Однако по дороге домой я молчал. Нервы Бориса не выдержали.

— Ну, чего хотел сказать?

— Ключи от сейфа Габриловича у меня дома.

Вейсман напрягся. Мои слова были спокойны и говорили о желании поторговаться. Торговаться Боря умел, но сейчас, и он понимал это, цены диктовал я. Я велел ему остановиться на стоянке у магазина.

— Пошли ко мне.

Разумеется, я не собирался вести его к себе. Едва он вышел из машины и вошел в темноту между стенами многоэтажки и "Магнита", я вырубил его. Нет, я не спортсмен и не умею драться. Меня воспитывал брат отца, бывший спецназовец, который на мою просьбу научить меня защищаться, только хмыкнул: «Чему тут учить? Мочи и всё!»

Однако дядюшка всё же выучил меня старому приёму, унаследованному ещё от деда, бесшумно снимавшего когда-то немецких часовых. Да и Чечня даром не прошла.

Я вырубил Вейсмана, озаботившись, чтобы он продолжал дышать. Обратно в машину вернулись два подгулявших приятеля. Я свалил его на пассажирское сидение, погнал машину к заброшенному гипсовому заводу. Площадка и котлован бывшей выработки давно были затоплены. Склон шёл под сумасшедшим углом. Пересадив бесчувственного Вейсмана на водительское место, я руками нажал сцепление и газ, и захлопнул дверь.

Чёрный нисан Вейсмана, почти невидимый в темноте, плавно съехал в чёрную глубину воды.

6.03.25