– Ты просто дурочка – ведь ты даже на получаешь приличного жалованья!

Это была правда. Филипп платил Майе меньше, чем ей обходились ее ленчи.

Когда коллекция стала приобретать законченный вид на ее глазах, она поняла, что они делают что-то очень новое.

Она знала, что Филипп будет объявлен либо сумасшедшим, либо гением. Некоторые изделия были такими короткими, такими смелыми, что даже манекенщицы протестовали, когда примеривали их. Филипп к тому же хотел, чтобы они не прохаживались по подиуму медленно, томно, а танцевали, или пробегали по салону.

– Я слышала, как они вопили друг на друга вчера вечером, – сказала Одри во время ленча, который они проглатывали в спешке. – Они думали, что кроме них никого в салоне нет, но я должна была вернуться за своей косметикой, я ее забыла. Жозефина допытывалась у Филиппа, почему он попал под американское влияние. Разве он забыл, как любят одеваться французские женщины? А он ответил, что теперь Америка – новый лидер, даже в области моды. Он сказал, что будет делать дизайны, которые понравятся американским женщинам, потому что они вдохновляют его – и тут я все поняла, Майя. Это все были твои дизайны, разве не так? Это ты вдохновляешь его! Его крой был всегда прекрасным, но в нынешнем сезоне платья стали совсем другими. Ты помогаешь ему представлять молодую Америку: длинные ноги, крепкие тела – вот почему он выбрал меня и ту чернокожую девушку. Он хочет быть великим в Америке – и плевать ему на эту Францию!

Но он сотни раз говорил Майе, что все они работают вместе на благо дома и что он не интересуется деньгами. И требовать чего-то от него, когда это его гений сделал эти платья такими чудесными, было бы неправильно. Она знала, что он сейчас нуждается в ней, и это было единственным, что ее интересовало.

– Ради Бога, Ллойд, выкладывай секреты, – прошипела Корал.

Они сидели за лучшим столиком дорогого французского ресторана «Ла-Котэ Баску», и даже пресыщенная публика пялилась на них. Корал выглядела потрясающе. На ней был великолепный костюм от Шанель – того стиля, о котором все думали, что он отошел в прошлое, и навсегда, а вот она надела такой костюм, вернув эту моду, и все светские дамы, присутствующие здесь, сразу почувствовали себя оборванками.

– Ты изумительно выглядишь, Корал, но давай сначала сделаем заказ.

Ллойд выглядел ликующим. Но почему? – размышляла она. Обычно ее осведомители – фотографы, парикмахеры-стилисты, мастера макияжа – передавали ей ключ к его настроению: рост оборота, жена уехала на неделю из города и тому подобное. Она наблюдала, как его глаза жадно изучают меню. Наступившие шестидесятые годы начинали нервировать ее. А может быть, это все марихуана, которую она курит. Она была главным редактором уже два года, и это она ввела в мир моды практику использовать поп-звезд в качестве моделей: Шер, «Супремс», позже «Суперстарс» Энди Уорхола, две из них – Бэби Джейн Хольцер и Эди Седжвик были так же элегантны, как любая профессиональная модель. Сейчас их использовали все, это означало, что Корал пора идти дальше: какое следующее большое открытие предстоит? И она ли будет той, кто его совершит, как это бывало до сих пор?

– Фебе дает согласие на развод, – сказал Ллойд, с треском захлопывая меню. – Хочешь омаров? – спросил он.

Корал уставилась на него изумленными глазами, утратив дар речи; мысли ее прыгали, а он тем временем заказывал шампанское. Она пыталась сообразить – это хорошая новость или плохая.

– За счастье! – провозгласил Ллойд, когда шампанское было налито в бокалы. Корал машинально чокнулась с ним. Эту новость, сопровождаемую бульканьем «Дом Периньон», следовало осмыслить.

Наконец она попыталась улыбнуться.

– Как тебе это удалось, дорогой? Она кого-нибудь встретила?

Ллойд хмыкнул.

– Нет. Я должен благодарить своего адвоката. Ты знаешь, обычно это вопрос денег. Но ты не бойся, я держусь за «Дивайн», она не получит ни одного из моих изданий.

– И поэтому ты так счастлив?

– Я еще и влюблен, – сообщил он ей. – Возможно, впервые в моей жизни. Я хотел пригласить леди на смотрины, но она отказалась.

Официант уже подавал первое блюдо, когда Корал воскликнула:

– Но почему?

– Она немного стеснительна. Девочка боится, что ты не одобришь… Она работает на тебя.

– Она одна из моих редакторов? – Ллойд кивнул. – Одна из моих младших редакторов? О Ллойд, ты гадкий парень! Дай, попробую угадать: Донна Хэддон, мой умненький маленький редактор по спортивной одежде?

Ллойд кивнул и весь засиял:

– Разве она не красива?

– Очаровательна! – Корал неожиданно поперхнулась салатом, закашлялась и сделала глоток шампанского. Донна занимала то самое положение, с которого она сама стартовала в «Дивайн». От смутного страха ее охватил озноб. – Париж будет ужасно взволнован, – начала она быстро болтать, – назло оппозиции я подписала контракт с Твигги. Чер будет демонстрировать американские вещи. Твигги и Чер! Неплохо, а?

– Лучше, чем Сонни и Чер, я полагаю, – фыркнул Ллойд. – Донна сделала «Я добился тебя, Бебе» нашей песней. Помнишь, Корал, ты говорила, что поп-музыка проникнет во все сферы нашей жизни?

– Да, – задумавшись, не чувствуя вкуса еды, согласилась Корал. «Особенно, когда такие шестидесятилетние, как ты, связываются с двадцатипятилетними», – думала она.

Испорченное новостью настроение сохранялось у нее и весь следующий день. Когда она вышла из «Ла-Котэ Баску», намереваясь заняться съемкой, то была уже так раздражена, что увидев разноцветные пряди, которые Товарич Динел сделал в волосах модели, накинулась на них обоих, доведя девушку до слез и угрозы подать в суд. «Каждый хочет быть молодым, молодым, молодым!» – твердила она себе, пока ехала домой на такси. И где тогда останется она? Измотанная совершенно, она хотела поскорее попасть к себе в квартиру, чтобы покурить. Войдя в лифт, она закрыла глаза и обессиленно прислонилась к стенке, пока он тащился на ее этаж. Она начала испытывать ненависть к шестидесятым. У нее появилось отчетливое чувство, что они вовсе не ведут к чему-то лучшему, она осознала, что на самом деле они только озлобляют ее.

Войдя в квартиру, она стала лихорадочно искать свой секретный запас «травки». Один джойнт – и вскоре этот ужасный день останется позади. Несколько глубоких затяжек – токов, как их называют подростки, позволят ей расслабиться. Она мрачно улыбнулась. Ей нужно изучать современный жаргон. Это поможет замаскировать свой уже немолодой возраст и позволит юнцам чувствовать, будто она одна из них.

Она прикурила джойнт сразу, как только свернула, сбросила туфли, легла на кровать, затянулась и попыталась подольше задержать дым в легких. Постепенно ее настроение стало меняться. В самом деле, ничего особенного не произошло. Но одно она должна сделать до того, как полностью погрузится в кайф.

Она позвонила Говарду Остину. Может быть, она сможет убить двух птах из мира моды одним, хорошо нацеленным камнем? Пожертвовать Говардом и избавиться от угрозы, исходящей от Донны Хэддон, сделав один умный шаг. Донна очень хорошенькая, и Говард красив. Смогут ли они устоять друг перед другом?

Прошло уже несколько недель после их встречи. Его голос звучал настороженно – он явно не ждал звонка.

– Все еще ищешь редактора, Говард? – спросила она.

– Уж не хочешь ли ты сказать мне, что изменила свое решение? – засмеялся он. Его басовитый смех отдался в ней эхом. Он заставил ее чувствовать себя так, словно она сейчас занималась любовью.

– Просто до меня дошло, что одна из моих сотрудниц может оказаться тем человеком, которого ты ищешь. Ее зовут Донна Хэддон, и она проворна, как хлыст…

Он приметил Донну Хэддон, едва она появилась в маленьком, расположенном в стороне от людных мест баре, который они выбрали с тем, чтобы никто не увидел их и не заподозрил, что она ищет хорошую работу. Прошла неделя после звонка Корал, и Говард был издерган всеми делами по продаже своей фирмы одежды и найму новых офисов, поисками типографов, размещением издателя и небольшого штата в нескольких тесных комнатах, которые он снял в нижнем Манхэттене, в районе швейных мастерских. Он наблюдал, как Донна уверенно вошла в помещение, словно появилась со страниц «Великого Гэтсби».[25] Высокая, стройная, с продолговатым лицом и темными, коротко подстриженными волосами. Ее холеность и безукоризненный туалет были как бы визитной карточкой редактора журнала мод.