«Капец… Хрень какая-то! Девятые врата Романа Полански, какие-то…», — он разочарованно закрыл книжицу.

Увлеченно читая дневник торговца, Лебедев и не заметил, как на Берлин опустились сумерки, а за окном небо заволокли серые тучи и начал моросить типичный для этого времени года дождь.

«Но ясно одно, Дитрих стал свидетелем, нет, скорее участником фантастических событий, связанных германо-скандинавской мифологией… Фантастических⁉», — усмехнулся он, — «ты на себя посмотри, сидишь в 41-ом году прошлого века в эсесовской форме в самом центре гнезда фашистской идеологии… Нет к черту! Но возникает вопрос. Какая есть связь между тремя людьми: Дитрих фон Любек, Франц Тулле и Константин Лебедев?».

Внезапно зазвонил телефон на столе прерывая его размышления. Лебедев вздрогнул от неожиданности и медленно протянув руку взял трубку:

— Гауптштурмфюрер Тулле, слушаю, — сказал он.

— Хайль Гитлер! — ответили на том конце провода.

Лебедев ответил на приветствие.

— Эссман Рудольф Ранке, — представился связист.

— Я слушаю эссман.

— Соединяю с оберштурмбанфюрером Янкуном.

— Хорошо…

Раздался щелчок. После всех приветствий Гереберт Янкун сказал:

— Дорогой Франц, не могли бы вы ко мне зайти? Вальтер рассказал вам о находке одной из наших зондеркоманд. Хочу обсудить с вами детали.

Кабинет Герберта Янкуна находился почти рядом, на третьем этаже, только в другом конце коридора.

«Чего он сам не зашел? Тут два шага и всего-то…», — подумал Лебедев, открывая дверь исследовательского отдела раскопок.

Просторный в неоготическом стиле кабинет Герберта Янкуна являл собой странный образец, где некий беспорядок, который говорил о том, что хозяин здесь бывает не часто сочетался с академической строгостью.Массивные дубовые панели до середины стен — выше светлые оштукатуренные поверхности, украшенные картами древней Европы и множеством фотографий археологических раскопок. Тут же у стены свалены в кучу рюкзаки с полевым оборудованием и походными вещами. Но центральное место занимал внушительный письменный стол из красного дерева с резными ножками в виде грифонов. На столе — массивная бронзовая настольная лампа с зеленым плафоном, папки с документами, несколько кип археологических журналов и пепельница из темного стекла.

В углу — высокий застекленный шкаф, где за толстыми стеклами видны старинные фолианты в кожаных переплетах и огромное количество археологических артефактов — керамические черепки разных размеров и форм, бронзовые фибулы, фрагменты древних рукописей, неолитические статуэтки, изъеденный временем короткий римский меч, камни с высеченными на поверхности древними рисунками и прочие предметы представляющие интерес лишь только для археологов.

На стене за креслом Янкуна — внушительный портрет Генриха Гиммлера в черной эсэсовской форме. Под ним — знамя Аненербе с рунической символикой. В углу примостился старинный глобус на витой подставке, а рядом — небольшой столик с графином и хрустальными бокалами. Массивное кожаное кресло Янкуна и два более простых кресла для посетителей дополняют обстановку.

«У них у всех что ли глобусы в кабинетах», — подумал Лебедев.

Воздух пропитан запахом табачного дыма, старой кожи и пылью. Где-то в глубине комнаты тикали старинные напольные часы.

Янкун, мужчина средних лет в строгом костюме, а не в форме СС перебирал бумаги на столе.

Увидев Лебедева, он быстро вскинул руку, в ответ и встав, вышел из-за стола встретить гостя, как говорят в таком случае «на коротком расстоянии».

— Мой дорогой Франц, прошу присаживайтесь', — Янкун указал на одно из кожаных кресел.

— То, что я вам расскажу, пока не должно выйти за пределы этого кабинета. Об этом лично попросил рейсхфюрер'

Он достал из стола папку с грифом «Совершенно секретно» и разложил перед Лебедевым фотографии.

