Другой голос сказал: "Давайте попытаемся, в последний раз". В этот отчаянный момент Терри О'Келли, член экипажа "Хьюи", поднялся и навалился на раскаленный фюзеляж, в то время как Один-Один Маски схватил Диси за ноги. Не обращая внимания на жгущий его огонь, О'Келли проявил нечеловеческую силу, достаточную, чтобы Маски смог повернуть тело Дики и распутать лестницу. "Ползи!" — подгонял Маски, и каким-то образом Диси высвободился. Но это было еще не все.
Все еще сражаясь с противником, товарищи Диси и "Кобры"-ганшипы обороняли LZ, пока не прибыл еще один "Хьюи", сбросивший эвакуационные обвязки. Но их не хватало на всех. О'Келли встегнулся в одну, затем товарищи Диси помогли ему забраться на колени О'Келли, где он сидел лицом к авиатору. Диси обхватил руками шею О'Келли, когда вертушка уносила их вверх и прочь. Когда они висели под "Хьюи", летевшим на 3000 футах (915 м), кровь хлынула из раны на голове Диси, и силы покинули его тело. Он чувствовал холод, сильный холод. И тогда он больше не мог держаться. Он соскальзывал с колен О'Келли — вниз, вниз и вниз — пока его голова не оказалась на уровне талии О'Келли, а руки вытянулись вверх. Единственным, что его удерживало, были сильные руки О'Келли, сжимавшие его под мышками. Едва удерживаясь в сознании, Диси посмотрел вниз на джунгли, далеко внизу. "Пожалуйста", — пробормотал он, — "не дай мне упасть".
Чудом О'Келли удалось удерживать его достаточно долго, чтобы вертолет успел спуститься на посадочную площадку, где он передал Диси прямо в руки медика SOG, сержанта Кена Мерца. Еще одно чудо — всего через три недели Диси вернулся в CCS, поставил О'Келли выпивку в клубе и был готов к новому выходу с Джеком Дамотом.
Ситуация в Камбодже менялась быстро: РГ "Калифорния" была нацелена на одно место, но наступающие американские войска добрались туда так быстро, что наша задача была отменена. Американская бронетехника и пехота вытеснили NVA из города Снуол в камбоджийском Фишхуке, а затем наткнулись на огромную базу противника в джунглях неподалеку. На следующий день солдаты 1-й Воздушно-кавалерийской дивизии, летевшие над верхушками деревьев, обнаружили "Город", комплекс из 400 построек и бункеров, с бассейном и дорожными указателями. Бежавшие солдаты противника оставили после себя 202 миномета и пулемета, 1282 единицы индивидуального оружия, почти два миллиона патронов для АК, а также 319000 патронов для зенитных пулеметов.50 калибра, 2000 гранат, двадцать девять тонн взрывчатки, двадцать два ящика мин и тридцать четыре тонны продовольствия.
Но куда делись все обитатели "Города"? По оценке американской разведки на базе размещалось не менее 10000 солдат. Несколько групп SOG были направлены на прочесывание джунглей к северу и западу от "Города", далеко за пределами досягаемости обычных американских подразделений, чтобы перехватить колонны бегущих северовьетнамцев.
После доведения данных разведки мы вылетели на стартовую площадку CCS в Куанлой — являвшуюся также крупной базой сосредоточения 1-й Воздушно-кавалерийской дивизии — и на следующее утро высадились к северо-западу от Снуола, на западном краю печально известного Фишхука. Тамошняя местность находилась почти на 1000 футов (300 м) ниже, чем в Лаосе, и джунгли были настоящей парилкой. И температура, и влажность колебались в районе 95 градусов (по Фаренгейту, соответствует 35 °C). Но местность была довольно ровной и сухой, так что мы показывали хорошее время.
В первый день мы ничего не нашли, но на второй сделали поразительное открытие: на краю каучуковой плантации мы обнаружили свежую, идущую по пересеченной местности тропу шириной в пять ярдов (4,5 м) с неподдающимся подсчету количеством следов ботинок, ведущую на северо-запад, в сторону Кратье. (В своей книге "Мемуары Вьетконга" бывший высокопоставленный деятель Вьетконга Труонг Нху Танг дает описание своего маршрута отхода из Фишхука, исходя из которого, РГ "Калифорния" действительно обнаружила ту самую тропу. Труонг также описывает несколько ударов B-52, включая тот, который едва не убил его.) Следов было так много, что это было похоже на перегон скота. Мы также обнаружили, где, по-видимому, северовьетнамцы разбили лагерь прошлой ночью, с небольшими укрытиями для кухонных костров через каждые десять ярдов — на площади 500 ярдов в ширину и почти вдвое больше в длину. Я сообщил, что мы обнаружили следы по меньшей мере полка — до 2000 солдат — и начал преследование.
