Как обычно, за счет многолетней практики, я производила впечатление хладнокровного, спокойного, невозмутимого человека, хотя внутри у меня все кипело. Ульяна всё еще шептала что-то о Громове, из-за чего мне было трудно сохранять самообладание. Я, итак, была напряжена из-за Глеба, а встреча с Данилом не сулила мне ничего хорошего. Большой зал внезапно показался мне слишком маленьким, и я почувствовала, как начала задыхаться в нем.

— Ты сегодня выглядишь просто великолепно, — сказала Уля, когда у меня не осталось гостей, которых нужно было поприветствовать. — И это платье просто обалденное. Оно, должно быть, стоило целое состояние. Рядом с тобой я выгляжу как какая-то замухрышка.

— Ты не похожа на замухрышку, Уля, — ответила я, инстинктивно понимая, что именно это она и хотела услышать. И это было абсолютной правдой.

Бледно-зеленое платье сидело на ней идеально, а ее рыжие волосы были распущены и спадали мягкими волнами вокруг ее стройных плеч, что создало прекрасный образ. Впрочем, иначе Уля выглядеть не могла, она бы просто не вышла из дома не будь она уверена в безупречности своего образа. Более того она была так красива, что группа парней не могла оторвать от нее глаз.

— Ты никогда не будешь выглядеть как замухрышка. Ты себе этого не позволишь.

— Я правда хорошо выгляжу? — хихикнула она. — Только бы тот, кто мне интересен, обратил на меня внимание.

— Если ты говоришь об Артуре, то он пялится на тебя с тех пор, как ты вошла в зал.

— Я знаю, — она подмигнула мне. — Но он отшил меня на последней вечеринке, на которой мы оба были, так что теперь его очередь подходить ко мне.

— Как мстительно с твоей стороны, — сухо заметила я.

Уля проигнорировала мое замечание и наклонилась ко мне, чтобы прошептать:

— Но тебе не кажется, что Громов — самый сексуальный парень в этом зале? И ты слышала, что это первая вечеринка, которую он посетил за последние годы?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я.

— Ну, все мы знаем, каким бунтарем он стал в свои подростковые годы, верно? И на сколько мне известно, с тех пор он наотрез отказывался от приглашений, а его родители никак не могли заставить его прийти хоть на одно мероприятие.

Его отец, должно быть, был в ярости от подобного поведения Громова. Когда мы были детьми, он любил хвастаться Данилом, потому что тот был идеальным сыном. Не то что сейчас…

— Черт, — пробормотала Уля, оглядываясь через плечо. — Артур уверенно идет в мою сторону.

— Тогда тебе лучше бежать, если ты хочешь играть с ним в кошки-мышки, — прокомментировала я с легкой улыбкой на губах.

— Да, пожалуй я так и сделаю. Увидимся позже!

Подобрав юбку, она направилась в противоположную от Артура сторону. Как раз в тот момент, когда Ульяна исчезла в толпе, ко мне подошла пожилая пара и заговорила со мной. А Громов тем временем всё еще прожигал меня взглядом и пока пара продолжала о чем-то говорить, я никак не могла услышать их, настолько меня отвлекло неожиданное присутствие Данила.

Я кивнула, когда пожилая женщина замолчала, чтобы перевести дух, и продолжала улыбаться. Оставалось надеяться, что она рассказывала мне какую-нибудь забавную, а не трагичную историю.

Я знала, что должна была держаться от него подальше.

И я чувствовала, что мое самообладание ослабевало.

Вечер еще только начинался, но я уже страстно желала, чтобы он поскорее закончился и мои мучения прекратились.

Отец сидел за столом в другом конце зала. Глеб разговаривал с несколькими знакомыми. Как только пара соблаговолила отпустить меня, я решила пойти к отцу. Я заставила себя идти с достоинством, выбросив из головы все мысли о Громове.

По пути несколько человек поприветствовали меня и сделали комплимент моему платью, и я с заученной улыбкой и скрытым нетерпением ответила на все их вопросы, прежде чем продолжила свой путь.

Но когда я проходила мимо одной из колонн бального зала, меня вдруг выдернула рука, крепко обхватившая мое запястье, и потянувшая на себя.

С моих губ сорвался вздох, когда я увидела, чтоэто был Данил.