Глава 9

«Любопытный ты человек Гербер Янкун», — подумал Константин, глядя на собеседника, — «директор Кильского музея отечественных древностей, где занимаешься систематизацией археологических коллекций и развитием экспозиций, посвящённых германской древности. В 1940 году уже назначен профессором Кильского университета. Но это еще не все… в 1942 году, ты получишь профессорскую кафедру в Ростокском университете, где будешь читать лекции по археологии и древней истории германских народов. А еще проявив инициативу, после нападения Германии на Советский Союз, именно ты предложил руководству „Аненербе“ создать специальные подразделения — „Зондеркоманды Янкун“. Основной задачей этой структуры должно было бы стать попытка найти исторические обоснования для германской экспансии на территории СССР. А в результате… Банально занимался грабежом культурных ценностей советских музеев и библиотек на оккупированных территориях. Координировал отбор и вывоз в Германию археологических артефактов, рукописей и других предметов культурного наследия, представлявших научную и идеологическую ценность для нацистского режима».

— Три недели назад зондеркоманда «Норд» во время зачистки территории в Лужском районе Советской России обнаружила необычное сооружение. Сначала они приняли это за обычный крестьянский погреб, не характерный для русских, но при детальном осмотре, — Янкун закурил, — выяснилось, что это склеп, причем очень старый. XIV век… Не больше.

Он показал несколько фотографий каменной кладки и готических арок.

— Внутри мы нашли останки и личные вещи. Судя по печатям и документам, это склеп вашего Дитриха фон Любека, известного ганзейского купца. Но главное не это… — понизил голос, — В склепе обнаружены рунические надписи. Причем не обычные торговые метки, которыми иногда пользовались ганзейцы. Это действительно настоящие руны… Это что-то другое. Обратите внимание на фотографию каменной плиты с выбитыми рунами. Это надпись гласит: «Сила в крови, правда в тени». Весьма любопытная надпись. не правда ли? И еще…

Он достал увеличенные снимки рун.

— Видите эти символы? Они похожи на те, что мы нашли в Экстернштайне. Такая же комбинация рун старшего футарка с какими-то неизвестными знаками. И самое интересное — они расположены в той же геометрической последовательности.

Лебедев взял со стола лупу и внимательно рассмотрел руны. Без сомнения они четко совпадали с рунами в дневнике.

— Я хочу вас спросить, Франц… — Янкун обвёл пальцем контур руны «Альгиз», выцарапанной на пергаменте XIV века. — Какой во всём этом смысл? — Он поднял глаза, в которых смешались азарт и страх. — Этот Дитрих фон Любек… он был купцом из Ганзы. Торговал шерстью и солью. Но эти руны — они старше его эпохи на столетия. Как он мог их знать? Как, черт возьми, купец из Любека мог знать эти руны? Возможно, что фон Любек был не просто купцом? А принадлежал к какому-то тайному обществу. Ведь эти руны… Они могут быть частью древнего знания, которое передавалось в узком кругу посвященных и имели могущественную силу. Я запросил документы из архивов Любека, жду ответа. Вам любопытно будет на них взглянуть?

— Несомненно… Возможно, фон Любек был не просто купцом, — произнёс Константин, намеренно растягивая слова. — Ганзейские гильдии… они хранили секреты. Может, он принадлежал к кругу тех, кто верил, что руны — ключ не только к богатству, но и к власти.

— Они поклонялись «старому богу из земли льдов». Проводили обряды. Писали руны кровью, — засмеялся Янкун, потом поправил очки, а сняв их положил на стол.

— Меня больше интересует, почему склеп находится так далеко от Ганзейских торговых путей? — ответил Константин Лебедев.

Он внимательно посмотрел на собеседника.

«Что-то ты не договариваешь Герберт Янкун», — подумал Лебедев.

— Франц, я думаю, что все дело как раз именно в рунах. Не хотите взглянуть на это более детально? Вы ведь помогали с расшифровкой рун из Экстернштайна.

Янкун поправил узел галстука и пояснил: