринау и ея готовность распинаться за друзей, то можно, кажется, съ положительною достовѣрностью сказать, что дѣло миссъ Ферстерсъ въ шляпѣ.

 Собственная свадьба мистрисъ Гринау состоялась безъ дальнѣйшихъ приключеній, и въ тотъ же день Алиса и Кэтъ отправились въ Мэтчингское аббатство.

ГЛАВА XXXVII.

 Алиса была бы не прочь отложить свою свадьбу еще на нѣсколько времени, но она чувствовала, что послѣ всей путаницы, которую она надѣлала своими прежними колебаніями, ей ничего болѣе не остается, какъ покориться желаніямъ другихъ. Она вполнѣ отдалась въ распоряженіе лэди Гленкоры. Не одна поспѣшность ея свадьбы пугала ее; еще болѣе страшила ее пышность, съ которою церемонія должна была справляться. Къ свадьбѣ ожидали лэди Мидлотіанъ и маркизу Ольдъ-Рики. Ожидали также обѣихъ дочерей лэди Мидлотіанъ, лоди Джэнъ и лэди Мери и единственную дочь маркизы, то же Лэди Джэнъ по имени. Кромѣ того, должны были пріѣхать изъ Лондона двѣ миссъ Гауардъ. Всѣ эти дѣвицы должны были явиться на церемонію, въ качествѣ подругъ невѣсты. Лэди Гленкора дала себѣ слово разрядить ихъ на славу. Каждой изъ нихъ она подарила по платью, а мистеръ Паллизеръ по брошкѣ и по браслету.

 -- Ты да Алиса -- единственные люди, которыхъ я желаю баловать, сказала она мужу.

 Въ отвѣтъ на это онъ предоставилъ ей полную свободу относительно расходовъ.

 Когда Алиса и Кэтъ пріѣхали въ Мэтчингъ, ни одной изъ подругъ тамъ еще не было, и единственнымъ гостемъ былъ мистеръ Грей. Онъ вышелъ навстрѣчу пріѣхавшимъ вмѣстѣ съ мистеромъ Паллизеромъ и его женою. Алиса миновала обоихъ и прямо бросилась въ объятія своего жениха.