Экспертные лаборатории управления размещались на третьем подземном уровне, и чтобы попасть туда, детективам пришлось пройти почти через весь этаж до шахты лифта, который пронизывал все уровни здания, в отличие от двух других лифтов, которые связывали меж собой лишь надземные этажи.

В кабине, пока та спускалась вниз, оба полицейских молчали. Фрост думал о чём-то своём, задумчиво глядя куда-то в пространство, а Селенский тихонько напевал себе под нос мелодию из репертуара популярной на Внешних Планетах ганимедской индастриал-грув-метал-группы «Godspire», попутно пролистывая на своём планшете данные оперативной обстановки по Гюйгенсу и окрестностям.

Выйдя из лифта, оба детектива прошли метров пять по ярко освещённому криптоновыми лампами коридору и упёрлись в прозрачную перегородку из бронепластика. Никакой охраны видно не было, но здесь она была и не нужна. Без соответствующего кода доступа войти в лаборатории было невозможно, а при несанкционированной попытке входа немедленно включились бы встроенные в потолок распылители, способные заполнить всё пространство между перегородкой и лифтом в течение пары секунд усыпляющим газом.

Однако и у Фроста, и у Селенского соответствующий допуск имелся, поэтому Дункан просто приложил свой идентификационный ЭМ-жетон к окошечку сканера и подождал, пока распознающая программа убедится в правильности кода. Где-то в недрах стены что-то едва слышно щёлкнуло, раздался звук включившихся электромоторов — и перегородка медленно отъехала в сторону, убираясь в стену и открывая проход к лабораториям.

Комната, в которой работал Джеймс Гаррисон, располагалась метрах в пятнадцати от перегородки и представляла собой кубическое помещение с размером сторон метра четыре, всё заставленное компьютерными терминалами, сканерами, анализаторами веществ и прочим научным оборудованием. Эксперт и трое его помощников склонились над анализатором, в который была помещена небольшая кучка кристаллов из найденного у Хэксы пакета, что, по словам Донована Хока, являлось неким сырьём для производства чего-то. Скорее всего, Хэкса собирался состряпать какую-то новую дурь, а иначе зачем ему это вещество? Не тарелки же мыть!

Фрост, переступив порог лаборатории, деликатно кашлянул, привлекая к себе и Селенскому внимание поглощённых работой экспертов. Гаррисон, повернув голову в сторону входной двери, кивнул вошедшим и распрямился, издав при этом звук, похожий на кряхтенье.

— И что ты собираешься нам показать, Джеймс? — Фрост подошёл к анализатору и взглянул на небольшой мультихроматрон, который демонстрировал результаты анализа образцов. Ничего не поняв в формулах и инфографиках, демонстрируемых на три-экране, детектив вопросительно взглянул на хозяина лаборатории. — Вас ист дас, Джеймс?

— Одно могу сказать точно — это искусственно выращенные — или выведенные — кристаллы, — ответил Гаррисон. — Но убей меня протонный шторм, я понятия не имею, где это можно было изготовить.

— Подробнее, пожалуйста. И без лишних эмоций.

— Мм… Для начала — что ты знаешь про кристаллы вообще, Фрост?

— Что я знаю про кристаллы? — эхом откликнулся титанец. Снял с головы шляпу, почесал затылок и снова водрузил свой неизменный головной убор на прежнее место. — Ну… они… это… там есть кристаллическая решётка… Шайссе, Джеймс — я полицейский, а не физик или минералог, нафига мне знать про кристаллы?

— Тогда тебе придётся меня выслушать, так как иначе я не смогу тебе и Оскару нормально объяснить, почему у нас при виде этих кристаллов мозги в трубочку свернулись.

— Валяй. — Фрост прислонился спиной к высокому шкафу со стеклянной дверцей, в котором находились какие-то непонятные на взгляд детектива колбочки, пробирочки и прочая научная фигня. — Раз тебе так будет проще. Только не слишком забивай нам с Оскаром головы научными терминами, а то и у нас мозги свернутся в трубочки.

Гаррисон отобразил на своём бородатом лице слабое подобие улыбки, давая понять, что юмор детектива оценён им по достоинству.

