Ученые великой расы, Монгулионы, слишком вольно обращались с Эфиром, надеясь, в свою очередь, подчинить себе народы Запада. Благодаря вибрациям, возникшим в результате их работы, они легко перебрались с Езмли на Лнуу. А на темной стороне Лнуы обитала раса бездушных демонов, находящихся за пределами Безграничного Милосердия, перемещавшиеся так, чтобы громада Лнуы всегда отгораживала их от ненавистного солнечного света. Они всегда ненавидели Езмлю и его обитателей, ибо когда-то они тоже населяли эту прекрасную планету, но, со временем, стали слишком злыми, и, так же, как и Лнуа, отделенные от своей родной Езмли гневом Всемогущего, были изолированы в море космоса. Лнуа, хотя и вращалась вокруг своей родительской планеты, никогда не поворачивалась вокруг оси, поэтому одна её сторона всегда была обращена к Езмле; и эти Повелители Темного Лика, съедаемые вековой ненавистью, увидели, наконец, шанс вернуть себе потерянный мир, на который они смотрели с завистью когда лунные фазы приводили их в во тьме Лнуы на сторону, обращенную к Езмле. В своих лунных шарах-селенионах они вторглись на Езмлю, воспользовавшись проходами, неосторожно открытыми Монгулионами.
С помощью этих нечестивых сил зла Монгулионы, как и планировали, подчинили себе все остальные расы, низведя их до состояния жалких рабов, а потом, в свою очередь, были покорены Повелителями Темного Лика с помощью одной лишь энергии воли.
Итак, низведенные до статуса животных, езмляне, сдавшись на милость своих дьявольских завоевателей, подвергаясь такому обращению, от которого даже сейчас, когда я пишу эти строки, у меня душа болит при мыслях об этом, и которое невозможно описать – ибо зачем поражать чистые умы излишними подробностями?
Только те, кто слышал историю езмлянина, могут представить, что на протяжении веков происходило во время ужасных оргий лунарионов – а мы, кто слышал, уже никогда не станем такими, какими были до того, как наши уши были осквернены.
Условия на Езмле были настолько отвратительными, что наш Верховный Совет постановил, что нужно было изменить это любой ценой. Не планету, а существующее положение дел. Ибо они боялись, что сам Эфир начнет разлагаться, и моральное вырождение в конечном итоге охватит все планеты Вселенской цепи!
Но этот вопрос, опять же, затрагивал все планеты. Поэтому Совет разослал на все другие планеты приглашения на конференцию. Затем прибыли делегаты от всех них. Они говорили, дискутировали, препирались, совещались – и всё.
В конце концов, практичный Хул Джок нарушил межпланетный этикет.
– Разговоры! – крикнул он, поднимаясь со своего места, где он сидел с другими венхесианцами. – Что толку от разговоров? Мы всё так же далеки от решения вопроса, как и в самом начале. Поскольку никто не в состоянии предложить что-то полезное, выслушайте меня! Я военный принц Венхеса, я не мудрец, но я утверждаю, что Рон Ти, если ему дать достаточно времени, сможет найти то, что убьет этих лунарионов – весь их злобный выводок, а это как раз то, что нам нужно. Предоставьте это дело Венхесу!
После него поднялся серьезный и добродушный делегат с Джопитара.
– О, вы, венхесианцы, – произнес он в своей величественной, изысканной манере, – ваш военный принц говорил хорошо. Поскольку Рон Ти признан величайшим изобретателем по меркам любого мира, ему остается только пожелать, и если мы, с Джопитара, сможем предоставить в его распоряжение что-либо для продолжения его исследований, ему стоит только связаться с нами, и все, что у нас есть, окажется в его распоряжении.
Один за другим делегаты со всех планет подтверждали предложение представителя Джопитара, повторяя его от лица тех, кого они представляли. А один делегат, огромное существо с красной кожей и голубыми глазами, пошел еще дальше – вскочив на ноги, он прогремел:
– Но если начнется настоящая драка, мы, жители Мхарца, требуем своего в ней участия!
Хул Джок шагнул вперед и хлопнул мхарцианина по плечу.
– Ого! – рассмеялся он. – Вот это мне по сердцу! Брат мой, я думаю, что корабли и бойцы всех планет понадобятся для того, чтобы завершить это дело!
