А мать у меня умная и понятливая. Плюс может найти хорошее в любом человеке. Если тот не совсем мерзавец, конечно.

Незаметно отделяюсь от них и двигаюсь в общежитие. Думаю, мое исчезновение будущие родители вообще не заметят. Оно и хорошо.

************************************************************

Захожу в комнату и замечаю своих соседей. Они уже вернулись и активно изучали один из оставленных мной листов.

— Кэнт йоу чуст гоу самвхере ту вакатион, — напевал Электроник, не отрываясь от текста, — Что за жесть?

— Вот поэтому петь буду я, — говорю вместо приветствия, — Вы же лучше аккорды рассмотрите.

— Да мы уже, — приятели обернулись в мою сторону, — Просто решили текст посмотреть. Такое даже читать сложно.

— Да ну! — отмахиваюсь, — Стандартный английский. Вы еще негритянский рэп не слышали.

Ребята промолчали. Видимо, не знают, что такое рэб.

— Кстати, товарищи, — вкидываю новую тему для разговора, — Мне вот это все добро в понедельник надо старосте принести. Как думаете, что будет дальше?

— Да все просто, — вступил в разговор Шурик, до этого молчавший, — Пойдете с ней в Профком, там тексты оценят на предмет «соответствия ценностям социализма» или как это там называется. А потом вынесут вердикт.

— То есть могут забраковать? - уточняю.

— Могут, конечно. Но лютой антисоветчины тут нет, что уже плюс. Абстрактные песни про любовь и взаимоотношения между людьми. В общем, шансы 50 на 50.

—Понятно, — бубню себе под нос, а потом добавляю, - Нам бы по-хорошему барабанщик не помешал.

— ООО, — улыбнулся Электроник, — Такой у нас есть на примете. Приведем на репетицию. Кстати, когда она?

И тут я задумался.

— А давайте во вторник, — предлагаю им, — В понедельник согласование и все такое, а во вторник можно начать. Зачем репетировать то, что не одобрят? А так — ясность.

— Резонно, — согласились ребята.

На том и договорились.

****************************************************************

Воскресенье прошло спокойно, в темпе разгрузочного дня. Ничем особым не занимался. Сначала спал до упора, потом читал очередную взятую на местном буксорсе книгу (какая-то шляпа в жанре соцреализм, название и автор даже не запомнились), немного погулял, сидел на кухне и пил кофе.

Погода начала портиться. Удивительно, как тут календарные времена года совпадают с фактическими. Возможно, конечно, нас еще ждет снег в апреле или подобный катаклизм. Но сейчас ноябрь был такой, какой и должен быть: дождь, грязное месиво под ногами и холодный ветер. Уже захотелось зиму со снегом. Мороз не радовал, зато ходить можно спокойно, без страха испачкаться.

А в понедельник я первым делом пошел искать старосту. Имени ее я так и не запомнил, знал лишь прозвище «Моль». Но не буду же я использовать эту кликуху? Вот и мучался, но не долго.

Как говорится: вспомни солнышко — вот и лучик. Есть еще вариант про коричневую субстанцию, но использовать такие обороты в отношении девушки не хотелось. Не так воспитан.

— А вот и ты, — сказала она, хлопнув меня по спине.

И что за привычка подходить сзади? Хорошо еще, что я отучился бить локтем в таких ситуациях. Было бы очень неловко.

— Да, вот и я. Текст со мной. Что делать?

Она улыбнулась.

— Пошли в Профком.

— Хорошо, — соглашаюсь и решаюсь задать вопрос, мучивший меня все эти дни, — А как тебя зовут то?

— Олеся, — робко ответила она.

— Олеся — звезда Полесья, — рефлекторно выдаю.

— А почему именно Полесья?

— Просто в рифму.

Она улыбнулась.

— Ну ладно.

До Профкома мы дошли быстро. За главным столом там сидел тот же самый мужчина, который отчитывал меня за драку с Архиповым. Интересно, он помнит этот эпизод?

— Вот, нашла, — Олеся презентовала меня и отошла.

— Что-ж, молодой человек. Давайте ваши листы, — сказал мужчина спокойно, что успокоило.

Отдаю бумаги. Мужчина надевает очки в толстой оправе и начинает читать. Молча, лишь дыша носом. Не знаю, сколько времени это заняло. Я просто стоял, следил за ним, особенно обращая внимание на мимику. Но ни одна мышца не дрогнула.

Наконец он дочитал, отложил бумаги и произнес:

— Недурно, молодой человек, очень даже неплохо. Но, сами понимаете, надеюсь. Такое надо будет залитовать. Возможно, исполнить перед ответственным лицом. Но, — он сделал паузу, — об этом Вас уведомим отдельно. А пока свободны.

— Понял, спасибо.

Отвечаю и выхожу. Иронично, но я понял, о чем идет речь. И от этого было совсем не весело.

Я действительно понимал, о чем идет речь. Благо, в свое время много всего прочитал и посмотрел.

В общем, оценивать нас будет человек из Главлита (без интернета не вспомню полное название сей чудной организации). В свое время они оценивали спектакли, фильмы, статьи в журналах и так далее. Без их одобрения ничего такого не могло быть показано/озвучено/напечатано. А сам процесс назывался «залитовать текст».

Правда, до конца не ясно, насколько они придирчивы. Разные источники говорят разные вещи. Одни утверждают, что Главлит не одобрял антисоветчину и всякие нехорошие отсылки, а в остальном можно было, что называется, сторговаться. Другие твердят, что эта организация отвергала все, что им казалось сомнительным, в том числе песни с абстрактным текстом.

В общем, примерное представление было, а остальное предстоит испытать на себе. Люблю интриги, но не настолько.

С этими мыслями возвращаюсь в общагу. Не успеваю открыть дверь в комнату, как на меня тут же уставились две пары глаз. Соседи смотрели так, словно я только что вылез из горящей машины и пожаловался на то, что на улице идет дождь.

— Ну, давай, рассказывай, — с улыбкой сказал Электроник.

— Ох, ты даже не представляешь, как все запущено, — говорю и сажусь на кровать.

— Не томи! Интересно же, — не унимался приятель.

— Профком ничего не решил. Говорит, что тут нужна помощь Главлита. Дату визита представителя сообщат отдельно. Вроде все.

— Пу-пу-пу, — это уже Шурик, — Какие планы, командир?

— Будем репетировать все. Возможно, нам надо будет выступить перед цензором. Надо не пасть лицом в грязь.

Говорю, а потом ухмыляюсь.

— Кстати, есть идея.

— Какая?

— Маленькая шалость. Ща покажу.

Достаю из-под кровати еще один листок и даю ребятам почитать. По лицам видно, что им понравилось.

— И что ты предлагаешь?

— Главлиту это показывать не будем. А под конец концерта, когда взрослые уйдут, исполним. Это будет разрыв.

— О да! Обожаю дух бунтарства, — Электроник был в восторге от идеи.

А вот Шурик нет. Он напрягся, помолчал, посопел, а потом выдал:

— Нет, это без меня. Еще из Комсомола исключат.

— А вот не факт! — говорю я ему, — За такую шалость не должны. Плюс вспомни мой рассказ о будущем. Скоро всех оттуда исключат.

— Ну, блин, — Шурик не унимался, — Ты текст читал вообще?

— Конечно. Я ж его переписывал.

Электроник начал откровенно ржать над нами. Аж согнулся пополам.

— И ты хочешь исполнить ЭТОТ КОШМАР? — последние два слова он буквально прокричал.

— Ну круто же. Хоррор-рок, слышал что-то о таком?

— Нет, но…

Он начал дуться. Говоря языком психологов, он сейчас находится на стадии торга.

— Ладно, — Шурик хлопнул в ладоши, — Сначала согласуем «официальную программу», а потом уже будем думать.

— Добро, — соглашаюсь, ибо такой вариант меня вполне устроил, — Так что идея такая. Поднимайте своего барабанщика. Репетировать надо начинать уже завтра.

— Хорошо. Тогда завтра начнется веселье.

И да, оно действительно началось.

******************************************************

С утра пары никто не отменял. Сконцентрироваться на материале было сложно из-за размышлений. И дело тут не только в концерте и Главлите, но и в общении моих родителей. Появилось желание при случае напомнить Свете об осторожности. Все же отец мой пока несовершеннолетний, пусть ему уже и 16. Вроде как. Всегда путаюсь в его возрасте. Надо ж было родиться 31 декабря!