— Ты что творишь, Громов?! — прошипела я, стараясь звучать сердито и не слишком обеспокоенно. — Отпусти.

— Нет.

— Как ты смеешь так обращаться со мной? — гневно прошептала я, когда мне не удалось вырвать руку из его хватки. — Отпусти меня.

Но он не отпустил и даже не думал об этом. Только когда мы оказались за французскими дверями, расположенными в арочной нише, и вышли на балкон, Данил закружил меня и мне удалось вырваться из его хватки. Но тогда появилась другая проблема — он стал мерным шагом наступать на меня, заставляя меня пятиться назад, пока я не почувствовала за спиной каменные перила.

Его близость сводила меня с ума, из-за чего мое сердце билось в груди, как у колибри, но я отчаянно пыталась этого не показывать.

Он положил руки по обе стороны от меня на перила, захватывая в ловушку, и, хмуро посмотрев на меня сверху-вниз, хрипло прошептал:

— Я хочу поцеловать тебя.

Я судорожного глотнула от его заявление, а потом, взяв себя в руки, бросила на него самый злобный взгляд, на который только была способна, и твердо отрезала:

— Нет.

— А я хочу.

— Если ты это сделаешь, я тебя ударю, — уверенно заявила я, мысленно представляя смачный удар колена в пах.

Это не карате, конечно, и не очень красивый прием, но зато эффективный, вполне доходчивый и один из немногих возможных в моем облегающем платье, сковывающим движения. Тем не менее я бы смогла одолеть его, если бы захотела и платье бы мне в этом никак не помешало.

Я это знала.

И он тоже это знал.

К тому же Громов наверняка бы даже не сопротивлялся, а просто смиренно принимал мои удары.

— Тогда выбирай — или поцелуй или разговор, — объявил он.

— Разговор? — неуверенно переспросила я, никак не ожидая подобного предложения.

— Да, Принцесса. Нормальный разговор, в котором я задаю тебе вопросы — ты отвечаешь, потом ты задаешь мне вопросы — и уже я на них отвечаю. Только отвечаем честно, насколько это возможно. И ты не будешь пытаться продемонстрировать на мне свои боевые заслуги в карате, а я, так уж и быть, постараюсь не наброситься на твои губы.

— Громов, ты в своем уме? — прорычала я. — Впрочем, неважно. Пусти меня, мне нужно вернуться в зал.

Но он выглядел достаточно решительным, чтобы, если понадобится, остаться на балконе до конца ночи. И, похоже, он решил провести это время приятным образом, потому как его руки переместились с перил на мою талию. От его прикосновений мой пульс участился, сердце бешено забилось, и я сделала глубокий вдох, пытаясь остановить панику, которая, как мне казалось, овладевала мной.

— Значит, ты выбираешь поцелуй, — протянул он, медленно опускаясь к моему лицу.

Моя голова дернулась назад и я торопливо закрыла губы руками. Он рассмеялся и зарылся лицом в мою шею, притягивая меня еще ближе к себе.

Я пискнула от неожиданности и он поднял голову, чтобы посмотреть на меня.

— Взволнованна, Принцесса? — пробормотал он, сверкнув зелеными глазами.

Я почувствовала, как красный румянец начал обильно покрывать мои щеки.

— Что ты хочешь от меня, Громов? — сердито пробормотала я.

На его лице медленно расплылась улыбка.

— Поцеловаться тебя. Можно?

— Не смей.

— Голову напрочь сносит от тебя.

Я уперлась обеими руками в его грудь, надеясь оттолкнуть его.

— Я не люблю, когда со мной играют, — отрезала я. — Перестань играть со мной. В зале достаточно симпатичных девушек, выбери любую и пудри мозги ей, а меня оставь в покое.

— Но ты единственная, кого я вижу в этом зале, — ответил он и с его лица исчез всякий оттенок веселья.

Мое быстро бьющееся сердце замерло.

— Ты единственная девушка, которую я вижу, Таня.

Одним залпом он лишил меня всякой возможности думать, выбив из головы все мысли. Я посмотрела ему в глаза и тут же пожалела об этом, потому что теперь мне было еще труднее сосредоточиться. Он и его прекрасные глаза лишили меня сил сделать что-либо еще, кроме как смотреть в ответ.