Ввосьмером мы продвигались так быстро, как только осмеливались, зная, что в арьергарде у такой огромной силы должно быть, по меньшей мере, несколько взводов. Несколько часов мы шли по проторенным тропам, через каучуковые рощи и заросли бамбука, через ручьи и по низким холмам.
Ближе к вечеру над нами пролетел самолет O-2 ВВС, и его пилот передал: "Немедленно отправляйтесь на LZ".
Полчаса спустя мы уже были в вертушках и летели на обратно на стартовую площадку Куанлой. Наше открытие было оценено как "молодцы парни", и мы узнали, что нас вытащили потому, что бомбардировщики B-52 были на пути к предполагаемой вражеской колонне. Каким был результат этого удара, я так и не узнал.
При так ускорившемся темпе операций времени на паузы просто не было.
Два дня спустя мы вернулись в Камбоджу, на этот раз немного глубже, к западу от Мемота, где мы должны были действовать впереди 1-й Воздушно-кавалерийской дивизии. К тому времени 1-я Воздушно-кавалерийская и 9-й полк ARVN захватили второе крупное расположение противника, который они назвали "Восточный Рок-Айленд" (Rock Island East). В нем они обнаружили более 300 тонн боеприпасов.
Как и на нашем выходе возле Снуола, противник, казалось, бежал, не собираясь сражаться, и, в отличие от Лаоса, было не похоже, чтобы кто-то из северовьетнамцев пытался нас выслеживать. Поэтому я заставлял нас двигаться как можно быстрее, чтобы обследовать как можно большую территорию.
На наше второе утро мой пойнтмен, Ангао, внезапно замер, затем осторожно обернулся ко мне. Я подал знак: "Что?" Когда Ангао не смог найти слов, чтобы объясниться, я подался вперед и увидел качающуюся голову огромной королевской кобры, чьи злые глаза в пяти футах (1,5 м) от земли смотрели на меня. Ее раздутый капюшон, казалось, был размером с обеденную тарелку. Я не знал, что они бывают такими чертовски большими! Согласившись с Ангао, мы благоразумно отступили и обошли змею стороной.
За исключением случайной рептилии, мы не встретили ничего интересного. В такую сильную жару меня больше всего беспокоил недостаток воды; до третьего дня нам не встретилось ни одного ручья, и наши фляги были пусты. Мы целый день шли без воды, когда один из наших гранатометчиков, Во-Два, ухмыльнулся и похлопал меня по плечу.
Уит, мой переводчик, прошептал: "Он говорит, что чует воду".
Получив мое одобрение, Во-Два воткнул свой бананообразный мачете в грунт в низине, постепенно вгрызаясь в темную почву. Через три минуты он поднял взгляд, сверкнув глазами, и, конечно же, небольшая лужа мутной жидкости заполнила яму. Расширив ее, он постепенно наполнил все наши фляги. Она не была вкусной, не была благоуханной, но это была влага. Как и все остальные, я с благодарностью выпил ее.
На следующий день во время обеденного перерыва то, что началось как небольшой спазм желудка, быстро переросло в парализующую боль. Внезапно залихорадив, обессиленный, я едва мог передвигать ноги. Ничто в моей аптечке не принесло ни малейшего облегчения, и, более неспособный нести рюкзак, я был вынужден запросить для себя эвакуацию. Когда прибыла вертушка, чтобы вытащить меня, я передал командование Жако, уверенный, что он отлично справится.
По возвращении на стартовую площадку, мне пришлось несколько часов ждать вертолет, согнувшись пополам от спазмов боли, худшей, что я когда-либо испытывал. После захода солнца прибыла вертушка медэвака и, охваченный лихорадкой, я проковылял на борт. В темноте я нашел среди мешков с рисом место, чтобы сесть. Я вяло наблюдал за проплывающими мимо огнями провинции Тэйнинь.