Это покажется вам жестоким, я знаю, но что еще оставалось делать? С тех пор плененный лунарион подвергался странным, иногда страшным испытаниям. Яды и кислоты, разработанные Виром Даксом, не оказали на него никакого воздействия. Режущие инструменты причиняли боль, но не могли нанести ему серьезных повреждений. Мы уже знали, что бластеры – самое смертоносное оружие, известное на планетах – неэффективны.
Рон Ти был в отчаянии! Прошло два наших венхисианских года, а никакого прогресса не было. Затем девушка помогла ему решить проблему, которую, как ему начинало казаться, он никогда не сможет решить самостоятельно.
У него была любовь – у кого из венхесианцев ее не было? – и она, полностью разделявшая его стремления и замыслы с тем милым, сочувственным пониманием, которым не может обладать никто, кроме венхесской девы, в любое время имела свободный доступ в его мастерскую, где он трудился и набирался знаний на благо планеты.
И однажды она, увидев, что его исследования зашли в тупик, ничего не сказав, удалилась и вскоре вернулась, неся в руках свое главное сокровище – многострунный инструмент, из которого она стала извлекать сладостные звуки музыки, надеясь таким образом успокоить его измученный разум.
В ее мелодии периодически повторялся один удивительно сладкий аккорд, и, услышав его первый раз, лунарион вздрогнул. Повторение этого аккорда заставило его взвыть! И осознание пришло к Рон Ти в виде ослепительной вспышки ясности, подобной свету.
– Гармония! – ликуя закричал он. – Она диссонирует с самой сутью этого существа!
Ни одна дева на всем Венхесе не была так горда, как возлюбленная Рона Ти. По крайней мере, она оказала какое-то влияние на это чудовище, заставив его жестоко страдать. Она снова и снова играла одну и ту же мелодию, и не прошло и нескольких минут, как лунарион упал, корчась в муках и завывая, как безумец.
– Хватит, Алу Рай, – попросил её Рон, понаблюдав некоторое время за страданиями пленника. – Ты оказала услугу Вселенной! А теперь оставь меня, я буду думать. Здесь кроется секрет оружия, способного избавить зараженный мир от скверны!
Могучий флот был отправлен на Езмлю в ту оставшуюся в вечной памяти экспедицию спасения и возмездия. Все корабли были похожи друг на друга, поскольку Эфир-Торпы давно уже считались наиболее эффективным типом для путешествий в космическом пространстве. Даже езмляне использовали их до того, как были покорены, и езмлянин Джон утверждал, что у лунарионов был большой флот таких кораблей, ждущих тот день, когда они, возможно, захотят завоевать другие миры. Но, также сказал он, до тех пор, пока лунарионы не исчерпают ресурсы Езмли, они будут оставаться там, а для полетов по воздуху их шары-селенионы, движимые силой воли, были более удобны, чем огромные Эфир-Торпы, управляемые чисто механическими методами.
Естественно, Эфир-Торпы разных планет немного отличались друг от друга, так, например, боевые рубки Венхеса имели цилиндрическую форму и располагались на равном расстоянии от носа и кормы; носы были заострены, корма сужалась до половины наибольшего диаметра – размера талии корабля. Ак-бластеры были длинными, тонкими, покрытыми медью. Эфир-Торпы из Мхарца были ярко-красного цвета, с тупым носом, закругленной кормой, с короткими толстыми Ак-бластерами, а их боевые рубки были вынесены далеко вперед и имели восьмиугольную форму. Но к чему все эти подробности? Наверняка различные Эфир-Торпы знакомы обитателям всех планет.
И, конечно же, каждый корабль носил символ своего родного мира. У мхарзиан на носу был изображен золотой Петледротик, точно так же, как у нас, жителей Венхеса, на носу был наш Петлекрест, но символы миров, опять же, слишком хорошо известны, чтобы тратить силы на их описание.
Рон Ти и Хул Джок обладали всей полнотой власти над эскадрой, хотя военные командиры всех миров были прекрасно осведомлены о тщательно разработанных планах вторжения. А на всех Эфир-Торпах, в дополнение к Ак-бластерам, перед боевыми башнями было установлено новое устройство, представляющее собой большую трубу, похожую на огромный хутар, заканчивающуюся на конце пятью трубами поменьше.
