На рассвете Лао выглянул в окно: небосклон начал белеть. Матушка Минь уже хлопотала у очага, готовя завтрак на всех жителей. Сыхэюань наполнился ароматом риса и рыбы. В окнах соседних комнат также показались силуэты проснувшихся членов семейства. Юноша заметил, что у Фэнга темно и неподвижно. Он прищурился, стараясь тщательнее вглядеться в его чёрные окна. Неужели старший брат отправился без него? Со стороны юго-восточных ворот послышались переливы ветряных колокольчиков.

– Он не уйдёт без тебя, – мягко отозвалась Минь, оторвавшись от готовки. – Ты ж его любимчик. Вот, держи.

 Низенькая женщина с седыми волосами протянула мальчику две коробки для обеда, завёрнутые в белую ткань.

– Я знаю, что он не зайдёт позавтракать. Его мысли слишком далеко отсюда. Поедите по дороге.

 Лао благодарно поцеловал матушку в лоб, натянул тёплый камзол и поспешил во двор.

 Он думал о связи Фэнга с Миран и о том, как бы ему тоже хотелось когда-нибудь ощутить такие же нежные чувства. С этими фантазиями он вышел на улицу, где заметил старейшину, стоявшего около входных ворот. На нём красовалась чёрная утеплённая куртка с защитными вставками на плечах, спине и локтях. К ней прилагались такого же фасона утеплённые штаны. В этой одежде тот обычно выходил на охоту. Когда-то этот костюм Фэнг разработал сам. Материал включал в себя измельчённую драконью чешую, делавшую одежду огнеупорной и бронебойной. Не хватало лишь шлема. Но будь еще он, их прогулка превратилась бы в Крестовый поход.

 Лао хмыкнул:

– Мы идём на крупную дичь?

 Мужчина пропустил мимо ушёл едкое замечание. Он привык к характеру мальчишки. Ничего, когда тот подрастёт годков ещё так на сто, то посерьёзнеет. Они вышли из сыхэюаня и зашагали через лес.

– Предосторожность лишней не бывает. Вокруг храма Тотуми могут рыскать шпионы. Да что говорить, – тяжело вздохнул Фэнг и нахмурил густые брови, – возле любого из храмов.

 Лао вприпрыжку догнал старейшину и постарался поспевать за широкими шагами длинных ног брата.

– А почему ты выбрал именно Тотуми?

– Это место – некая точка отсчёта. Она любила там молиться и сама намекнула на него. Мы оба знаем все закутки и секреты этого храма.

 Следующим жестом Фэнг приказал Лао больше не задавать вопросов на эту тему.

 Мальчик добродушно пожал плечами и весело поспешил вперёд. Тотуми – семейный храм, куда в давние времена любили ходить члены общины. И располагался недалеко от их сыхэюаня, всего около пары километров напрямую через глухой лес.

 На земляном фундаменте возвышалось декоративное здание в четыре небольших этажа с изогнутой крышей. Два верхних не предназначались для людей, и выглядели маленькими игрушечными башенками. Первый же ярус был просторным. Внутри стояли две статуи, изображавшие величественного, но миниатюрного дракона и богиню солнца Аматэрасу. Они смотрели друг на друга, навечно запечатлев союз между драконами и людьми. Под потолочным сводом виднелись изображения множества божеств, свидетелей этой исторической сцены.

 Старейшина твердой поступью зашёл в святилище и тут же направился к дальнему углу, позади божеств. Лао с любопытством вытянул голову, вглядываясь в происходящее. Неожиданно раздался приглушённый удар, и старший брат… исчез. Юноша испуганно подбежал к тому месту, где тот стоял парой минут ранее, и обнаружил откинутую крышку люка в каменном полу. В глубине подвала плясали огоньки, освещая земляные стены.

– Фэнг? – крикнул он в яму и наклонил голову, прислушиваясь к ответу.

– Я здесь! Побудь там и присмотри за входом! Скоро буду.

– Хорошо, – со вздохом произнёс Лао, опустившись на пол, и обхватил колени руками.

 Фэнг прошёл по земляному туннелю, который был просторнее и выше, чем можно было представить снаружи. Мужчина двигался аккуратно, но очень мягко и быстро, так как прекрасно знал это потайное место. Лишь одному человеку в жизни старейшина показал секретную комнату. Именно тут произошёл их первый поцелуй, заставивший драконье сердце ярко пылать. На это место она указала в письме, как на начало их сплетённых судеб.

