Но ничего не произошло. Стихия не послушалась, зародившийся ураган мягко осел и нежно лизнул моё лицо.

— Мы не хотим проблем, — начал я. — Советую вам уйти, уже через час нас здесь не будет.

— Грязный урод! Как смеешь ты ставить условия? — снова завелась Луу.

— Заткнись… — приказала Линда. Глаза стражницы полезли на лоб, но она не стала перечить.

— Кто ты такой? — повторила магиня. — Ты из Самиля? Или из Алуона? Что забыл здесь?

— Слишком много вопросов.

— Сколько их задавать, решать только мне.

— Приказывают обычно с позиции силы, — я усмехаюсь.

— Сомневаешься? — Линда копирует усмешку. — Подчинись, иначе будет хуже.

— Посмотрим.

Она снова взывает к стихии ветра, обрушивая на меня удар, который мог бы размазать по земле пару сотен Суори.

Между нами закручивается смерч, быстро набирая скорость. Размерами он в пару десятков метров в высоту.

Чистая сила — вокруг еле заметно заколыхалась редкая трава, доспешные юбки стражниц дрогнули, поднятые силой.

Смерч повиновался воле Линды и понёсся на меня, словно сорвавшийся с цепи пёс. Её губы растянулись в самодовольной улыбке.

Я шагнул вперёд, проходя сквозь солп ветра, который даже не потревожил натянутого капюшона.

Стихия непонимающе спрашивала, что ей делать: она, будто ребёнок, поставленный между двумя родителями, недоумевала от приказов, которые раздирали её элементарное сознание.

— Это всё? — подразнил я Линду, оказавшись в нескольких шагах напротив неё.

Она разозлилась, подняла обе руки, и все мечи стражниц в миг сорвались с поясов и вырвались из их рук, пулями разрезая пространство.

Металл осыпался у ног, вызывая на губах улыбку.

Линда шокировано застыла, она не понимала, как подобное возможно.

Сложно навредить стихией, которая не подчиняется тебе в полной мере.

— Ты слаба… Передай приказ своей повелительнице. Мне не нужна война, я буду у неё через несколько дней, где мы и встретимся.

— С чего ты решил, что пресветлая Аника будет тебя слушать? — огрызнулась Линда, понимая, что все её возможности передо мной — ничто.

— Тогда я заставлю её это сделать.

— Я лишь ученик седьмой ступени, маги Асури разорвут тебя на части.

— Через три дня, запомни. А чтобы тебя не подвела память, как и твой дар, я оставлю это…

Воздух успокаивается, чтобы взорваться сотней концентрированных видимых потоков.

Небо над головами рабов сгущается.

Формирую слово и направляю его в сторону стены.

Удар приходится в цель. На камне отпечатывается слово.

Следующим импульсом приказываю всем стражницам и магу идти к своей госпоже. Ментальный приказ подчиняет их волю, и они безропотно уходят.

— Внушение развеялось сразу после того, как вы прибыли в замок?

Линда и Луу, старшая стражница, стояли на коленях возле губернаторского трона, отчитываясь за вечерний инцидент.

Правительница королевства Лейн ходила из стороны в сторону, хищно посматривая то на лежащий на столе клинок, то на двух провинившихся подчинённых.

Магиня и стражница не смели взглянуть на неё, хотя в спокойные времена частенько любовались своей госпожой.

Аника считалась эталоном красоты, а также — благоразумия. Статная и одновременно хрупкая, словно фарфоровый фужер.

На носу у неё покоились два монокуляра — передовая разработка в королевстве, последний писк моды.

Лицо Аники чудовищно исказилось от гнева. Сейчас она не играла в добродетельную госпожу, она рвала и метала, из-за чего рядовая магиня и стражница потели от страха.

Провинившиеся переглянулись: они не понимали, какой магией их обработали. Они шли, словно в тумане, и не могли даже моргнуть. Тем не менее девушки помнили, что случилось и что этому предшествовало.

Разумный, обладающий такой силой…

Мало кто мог предположить, что подобное случится в Асури.

У Суори королевства Лейн были свои маги, и трое из них точно бы не уступили неизвестному в могуществе. Но, увы, один из них прибудет лишь через целую декаду, а остальные и того позже.

