— Пяпя!

Аманда резко отвернулась в сторону — Вик заметила, как на её глазах мелькнули слезы.

Алистер не растерялся: он подмигнул малышке и приложил палец к губам:

— Шшш!

Он взял её на руки — Вик видела, как диагностические плетения опутали малышку. Аманда взяла себя в руки и даже храбро улыбнулась:

— Это моя младшая — Лилиан. Старшую зовут Оливия.

Лилиан, сидя на руках Алистера, продолжала настаивать, что он «пяпя». Аманда решительно забрала девочку у Алистера и принялась пояснять, что это всего лишь дядя.

— Простите, теперь вы понимаете, почему я не хотела принимать вашу помощь…

Вторая девочка сильно раскашлялась, и Вик направилась к ней — тоже подхватила горячую от жара Оливию на руки. Минуты хватило, чтобы обнаружить у неё очаг пневмонии. Вик принялась лечить, накидывая плетения за плетением: снижающее контрольную точку температуры в головном мозге, расширяющее бронхи, улучшающее отхождение мокроты, усиливающее приток крови, повышающее активность белых телец… Обучавшая её всему этому адера Вифания настаивала, что настоящее призвание Вик именно в лечении, а не в погоне за преступниками — тех, говорила монахиня, и без Вики есть кому гонять. Краем глаза она посматривала на Алистера — тот тоже формировал свои плетения, только у него был свой подход, немного иной, он никогда и нигде не учился владению эфиром, сам нахватав всего.

Вик, напоследок усыпив Оливию и уложив её на подушки все там же в загородке, пояснила для волнующейся Аманды:

— У девочки пневмония. Все основные плетения я накинула — Оливия уже завтра пойдет на поправку. Не волнуйтесь. Завтра надо будет проверить состояние плетений…

Алистер вскинулся:

— Я завтра перед службой зайду и заново запитаю плетения, не стоит беспокоиться, лера инспектор.

Вот только беспокойство Вик стало нарастать. Алистер не из влюбчивых парней. Он не Брок, способный влюбляться семь раз на седьмице, так какого он так себя ведет? Или его тоже беспокоит странный запах из жилых комнат? Оставалось надеяться только на это.

Аманда, опуская в загородку тоже заснувшую под влиянием эфира Лилиан и укрывая девочек легкими одеялами, снова начала извиняться:

— Простите, мне так неудобно. Столько неприятностей из-за меня и…

Алистер твердо оборвал поток её ненужных слов:

— Мы полиция. Служить и оберегать — наш девиз.

Аманда со слезами на глазах, выходя из задней комнаты обратно в ателье, рассмеялась:

— Где же вы были этой зимой.

Вик тут же спросила:

— Вы о своем муже? Что с ним случилось? Расскажите — мы попытаемся вам помочь.

Аманда, запирая дверь ателье и снова опускаясь в кресло, качнула головой:

— Помогать уже не с чем.

Алистер подался вперед на стуле:

— И все же… Расскажите.

— Да что тут рассказывать. — Пальцы Аманды заметно дрожали. — Стен был бесконфликтный человек. Очень справедливый, спокойный. С ним всегда было легко. Он никогда не вступал в драки, всегда разбираясь без рукоприкладства. И что с ним случилось перед смертью, я не знаю. Он умер двенадцатого вьюговея, тогда еще ночью пожар в Ветряном районе был…

Вик нахмурилась — самое неудачное время было для полиции и расследований: все силы были брошены в катакомбы, чтобы не допустить бунтов среди населения, потерявшего в пожаре все.

— … Стен в тот вечер задержался на службе — он был охранником в «Королевском рыцаре». Ко мне с криками примчалась соседка Пирси, они с мужем держат книжную лавку возле паба «Приют». Она сказала, что там толпа избивает моего Стена. Пока я оделась, пока нашла того, кто присмотрит за малышками… Я примчалась к пабу, там уже была полиция. Стен лежал на тротуаре, у него вокруг головы все было красным-красно. Меня к нему не пустили. Сказали, что он шел, пьяный, домой, поскользнулся на мокрой от воды брусчатке и упал, разбивая затылок. Тогда еще были сильные дожди… Смерть была мгновенной. Рассмотреть мне его не дали, его даже похоронили в закрытом гробу по распоряжению полиции. Инспектор Ардо, кажется… Не помню его имя…

Арно не был инспектором, он был тогда суперинтендантом Речного дивизиона и очень любил брать взятки за закрытие щекотливых дел.

— … Ардо сообщил, что дело открыто не будет. Что-то там с составом, которого нет. Стена никто не бил. Просто так совпало, что он проходил мимо, когда из паба вышла толпа. Стен упал, люди бросились ему помочь, сами не очень трезвые, вот и показалось, что была драка. Судебный медик подтвердил, что следов нападения не было.

Вик переглянулась с Алистером — а вот это было что-то новенькое. И в Вернере, и в Картере она была уверена: они не из тех, кто будут такое скрывать.

— Как-то так.

Вики мягко спросила:

— А сами вы что думаете о случившемся?

Аманда от волнения сцепила пальцы между собой:

— Я потом поговорила с Пирси снова, когда отошла от случившегося и начала думать. Она сказала, что драку не видела, якобы ей сказал мальчишка-побегушка, тот мальчишка утверждал, что тоже ничего не видел. Все соседи как один говорили, что надо смириться и забыть — боги знают, что делают. Никто ничего не видел. Так что я не знаю, что думать по этому поводу.

— К вам кто-нибудь приходил, кроме Арно? Кто-нибудь угрожал или предлагал денег? Или письма какие-то с угрозами были? — расспрашивала Вик.

— Нет. Не того я полета птица, чтобы меня запугивать. Я простая швея, что я могу?

Вик мысленно делала заметки: опросить по новой всех соседей, договориться об эксгумации тела Стена Круза, разобраться с пабом.

— Вы не будете против, если мы вновь откроем дело о смерти вашего мужа? Придется подписать бумаги, разрешающие потревожить его тело и его дух. Маловероятно, что он придет спустя такое время, все же полгода прошло, но попытаться стоит.

Аманда горько рассмеялась:

— Не стоит. Я не подпишу бумаги. Стен ушел, не стоит ворошить прошлое.

— Вы не хотите знать правду?

— Я хочу жить в этом квартале и не бояться. Мне некуда бежать отсюда, пока вы будете разбираться. У меня двое детей — я не смогу с ними сбежать так далеко, чтобы меня не коснулось все это. Этот дом — это история моего рода, это все, что у меня осталось. Вы знаете, сколько лет этому ателье?

— При чем тут это, Аманда?

— При том! — Аманда сама испугалась своего голоса и тут же извинилась: — Простите, я не хочу вас обижать. Это случайно вышло. Я лишь хочу жить тут. Жить и не бояться за детей. Там была толпа — вы всех не найдете. Кто-нибудь да останется, а я не могу сбежать с детьми. Этому ателье уже три сотни лет. Тут мой предок нажил свое состояние и тут же прогорел, теряя все. Площадь Воротничков была названа в честь нашей семьи. Наша семья, точнее семья Видаль, сделала состояние на торговле пикадиллями или ребато по-вернийски. Я не уйду отсюда. Я хочу продолжать дело своей семьи. Зимой я была готова воевать, сейчас я устала и хочу только одного — забыть, как забыли мои дети.

Алистер веско сказал:

— Вам все же угрожали.

— Нет, — Аманда качнула головой. — Не имею привычки лгать. Я устала от матери и её нападок. Так нельзя говорить о мертвых, но о них надо говорить правду.

Вик заметила, что в отличие от сестры Аманда правильно помнит храмовую заповедь: говорить о мертвых ничего, кроме правды.

— Что от вас или Стена требовала нера Фостер, ваша мать?

Аманда замолчала, долго смотря в окно. Что она там видела, кроме нарядных пандор, было непонятно.

— … Аликс всегда была немножко своевольной и невоспитанной. Она всегда жила своими желаниями, убедить её в чем-то невозможно. Ей захотелось — она пошла и сделала. Она хорошая, но крайне упрямая и недальновидная. Я говорила, я предупреждала её о Мейси. Она не слушалась. Когда он её бросил… Нет, даже не так… Когда стало ясно, что Аликс беременна, мать стала требовать, чтобы Стен повел себя как мужчина. Она стала требовать, чтобы он поговорил с Мейси и настоял на свадьбе. Мать ничего не хотела слышать и видеть, она нудела и нудела, что Стен обязан, как единственный мужчина, постоять за семью. Не знаю, как она себе это представляла, Стен тоже не представлял… Девочки откровенно стали бояться своей бабушки. Только сами понимаете, избежать общения с матерью было невозможно.