Была темная ночь, когда мы достигли Езмли. И только когда забрезжил болезненный, бледный дневной свет, начались настоящие боевые действия.

Рассредоточившись, мы бороздили небо, пока не нашли огромную овальную равнину. Нам повезло, что именно наш корабль оказался первым, кто обнаружил её, и, когда мы удостоверились, что это она, глаза Хула Джока загорелись гневной радостью – если можно так описать подобные противоречивые эмоции. Он перехватил взгляд Рона Ти и кивнул.

Рон Ти, подчиняясь, нажал на рычаг. Воздух сотряс ужасный шум. Издалека, с севера, донесся похожий на рев вой. Затем с востока до наших ушей донесся такой же звук, а мгновение спустя ему ответил сигнал, пришедший с далекого запада. С юга донесся ответный рёв, и мы поняли, что вся поверхность Езмли находится под контролем одного или нескольких Эфир-Торпов из состава Экспедиционного Флота.

Медленно и осмотрительно мы начали кружить над этой адской овальной долиной. Но после первого отвратительного вопля трубообразные конструкции перед боевыми рубками изменили свою тональность, и из них зазвучала та удивительно сладкая, волнующая сердце и будоражащая душу мелодия, которую Алу Рай, возлюбленная Рона Ти, исполняла при «изысканной пытке» плененного лунариона.

Снова и снова проигрывалась мелодия, но по-прежнему ничего не происходило. Идея принадлежала Рону Ти, и я уже начал задаваться вопросом, не просчитался ли он в чем-то. Предположим, она не действует одинаково на всех лунарионов? В этом случае это означало не только провал экспедиции, но то, что имя Рона Ти стало бы предметом многочисленных шуток во многих мирах. И нам, жителям Венхеса, волей-неволей пришлось бы ходить с опущенными головами.

Но Рон Ти улыбался, свирепое лицо Хула Джока выражало уверенность и дикое ожидание, а я… я ждал, все еще испытывая любопытство и надежду.

Так стремительно, что мы едва успели его заметить, в воздухе, поднимаясь по диагонали от подножия скалы и устремляясь прямо к нашему Эфир-Торпу, закружил радужный шар. Движение руки Рона, и музыка зазвучала еще громче, чётче, слаще.

Шар, находившийся на расстоянии четверти мили от нас, устремился прямо вверх, испустил ужасающую, ослепительную вспышку молнии в сторону нашего корабля, за ней последовал второй, еще более мощный разряд – мы же отвечали сладостными звуками гармонии.

Шар пронёсся мимо, почти коснувшись нас, и я нажал на спуск Ак-бластера, за которым стоял.

В этот момент пузырь лунариона был не более чем в сотне футов от нас, и, как какой-нибудь мыльный пузырь, он мгновенно исчез. Как всегда, несмотря на то, что мы могли бы разрушать их селенионские шары, самих демонических лунарионов дезинтегрировать у нас не получалось, по крайней мере, так мы тогда думали, и я помню, что в своем бессильном отчаянии я гневно выругался.

Но Хул Джок ухмыльнулся, а Рон Ти ободряюще кивнул мне, словно в утешение сказав:

– Подожди!

Что ж, я стал ждать. Что еще я мог сделать? Но к этому времени та же игра шла по всей Езмле. Где бы ни обитали лунарионы, мелодичные звуки приводили их в неистовство, и они устремлялись к нам в своих шарах, меча молнии в наши Эфир-Торпы, устойчивые к подобного рода оружию.

И все же, в некотором смысле, наши силы были равны, потому что, если они не могли повредить наши Эфир-Торпы, то и мы не могли ничего сделать, кроме как разносить их шары в пух и прах, в то время как сами они спокойно улетали обратно в свои жилища, не страдая от вибраций от Ак-бластеров.

И таким образом, в течение трех дней и ночей продолжалась безрезультатная война, и к утру четвертого дня я сомневаюсь, что у лунарионцев остался хоть один селенионский шар. По крайней мере, ещё в течение двух дней и ночей, мы продолжали проигрывать нашу музыку снова и снова, пока вся Езмля не завибрировала от бесконечно повторяющихся звуковых волн.

Но на следующее утро мы получили явное доказательство того, что чаша лунарионских страданий переполнилась. Сильно отличавшийся внешним видом от знакомых нам, Эфир-Торп взмыл в воздух с невероятной скоростью и, застигнув корабль Сатору врасплох, протаранил его в воздухе, полностью разрушив – только для того, чтобы в свою очередь быть разнесённым в пыль Ак-бластерами мархурианского Эфир-Торпа. Экипаж злополучного судна мы спасти не смогли, но вскоре мы отомстили за них сполна.

Случилось так, что мы стали свидетелями этого тарана, и Мор Аг вскрикнул от удивления.

– Но ведь этот Эфир-Торп, несмотря на свою скорость, старой модели, – взволнованно заявил он, и Хул Джок кивнул в знак согласия.

– Владычица Любви, сделай так, чтобы их Ак-бластеры были столь же устаревшими, – усмехнулся он. – Если это так, то их вибрации имеют слишком длинную и медленную длину волны, чтобы воздействовать на современный металл Берулион, из которого мы сейчас строим наши боевые корабли!

И так оно впоследствии и оказалось.

Мы могли очень легко разрушать их древние поделки, тратя на это время, но что толку? Старая проблема никуда бы не делась. Лунарионы, обладающие способностью к левитации, благополучно опустились бы на землю и по-прежнему обитали бы на Езмле, киша на нём, как злобные паразиты, коими они и являлись.

Но дальновидные умы Рона Ти и Хула Джока разработали тщательно продуманный план, и, кроме того, что они продолжали сводить лунарионов с ума ненавистной им музыкой и уклонялись от дальнейших столкновений с их Эфир-Торпами (тоже непростая задача, учитывая их скорость), мы же, участники экспедиции, воздерживались от использования Ак-бластеров до тех пор, пока лунарионы, как мы надеялись, не пришли к тому самому выводу, к которому, в конечном счете, подталкивали их наши главные стратеги – что мы каким-то образом исчерпали все наши вибрационные заряды.

Наконец, однажды утром мы стали объектом согласованной атаки. Со всех сторон на нас понеслись эти старомодные Эфир-Торпы, и мы– мы бежали от них! Обнаружив, что их Ак-бластеры старых моделей практически не действуют на нас, защищенных пластинами Берулиона, они снова взялись за свои молнии и непрерывно поливали нас ими, пока и они, и мы, не оказались далеко за пределами атмосферы Езмли в великом Океане Эфирного Пространства.

А мы продолжали играть ту самую сводящую их с ума музыку, и это послужило для них мощным стимулом продолжать преследовать нас, ибо в своей ярости они потеряли всякую осторожность. И всегда, убегая от них, мы смеялись.

И наконец, примерно в пяти миллионах миль от поверхности Езмли, мы напали на них!

Вытянувшись в длинную изогнутую линию, мы ожидали их приближения, и как только они оказывались в пределах нашей досягаемости, наши Эфир-Торпы начинали вращаться вокруг поперечной оси, демонстрируя то нос, то борт, то корму, и снова другой борт, и снова нос… таким образом давая возможность стрелять всем шести Ак-бластерам – переднему, двум с каждой стороны и одному, направленному назад.

И лунарионы, хотя до сих пор мы не могли причинить им вреда, вскоре остались без защиты, их Эфир-Торпы оказались разрушены, а их тела, попавшие в лапы смертельного холода космического пространства, какими бы разрежёнными они ни были по своей структуре, подверглись ужасному давлению неподатливого Эфира!

Это сжало их тела так, как будто они состояли из плоти. И, не имея никакой защиты, они инстинктивно прижались друг к другу, а эфирное давление сделало все остальное, что было необходимо.

Они слились в единую массу, а затем мы поиграли с ней с помощью Ак-бластеров, пока эта масса тоже не превратилась в ничто!

Из той области пустого пространства, где только что находились демоны, Повелители Тёмного Лика, во все стороны разлетались рои тусклых красных искр, которые, прямо на наших глазах, медленно мерцая, сгорали в глубинах Непроглядной Ночи!

Рон Ти склонил голову в знак почтения к той великой Силе, которая позволила нам стать орудиями ее мести, и начертал в воздухе перед собой Петлекрест, символ Жизни.