Да ещё не шли из головы слова Лириса. После ухода Тамрии король вызвал слугу и велел устроить старого мага со всеми удобствами, но старикан всё равно продолжал бухтеть и ворчать, что ему не дают спокойно жить всякие молодые нахалы. Элиас пытался проявить вежливость, поговорить с ним, расспросить, как дела и здоровье, но в итоге махнул рукой и решил вернуться в свою спальню. Вот тут-то отцовский маг и выдал:

— Да, да! Правильно, к чему возиться со стариком? Поспеши к своей пассии, пока и она не сбежала! – Лирис всё больше заводился с каждым словом, вовсю демонстрируя старческие перепады настроения. – Так ты и не вырос, глупый мальчишка! Ничего дальше своего носа не видишь, а стоило бы задуматься, там ли ты ищешь утешение и покой. Светлые силы послали подарок, да лишь понапрасну растратились! Дурак неблагодарный!

— Я учту ваш совет, маг Лирис, – король холодно кивнул и вышел в коридор, предоставив гостя заботам слуги.

Внутри кипело раздражение, но быть грубым совесть не позволила. Старик всегда был опорой отца, да и ему первое время помогал, пока Тамрия обживалась при дворе и доказывала, что не просто так заняла своё место. Трудно им было, двум молодым и неопытным. Никто не воспринимал всерьёз нового правителя, а большинство придворных ставили на то, что девчонка скоро вылетит из дворца, и только старый Лирис поддерживал обоих. В то время его ещё опасались и не решались перечить, а маг наставлял обоих своих подопечных, как мог... Поэтому, даже спустя много лет, грубость отцовского мага не задела гордости Элиаса, а вот странные слова засели занозой в голове. Где он ошибся, что заслужил такую отповедь? И что за подарок, которого не заметил?

***

За завтраком Элиас поинтересовался о ведьме, но слуга ответил, что госпожа Тамрия ещё не вернулась.

— По крайней мере, нет опасности, столкнуться с ней где-то в тёмном закоулке, а то бродит, как бледный призрак по дворцу, людей пугает! – надменно заметила Ризелла, которую задел вопрос короля. Ей даже доброго утра не пожелал, а об этой моли беспокоится.

— Откуда столько злобы, красавица моя? – холодно откликнулся Элиас, его раздражала манера любовницы поливать грязью всех женщин, оказавшихся в поле зрения. И это она ещё молода и красива, а дальше-то что будет?

— Много чести, чтобы я испытывала к ней даже злобу! Но согласись, вечное молчание, ледяной взгляд и серая внешность не добавляют очарования твоей ведьме. Можно только пожалеть бедняжку, даже хорошо, что она заняла эту должность, может утешать себя тем, что ей запрещено замужество. Иначе вряд ли кто-то позарился бы на нищую, угрюмую дурнушку. Она даже не пытается как-то украсить себя! Ни драгоценностей, ни причёсок, платья унылые и мрачные, будто она не ведьма Его Величества, а селянка из глухомани.

— Сомневаюсь, чтобы Тамрии нужна была чья-то жалость. Сила дара, упорство и ум позволили ей занять одно из самых высоких мест в стране. Неплохо для девочки-сиротки, не имевшей никаких властных покровителей. Ей завидуют, Ризелла, а не жалеют. А что до внешности, она вполне комфортно чувствует себя такой, как есть, и более яркая внешность вряд ли сделала бы её лучшим человеком, а в конечном итоге именно это важно. Тамрия прекрасная девушка, смелая, преданная, деликатная и порядочная, она сдержана и умеет себя вести в любой ситуации, и это большой плюс. Кроме того, у неё нежная улыбка и роскошные волосы, густые и блестящие, они напоминают лунный свет... Думаю, если бы не должность, Тамр вполне могла выйти замуж, даже не имея приданого.

— Да! За какого-нибудь ремесленника, – самолюбие баронессы было уязвлено словами любовника. Элиас был не особо щедр на комплименты, а тут… лунный свет, нежная улыбка!

Король криво усмехнулся, читая девицу, как раскрытую книгу. Отсутствие ума было большим недостатком в его глазах, с другой стороны, он мог спать спокойно. Ожидать какого-то подвоха от поверхностной и недалёкой Ризеллы не приходилось, она все свои мысли и движения души выдаст и даже не заметит этого.

