Я ей понравился. Она заигрывает.

Эх, девчонки. Родились бы вы лет на 30 позже….

***************************************************

Вторая репетиция прошла заметно лучше. Каждую песню мы смогли прогнать по несколько раз, с каждой попыткой улучшая чистоту исполнения. Да и я перестал тупить и наконец, понял, когда начинать петь.

Другой вопрос — мои вокальные данные, вернее, полное их отсутствие. Один раз парни решили пошутить и резко прекратили играть. Я услышал свой голос, свое пение. Ужас. Напоминает стереотипное пение в душе, когда главная цель перекричать воду.

Одно радует: никто меня не стебал за это. Парни, видимо, понимали, что сами будут исполнять еще хуже.

После репетиции выхожу из кружков и встречаю Таню.

— Привет, что тут делаешь? — резонно интересуюсь.

— Привет. Соскучилась по тебе. Ты ж теперь только репетируешь и спишь, а я, — она наклонила голову и облизнула губы, — скучаю.

— Я тоже скучаю, — говорю и прижимаю ее к себе, — Но у нас прослушивание в пятницу. Времени мало, вот и готовимся в поте лица.

— Пот я заметила, — ответила она с игривостью в голосу.

— Извини, — отстраняюсь. Я и забыл про это дело. Сейчас бы в душ, конечно, — Что нового у тебя?

Вопрос вырвался сам собой. Ох уже эти small talks, обожаемые нашими иностранными партнерами.

Хотя нет, разница есть. Там такие вопросы задаются как формальности, а мне действительно интересно.

— Давай не тут, — предложила Таня и кивнула в сторону выхода.

Мы пошли на улицу, где я рефлекторно закурил, стоило только отойти от института на несколько десятков метров.

— Ваня был на нервах несколько дней. Я бы не стала рассказывать, но ситуация разрешилась.

Я смерил ее выжидающим взглядом. Это оказалось эффективнее тысячи слов. Девушка продолжила.

— Помнишь День милиции ? — я кивнул, и она продолжила, — Утром, протрезвев, Ваня был сам не свой. Он метался в панике и что-то бубнил. Я не сразу поняла, в чем дело. Пока брат не объяснил…

Она глубоко вдохнула и продолжила.

— ...У него пропал пистолет.

— Табельный? — говорю и искренне удивляюсь. Я успел и забыть, что сам стащил оружие. Как-то не было времени об этом думать.

— К счастью, нет. Они же служебное оружие сдают перед тем, как пойти домой. Тут все проще. Говорит, что отобрал пушку у какого-то хулигана. Думал сдать в отдел в понедельник. Но не вышло.

— Он его не нашел?

— Не нашел. Решил, что потерял где-то.

— Сильно вы волновались из-за этого?

— Сначала да. А потом Ваня рассудил, что нарушитель тоже был не трезв. И решил, что в случае чего можно будет списать на то, что тот сам ствол и потерял. Лишь бы он где не «всплыл».

— Уверен, что этого не произойдет.

— Почему?

— Привык мыслить позитивно, — говорю и приближаюсь к Тане. Я уже успел выкурить сигарету и незаметно даже для самого себя выкинуть ее.

Мы поцеловались. Страстно и нежно. Словно в первый раз.

************************************************************

День X подкрался незаметно. И начался он сразу как-то не очень.

Во-первых, я проспал первую пару. Не умышленно, ведь я хотел явиться. Бывало, конечно, что пропускал учебу, но это было осознанно. А тут то ли будильник не сработал, то ли еще что.

Во-вторых, меня опять встретила Олеся. Причем сразу начала с претензий в духе «где ты пропадал?», «почему на первой паре не был и так далее». Хорошо еще, что мой честный ответ ее устроил.

— Тетка из Главлита придет сегодня в пять вечера. К этому времени будьте, пожалуйста, готовы.

— Будем, — отвечаю, а потом решаю задать вопрос, который мучал меня все эти дни, — А почему ты так паришься по этому поводу?

Она посмотрела на меня так, словно я спросил какую-то глупость.

— Потому что я староста, а в вашей так называемой «группе» сплошь мои одногруппники, уж прости за тавтологию. В общем, я за вас отвечаю. Так что смотри на меня.

Для пущей убедительности она показала кулак, но быстро сменила гнев на милость и улыбнулась.

— И да. Проверяющую зовут Даздраперма Олеговна, — добавила Олеся.

— Как-как? — я не поверил своим ушам.

— Даз-дра-пер-ма Оле-гов-на, — по слогам проговорила староста.

Я рассмеялся. Именно от ее произношения по слогам. Годы поглощения примитивного юмора делают такие частицы, как «перма» и «гов-на» смешными по умолчанию.

— Извини, — прошу прощения за свой смех, — Думал, таких имен уже никто не дает.

Да, я в курсе этих советских имен. «Даздраперма» означает «Да здравствует первое мая». Из забавного вспоминаются «Первая советская ракета” (Первосрак) и «Передовое дело радует Сталина» (Педераст, простите). Носителям этих славных имен лично мне хотелось искренне посочувствовать.

— Да, я тоже думала. Но уж как назвали, так назвали.

Сразу вспомнилась фраза персонажа из одной популярной компьютерной игры: «Я бы тебя, конечно, так не назвал. Но какое имя дали, такое дали».

— Это да, — отвечаю обрывистой фразой в надежде закончить разговор.

Олеся какое-то время стояла молча, а потом, словно что-то вспомнив, дернулась и ушла. И замечательно. Честно признаюсь, внимание старосты начинает меня напрягать. Пусть все и происходит «по делу».

***********************************************************

В столовой донес до Шурика, Электроника и Гриши (в последние дни товарищ из Витебска тоже начал сидеть с нами) всю актуальную информацию. Они восприняли услышанное спокойно, и даже имя-отчество нашей цензорши их не рассмешило.

Стоило оглядеть их повнимательнее, как все стало ясно. Парни нервничали. Оно и понятно: не каждый день такие ответственные смотрины.

Да я и сам беспокоился, чего греха таить. С годами появился навык скрывать эмоции как за пустой болтовней, так и за томным молчанием. Тут ребята выбрали второе, и я с радостью их поддержал.

После пар мы решили не покидать институт. Пару раз прогнали песни, посидели на листах с текстами (и не важно, что это театральная традиция), сбегали на перекур. Оказалось, что Гриша, как и я, любит травить себя табаком, причем с завидной частотой. Шурик и Электроник, в свою очередь, просто стояли рядом и дышали дымом. Их это явно успокаивало.

— Пассивное курение опаснее активного, — напоминаю им.

— А стресс еще хуже, — резонно отметил Шурик.

Больше никто ничего не говорил. Не было необходимости.

**********************************************************

Подготовка к прослушиванию, проходившему в актовом зале нашего замечательного учебного заявления, заняла где-то час. Сначала надо было разобрать барабанную установку, потом перенести инструменты и собрать установку на новом месте. Звучит просто, но делается сложнее.

Потом мы ждали. Первым пришел представитель профкома, учтиво поздоровался и сел в зрительном зале. Потом явилась Олеся и заняла место рядом с ответственным лицом.

— Смотрите, у нас уже зрительный зал собирается, — Гриша решил разрядить обстановку.

Мы улыбнулись.

Затем подтянулись еще несколько человек: кто-то из ректората, декан нашего факультета. В дверном проеме замечаю Таню и Свету. Девушки смотрели на нас из коридора, но внутрь заходить не решались.

И вот пришла ОНА. Стоило ее звонким каблукам пару раз цокнуть по полу, как все остальные персонажи встали. Для полноты картины не хватало только аплодисментов.

Вглядываюсь в человека, от которого сегодня зависит слишком многое. Внешне она один-в-один Людмила Прокофьевна из «Служебного романа», даже тот же отвратительный взгляд. Подавляю в себе сиюминутный приступ тошноты и стараюсь выглядеть приветливо. Насколько это возможно, конечно.

— Здравствуйте, товарищи, — произнесла женщина, дойдя до сцены. Сначала она окинула взглядом сидящих в зале, а затем соизволила посмотреть на сцену, где сидели мы, — А вы тот самый вокально-инструментальный ансамбль?

— Да, — отвечаю коротко, — Это мы.

— А как вы называетесь?