— Хорошо. Так и сделаем.

Замполит направился к штабу. Жаров остался в курилке. Ему было о чем подумать.

Мансур позвонил в 12–20, когда Жаров собрался проверить размещение взвода.

— Шеф! Все нормально, встретился с Расулом, гонорар при мне.

— Ты где находишься?

— Возле дома, в городке.

— Возьми с собой деньги и неси их к расположению роты.

— Свою долю я могу изъять из общей суммы?

— Можешь. Жду тебя.

Сержант появился через двадцать минут, с кейсом в руке.

Жаров, забрав чемодан, спросил:

— Тачка в порядке?

— В порядке.

— Ты решил вопрос с хатой?

— Конечно.

— Так быстро?

Мансур пожал плечами:

— Повезло! Грузин Шота, тот, что пашет в кафе, подыскал приличный вариант. Недостроенный дом на окраине станицы, прямо у пруда.

— Что значит, недостроенный дом?

— Недостроенным он считается потому, что не возведен второй этаж, первый же представляет вполне удобную, меблированную двухкомнатную квартиру, со всеми удобствами.

— Чей это дом?

— Племянник Али строит. Тот, что в баре «Разгуляй» работал, пока наши козлы Бекетов с Крабовым не навели в кабаке шухер. Пришлось Тимуру уходить. Но он «чист». А меблировал первый этаж, потому как принимал женщин. Уж очень любвеобильный этот Тимур. В доме родителей бардак разводить отец не позволит, вот он в недостроенном доме и устроил шалман.

Жаров скривился:

— И что, мы по очереди будем пользоваться им?

— Нет. Тимур, по настоянию грузина, на время передал право собственности зданием нам. Вот и ключи, большой от ворот забора, малый от центрального входа. Черный ход, или выход на пустырь, закрывается изнутри.

— Хорошо. Сейчас проверь взвод, обязательно засветись перед ротным, мне не понравилось, как он разговаривал со мной. О тебе, в том числе. А в три часа отвезешь нас с Валентиной в станицу. Ясно?

— Ясно.

— Иди!

Отпустив подчиненного, старший лейтенант прошел к парку боевых машин полка. Остановившись на аллее, убедившись, что рядом никого нет, набрал по сотовому телефону номер замполита. Жаров решил не ждать вечера и расплатиться с замполитом немедленно. Тот ответил:

— Слушаю.

Взводный спросил:

— Говорить можешь?

— Лучше через минуту перезвоню.

— Хорошо, жду.

Не успел Жаров выкурить сигарету, как его мобильник издал мелодию сигнала вызова, на дисплее высветился номер и буква И. Звонил заместитель по воспитательной работе. Старлей включил аппарат:

— На связи.

— Что у тебя, Игорь?

— Нас никто не слышит?

— Сейчас нет. Я покинул штаб.

— Хорошо. Вечером у меня не будет времени передать тебе деньги.

— А ты получил их?

— Да, они со мной, я у парка. Давай встретимся у клуба в городке. Заберешь баксы.

Замполит уточнил:

— Не у клуба, а в клубе. Точнее, в фойе клуба. Там сейчас кроме дневального никого нет. Солдата отправим в магазин и проведем расчет.

— Согласен. Через двадцать минут в фойе клуба.

Жаров отключил телефон. Прошел в палатку взвода, где вовсю командовал Мансуров. Личный состав заканчивал устанавливать в палатке двухъярусные кровати. После обеда им полагался сон. Выйдя из расположения роты, старший лейтенант не спеша направился к клубу гарнизона. Там встретился с замполитом и передал ему десять тысяч долларов. Суммой оборотень остался доволен:

— Так бы каждый день, Игорек, да? А ведь кто-то на «гражданке» и поболе гребет!

— Так иди на «гражданку» и греби!

Майор Индюков вздохнул:

— Не получится. Мы свое упустили. Пока в этой долбаной армии херней занимались, ребята понаглей все разделили. Нам же оставили лишь остатки с барского стола. Но и это хоть что-то!

— Как бы не лишиться и этого! Теперь, когда на блокпост выставляют два взвода, пропустить даже малый караван через границу невозможно. Надо искать другие варианты.

— Вот ты, Игорек, этим и займись. Ты наш шеф по теневому бизнесу.

— Не волнуйся, Антон Георгиевич, что-нибудь придумаю. Ты мне только условия создай, Бекетова помоги спалить. Да и от Крабова не мешало бы отделаться. А я что-нибудь придумаю. Варианты есть. Да и наши «друзья» какую-нибудь комбинацию подскажут. Не думаю, что останешься без работы. А значит, и без денег!

— Я тебя понял, Игорь. Попробую еще раз прессануть Бекетова, но ничего не гарантирую. Надо искать выход на человека, который имел бы влияние на комбата.

— Вот и поищи такого.

— Это потребует затрат.

— Ты сначала найди человека, способного сделать дело, а насчет затрат не беспокойся. На Бекета я бабок не пожалею.

— Понял. Ну что, вроде все? Пошел я? Дел в штабе много.

— Иди! Кто тебя держит?

— Всего хорошего!

— До свидания, Игорек!

Индюков покинул клуб, направившись в штаб.

Жаров присел в кресло фойе. Вернулся солдат, посланный, как советовал замполит, в магазин. Передал офицеру пачку «Мальборо», вышел на крыльцо. Старший лейтенант достал сотовый телефон. Порылся в памяти мобильника. Нашел нужный номер. Нажав клавишу вызова, приложил аппарат к щеке:

— Валя? Узнала?

Губочкина, а это ее вызвал Жаров, ответила:

— Что-то рано ты звонишь, договаривались на три, а сейчас только два.

— Обстановка изменилась, Валюша. Ты как, готова покинуть гарнизон?

— В принципе, ничего меня не держит.

— Вот и хорошо. Выходи к спортгородку возле офицерской общаги, встань возле арыка с правой стороны. Увидишь машину Мансура, садись на заднее сиденье, все понятно?

— Все, дорогой!

— Вот и хорошо. Выходи прямо сейчас.

Старший лейтенант переключился на заместителя:

— Оман? Как дела?

— Нормально. Взвод в составе роты убыл на обед.

— Понятно. Давай выдвигайся к дому, заведи свою лайбу и выезжай. Меня подберешь у клуба.

— Минут через десять буду.

— Давай, жду.

В 14–20 старший лейтенант Жаров, сержанты Мансуров и Губочкина на белой «девятке» покинули пределы гарнизона, направившись в сторону станицы Разгульной.

В населенном пункте остановились у единственного магазина «Золото». Пожилой армянин радушно принял посетителей, провел к витрине.

— Пожалуйста, уважаемые, здесь под стеклом лучший мой товар.

И действительно, на разноцветных подушечках лежали украшения, способные удовлетворить любой, даже самый изысканный вкус. Подобная роскошь немного странно смотрелась на фоне обычных стен, деревянного пола и общей убогости помещения.

Жаров повернулся к Губочкиной, у которой при виде драгоценностей заметно заблестели глаза:

— Я обещал тебе подарок, дорогая, и держу слово. Выбирай его сама.

Валентина спросила:

— И на какую сумму я могу рассчитывать?

Ценник на украшения колебался от девятисот рублей до ста двадцати тысяч.

Старший лейтенант ответил:

— На любую!

Губочкина бросила на любовника быстрый взгляд:

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я могу выбрать все, что понравится?

Старший лейтенант усмехнулся:

— Именно это я и хотел сказать!

Валентина вдруг вспомнила о прошедшем через блокпост караване, и настроение ее упало, но… ненадолго, блеск золота и драгоценных камней вновь завладел ею.

Она сделал выбор.

Армянин, явно не ожидавший подобного, растерянно спросил:

— Вы просто прицениваетесь, или действительно желаете купить украшения?

Жаров рассмеялся:

— Купить, уважаемый, купить!

— Но ваша дама выбрала драгоценностей почти на двести тысяч рублей?!

— Ну и что?

— У нас в станице еще никто и никогда не делал покупки на такую сумму.

— Значит, мы будем первыми! Только тебе, старик, не следует афишировать эту покупку. Как говорится, молчание — золото, а кому, как не тебе, знать цену золота.

Армянин всплеснул руками:

— Да что вы? Разве я враг себе? Если кто узнает, какие я снял деньги, то местные бандиты тут же обложат данью. Я вас просил бы молчать!

— О нас не беспокойтесь! И запомни, это не первая покупка, которую я сделаю при условии соблюдения тайны сделок.