 В конце туннеля располагался ритуальный каменный стол, у основания которого нажатием на рычаг открывался ящик. Мужчина запер медальон в деревянную лакированную шкатулку, предварительно заботливо обернув украшение в несколько слоёв бамбуковой ткани.

Размеренный шум городской суеты убаюкивал и всячески оттягивал окончательное пробуждение. Будильник на сотовом зазвонил снова. В третий раз. Тонкая женская рука вынырнула из-под лёгкого пледа и наугад ткнула на экран. Звуки назойливой и раздражающей трели стихли ещё на пять минут. Длинный трубный гудок поезда, проезжавшего неподалёку, наконец разбудил Айю. Она раздосадовано скинула с головы покрывало и дала солнечному свету ослепить глаза.

Несмотря на то, что на дворе уже стоял сентябрь, летняя духота не спешила исчезать из воздуха неспящего Иньцзы. С самого рассвета жизнь уже кипела в торговых и офисных домах, заставляя брокеров, клерков и прочих работяг с неохотой просыпаться чуть свет, есть приготовленный сонными жёнами завтрак и бежать на серую рутинную службу. Так считала Айя. Так считала добрая половина рабочего населения в городе. Одно её безмерно радовало: своё дело девушка любила. Просто надо научиться пораньше ложиться спать.

Накануне один из коллег позвал её в небольшой ресторанчик отметить повышение. Айю это не слишком восторгало, так как когда-то они в одно время поступили на практику в аукционный дом. Однако Хань настолько усердно подхалимничал с начальницей, что стал быстро подниматься по карьерной лестнице. Девушка считала, что была талантливее и трудилась намного усерднее хитрого ловеласа. Часто вызывалась выполнять дополнительную работу, брала на себя сложные исследования. Оставалась до поздней ночи, чтобы в итоге получить идеальный результат.

На вечере в кафе Айя задумчиво сидела в компании, покручивая стакан с виски, и с досадой наблюдала, как Хань тычет себя в грудь, рассказывая коллегам, как много он сделал для должности заместителя. Взгляд её перешёл на начальницу. Нани смотрелась старовато для своего возраста.

«Скорее всего, просто привирает на десяток лет», – придирчиво посмотрела девушка на хозяйку исторического дома искусств. Седые волосы не так сильно бросались в глаза из-за изящных высоких причёсок, которые начальница меняла каждый день.

Айя прикрыла один глаз и посмотрела на неё снова сквозь мутное стекло стакана.

«Все они – проекция», – вдруг прозвучало у неё в голове, – «дунь – и иллюзия рассыпется на миллионы песчинок. Ты реальна, ты много работаешь. Слишком много.»

Со вздохом девушка опустила бокал на стол и подпёрла рукой щеку. Очки в тонкой оправе покосились, и она сняла их. Всё это – проклятая жалость к самой себе. По крайней мере, её не увольняют и ценят как ответственного сотрудника.

– … Мы с ней вместе пришли сюда около трёх? Четырёх лет назад? Айка?

Она встрепенулась от того, что напыщенный товарищ обратился к ней по имени, и вновь надела окуляры.

– Прости, что?

Хань, нацепив ехидный оскал, вычертил каждое слово заново:

– Говорю, как давно мы сюда устроились работать? Ты всё ещё сидишь в аукционном крыле. Оценщицей? А я перебрался на несколько этажей выше, ближе к сливкам общества.

– Да, да. Ты молодец. Мне просто нравится моя работа. У нас разве соревнование?

Всё это уже начало порядком раздражать, но надо держать себя в руках.

– Брось, мне тоже нравится, что ты там в своей стихии, а я – в своей. Пусть каждому будет дано то, что ему по душе.

Парень высоко поднял бокал, и сидящие загудели.

«Ага, конечно, Хань. Смотри, как бы тебе ни припекло в твоём большом дорогущем кресле».Внезапно гул разбавился оханьем, и коллеги вскочили со своих мест. Видимо, Хань держал руку слишком близко к свечам, создававшим на столе торжественную атмосферу. Манжет его белоснежной накрахмаленной рубашки вспыхнул, и он принялся забавно скакать. Нани вскочила и побежала к барной стойке за огнетушителем. Айе хотелось наблюдать и хохотать, но вместо этого она спокойно взяла со стола кувшин с соком и выплеснула его прямо на виновника торжества. Огонь погас. Парень стоял, открывая и захлопывая рот, как рыба, выброшенная на берег, не в силах что-либо сказать.