Королевству невыгодно запрещать, чтобы волшебники путешествовали, изучали магию и охотились на тварей.

Нет, Аника могла бы прибрать к рукам такой ресурс, но тогда все издержки рухнут на казну, которая и так показывает дно не первый год.

Сейчас госпожа губернатор злилась, — и злилась так сильно, что не стеснялась в выражениях. Ругаться она умела, и более того — любила.

Вышедшая из квартала ремесленников, она создала себя сама. Придворные шокировано шептались у неё за спиной о том, как разнилось её поведение внутри дворца и вне его стен. Аника легко могла с ног до головы облить помоями любого аристократа, если тот начинал творить глупости.

Вот и сейчас, первая леди Лейна от души поносила стражницу и магиню за их провал:

— Вы туповые…аные курицы! Ты, да, да, я про тебя, су…а. Что скажешь?

— Но что мы могли сделать?

— Оленихе х…й приделать! — не стеснялась в выражениях Аника. — Мало того что вы, тупорылые, доказали, что у вас нет мозгов, так ещё и умудрились из-за своих шкурных интересов настроить мага такой силы против меня.

— Но… — Луу попыталась оправдаться. — Он прибудет через три дня.

— И что, туша ты такая?! Какого он будет мнения? Или тебе напомнить о вмятине на городской стене? Или о надписи? Знаешь, по-моему, подобные послания оставляют люди в гневе, ты так не считаешь? И есть за что…

Аника выдохнула и села в кресло.

Она была облачена в охотничий костюм, лёгкие штаны и рубаху, выгодно подчеркивающие все достоинства её фигуры.

Ветер из открытого окна с видом на столицу Лейна колыхал её светлые, выгоревшие на солнце волосы.

— Позови Малию. Вы двое свободны.

Повелительный жест Аники заставил обеих Суори вылететь из кабинета со скоростью выпущенной стрелы.

Разведчица не замедлила появиться.

— Надеюсь, ты меня сегодня порадуешь… — проворчала Аника.

— Как вас порадовать — спереди или сзади? — нагло ухмыльнулась Малия.

— Ты обнаглела… — зловеща прошептала Аника, но сразу же рассмеялась.

Подруги ещё долго хохотали.

Аника была благодарна Малии: та всегда знала, что ей нужно, и самое главное — не боялась говорить в лицо правду.

Неудивительно — самая близкая подруга не раз вытаскивала её из таких передряг, какие не снились ни одной из куриц, которых она время от времени вызывала на ковёр.

Они познакомились в детстве, на задворках Лейна.

В то время королевства ещё не коснулись изменения, оно загнивало, и края этому никто не видел.

Лавина безработицы и бедности, а на задворках городской черты процветает каннибализм. Власть сосредоточена в руках узурпаторши, которой абсолютно всё равно, как живёт народ.

Две маленькие заморенные Суори с голодными глазами сражались за свою жизнь каждый день, как и тысячи других людей.

Они воровали, были биты и били сами. Отмечали победы и оплакивали рано ушедших друзей. Слишком рано.

Сколько им было? По лет семь, когда их, будто котят, выкинули на улицу.

Родители Аники в какой-то момент пристрастились к листу Дому. Они жевали губительное растение, сходили с ума и беззаботно веселились.

Аника всё ещё помнила их белоснежные от употребления Дому зубы и широко раскрытые глаза, сверкающие бездной, — вертикальный зрачок становился круглым, как чашка терпкого чёрного чая.

Родители Малии не баловались Дому, они стали жертвами вина.

Обе девочки пережили примерно одно и то же: дикую эйфорию родителей, а затем — долгие откаты.

Пустой желудок был нормой, мысли сосредоточились вокруг выживания, отрезая всё остальное, в том числе образованность и разумность.

А как иначе выжить в лабиринте Асури, когда вокруг царят голод и разруха?

Королевство целиком и полностью во власти тиранши и её гвардии, которые спускались из дворца на холме, только чтобы прибить пару бедняков, копошащихся, как черви, в трущобах города, и удовлетворить себя безнаказанностью.