— Кстати, мой господин, – вдовушка вдруг оживилась, явно нашла более приятную тему для разговора, – в столицу пришёл бродячий цирк. У них там всякие трюкачи, жонглёры, танцоры… Говорят, есть даже наездники из сурнских кочевников! Эдакие полуголые дикарки в шкурах и бусах. Я бы с удовольствием посмотрела. Во дворце так давно не было никаких балов и развлечений, и я никогда не видела уроженцев Сурна…

— Так ты хочешь посмотреть представление или полуголых дикарей? Уверяю тебя, сладкая моя, кочевники бы тоже с удовольствием посмотрели на тебя полуголую и в бусах, – король не отказал себя в удовольствии поддеть фаворитку.

Ризелла охнула и задохнулась от возмущения, но Элиас рассмеялся и потрепал фаворитку по раскрасневшейся щеке:

— Ну-ну, не надо так расстраиваться, я всего лишь пошутил. Будут тебе дикари и танцоры, – он велел слуге пригласить циркачей, выступить на поле позади дворца.

***

Представление оказалось унылым и нудным, а артисты посредственными, то акробаты падали, то жонглёры роняли предметы, а наездники Сурна больше создавали шум и гвалт, нежели демонстрировали какое-либо искусство. Элиас откровенно скучал, надежда, хоть ненадолго забыть о ведьме, растаяла с первых же минут выступления, зато баронесса была всем довольна. По мнению Ризеллы, чем больше она появляется на людях с королём, тем больше шансов, что придворные привыкнут воспринимать её, как королеву, и тогда правитель решит, что должен жениться на ней. Король знал об этой нелепой идее фаворитки, но делал вид, что ничего не подозревает, позволяя красотке льнуть к себе и всячески демонстрировать их близость.

Пока Ризелла повизгивала от восторга, глядя, как наездники носятся по полю и орут, Элиас размышлял о словах мага, но тут, крикуны удалились, и на поле выпорхнула стайка не сильно одетых девиц, которые принялись яростно развлекать высокородную публику танцами. Рвения девчонкам было не занимать, а вот мастерство, увы, подкачало. Впрочем, довольно скоро король заметил в толпе смазливую девчушку, не старше двадцати лет, юркая и гибкая, она выгодно отличалась от своих товарок и производила приятное впечатление. Впервые за все полтора часа Элиас заинтересовался происходящим на поле. Он следил за девушкой, и она заметила его интерес, к сожалению, заметила и фаворитка. Ризелла испепеляла глазами танцовщицу и от злости сопела, как хряк с запором. Масла в огонь подлил Лирис, появившийся неизвестно откуда.

— Похоже, сегодня ночью тебе, дорогуша, представится прекрасный шанс вспомнить о вдовьем благочестии и помянуть покойного супруга в холодной, пустой постели, – весьма жизнерадостно возвестил старик во весь голос, заставив головы придворных повернуться к ним троим.

Ризелла вскочила и ринулась прочь с поля, сцена вызвала смешки и перешёптывания, а в отличие от ведьмы, баронесса не привыкла сносить такие оскорбления. Девица ещё не добежала до дворца, а её стенания и плач были слышны и слугам, и тем, кто остался досматривать другой цирк.

— Господин Лирис… – король только покачал головой, понимая, что примирение обойдётся ему в несколько очень дорогих украшений, раненая гордость баронессы всегда заживала трудно и со скоростью прямо пропорциональной стоимости подарков. С другой стороны, Элиас был рад избавиться от любовницы, танцовщица зажгла в нём охотничий азарт и разогнала скуку последних месяцев, что-то в девчонке было.

Правитель подозвал слугу и велел привести девушку. Поедят, поговорят, подарит ей яркую безделушку, а там… как пойдёт.

Со стороны раздался тяжёлый вздох мага, и послышалось бормотание, Лирис шептал какие-то заклинания, и король с удивлением глянул на старика. Чего это он?

***

Обед в уютной, небольшой комнате нравился королю гораздо больше, чем завтрак. Девушка оказалась общительной и смешливой, хотя первое время сильно робела. Но, вкусная еда и пара бокалов хорошего вина помогли ей успокоиться, и они с правителем плавно переместились на удобный диванчик, где девица осмелела и, хихикая, кормила короля мелкими пирожными и конфетами, мило кокетничала и строила глазки.