— Как всем известно, кристаллы — это твёрдые тела, в которых частицы, то есть, атомы и молекулы, расположены закономерно, образуя трёхмерно-периодическую пространственную укладку — кристаллическую решётку. В зависимости от пространственной симметрии, все кристаллические решётки подразделяются на семь кристаллических систем, а именно — на триклинную, моноклинную, ромбическую, тетрагональную, тригональную, гексагональную и кубическую. — Научник внимательно посмотрел на детективов, пытаясь понять, поняли ли они что-нибудь из им сказанного. — Более-менее понятно, а?

— Кля, — отозвался Фрост. — Что-то подобное в школе преподавали.

— Хорошо. Тогда идём дальше. Современное определение кристалла гласит, что материал может являться кристаллом, если он имеет преимущественно острую дифракционную картину. Кристалл имеет естественную внешнюю форму правильных симметричных многогранников, основанную на их внутренней структуре, вне зависимости от того, природный он или выращен искусственно. Но только не в данном случае.

Гаррисон ткнул пальцем в мультихроматрон, изменяя изображение. Теперь вместо формул и графиков перед детективами возникло изображение некоей структуры, весьма похожей на геометрическую фигуру со множеством граней и углов. На взгляд Фроста, граней и углов этих было слишком много, но детектив не являлся специалистом в кристаллографии и с геометрией тоже особо не дружил, поэтому он предпочёл просто промолчать.

— То, что мы видим на данном изображении, является, вне всякого сомнения, кристаллом, только в природе такие не встречаются. И все известные на сегодняшний день искусственные кристаллы строго следуют данному мною выше определению.

— А что не так с этим кристаллом? — поинтересовался Селенский.

— Он представляет собой идеальный… мм… тридцатичетырёхугольник, если так можно выразиться. То есть, это явно искусственная структура, но она не имеет ничего общего ни с одной из промышленных разработок.

— И что? — не понял Фрост.

— Хороший вопрос, детектив. Дело в том, что создавать искусственные кристаллы такой сложности нет никакого смысла. Вполне хватает имеющихся уже.

— Может, это военная разработка? — предположил Селенский. — Но тогда возникает другой вопрос — откуда она могла взяться у Хэксы?

— Ос — эти кристаллы ему Хок притараканил откуда-то, — снисходительно пояснил Фрост. — Или забыл уже?

Землянин виновато пожал плечами.

— Гм… Хок работает в «Биосистемах», они не имеют выхода на Министерство Обороны Союза. И они подобными разработками вроде как не должны заниматься. Да, Джеймс?

— Это вообще не их профиль, — согласно кивнул Гаррисон. — Но откуда-то он же их взял?

— Взял, да… — Фрост хмыкнул. — А ещё что-то есть странного в этих кристаллах?

— Я тебе лучше это покажу, Фрост.

Произнеся эти слова, Гаррисон протянул руку к лежащему на столике на маленьком пластиковом блюдце крохотному — не больше четырёх миллиметров в поперечнике — кристаллику. Положил его в приёмный лоток какого-то устройства и задвинул лоток назад.

— Это голографический анализатор, — пояснил эксперт. — Даёт трёхмерную картинку исследуемого вещества. Но в случае с кристалликами этими… как там ты их назвал?

— Мемокристаллы. И не я их так назвал, а Хок.

— Да. Верно. Но… посмотрите сами, детективы. Это очень… кхм… интересно… если не сказать большего…

Гаррисон, помедлив пару секунд, протянул палец к сенсору включения устройства.

В воздухе над аппаратом развернулся трёхмерный видеообъём, протаял в глубину. Внутри него возникло переливчатое марево, которое секунды три спустя исчезло, явив взорам всех, кто находился в лаборатории, невероятно чёткую и реалистичную картину. Настолько реалистичную, что у Фроста создалось стойкое впечатление, что их всех только что телепортировали с Титана в какое-то другое место. И если бы не знание того факта, что телепортация живой материи оставалась пока что проблемой нерешаемой для учёных Системы, то так можно было вполне подумать.