По случаю в августе на барахолке купил черной шерсти и отнес в мастерскую.
Принимал заказ сам мастер. Он оглядел маленький тюк, помял, зачем-то понюхал и сказал:
— Так. Шерсть, значит. Для валенок.
Я утвердительно кивнул.
Мастер спросил домашний адрес, фамилию, имя, отчество, все это записал в тетрадку, занес в квитанцию. На квитанции в графе «Срок готовности» разборчиво нацарапал: «В декабре».
В декабре я зашел в мастерскую, показал квитанцию. Приемщица долго копалась в книгах, тетрадях, лазила по мешкам с шерстью. Наконец, отчаялась и крикнула:
— Филиппыч! Иди сюда! Клиент пришел!
С колодкой в руке, при фартуке, весь пропахший овечьим по́том, появился Филиппыч. Он сощурился, глядя на свет и на меня…
Приемщица протянула ему квитанцию.
— А-а, — сказал Филиппыч, — помню, помню. Шерсть белая?
— Нет, черная.
— Ага, черная. В мешке с заплаткой.
— Нет, в черной тряпке.
— Точно. Белой веревкой перевязана.
— Нет, тряпка по углам связана.
— Такого заказа не помню. Но вы не беспокойтесь. У нас учреждения точная. Найдем — сделаем. Твердо говорю. Зайдите через месяц.
Я зашел через месяц, потом другой, третий… Каждый раз сцена повторялась с некоторыми вариациями.
А потом наступила весна… лето.
Через год потребовался другой размер валенок, я купил их в магазине и о заказе совершенно забыл.
…Сегодня 31 декабря, и у меня большая радость. Женится мой сын Алешка.
Справляем свадьбу. В доме полно гостей. Веселье в самом разгаре.
Часу в двенадцатом ночи меня вызывают на лестничную площадку. Стоял небольшого роста старичок с седыми усами и бородкой в детскую ладошку. Гости уже снимали с него пальто. Старичок отбивался как мог и все приговаривал:
— Мне Петрова надо… я по делу… Петрова мне…
— Я Петров.
— А это точно? Паспорт давай.
— В чем дело-то?
— Паспорт покажь, говорю. Принесли паспорт.
— Теперь точно! — Старичок, осмотрев документ, вытащил из-за пазухи маленький сверток. — Получай заказ.
Я взял сверток, развернул… О небо! То были выполненные с изумительным мастерством валенки. Крохотные, с острым носочком, пяточкой… как сувенир. Гости выхватили их у меня и ринулись в комнату.
— Алеша, Вера! Вам еще подарок! Валенки для малышки. Смотрите, какие чудесные!
— Вот так, дорогой товарищ, — говорил тем временем старичок. — Попрошу расписаться в получении. Наша учреждения точная. В ней ничего не пропадает, сказано в декабре, — получите в декабре…
Чья вина?
Кот Филька был ленив.
Он в лености своей
Спокойно созерцал возню мышей.
Но целиком винить кота
Не стану я:
Его хозяин потчевал сметаною!
Опровержение
Напрасны эти разговоры:
Мол, Клим работать не привык.
Их опровергнуть можно вмиг:
Одной рукой он сдвинет горы —
Бумажные, что сам воздвиг!
Сердечный прием
Новинкам техники
всегда я очень рад.
Станочек новенький?
Давай сюда, живее!
Сейчас погуще смажем
и — на склад:
Хоть век там простоит он,
не ржавея!..
Жалоба
В учреждение поступила жалоба:
«У нашего дома у забора отторгнута доска. Прошу прибить это безобразие. К сему пенсионер Матушкин».
Начальник наложил резолюцию: «Замнач. К исполнению». Замнач дал указание: «Помощнику. Разобраться. Прибить доску».
Помощник вывел крупно: «Нач. отдела. Прошу наказать виновных. Закрепите доску, чтоб не болталась».
Начальник отдела приписал: «Технологу. Ваши практические предложения по прибитию вышеизложенной в соответствии с научно-техническими достижениями».
Технолог посоветовал: «Мастеру участка. Согласно техническим условиям, надобно сделать так, чтобы доска не отрывалась и впредь. Возьмите стальной гвоздь 120 мм и молоток (лучше весом 2 кг) и проведите определенную работу с обслуживающим персоналом».
Мастер: «Рабочему Иванову И. И. Наша задача проще простого. От нашей работы зависит спокойствие и благополучие близких. Оттого-то надо повседневно проявлять чуткость и внимание при любом деле, а в нашем особливо. Ваша задача на данном этапе заключается в том, чтобы высоко нести и крепко держать марку учреждения и живо откликаться на любые предложения трудящихся и отдыхающих на пенсионном Олимпе. Короче говоря, идите и прибейте дос…»
В эту секунду рабочий день закончился.
Постоянство
— Топтыгину — привет! Как жизнь, пенсионер?
Наверно, изнываешь от безделья?
— Эх, братец Волк, и до чего ж ты сер!
Тебя послушать — сущий пустомеля!
Нет, перемен я резких не терплю:
На службе спал, а нынче — дома сплю!
„Мудрец“
— О жизни я сужу не как юнец.
И вывод мой суров в конечном счете:
Мир скучен, в нем чудес вы не найдете! —
Так рассуждал Жук-плавунец,
Свой век проведший на болоте.
Внедрили…
Щегол идею выдвинул когда-то
В солидном учреждении лесном:
— Давайте упорядочим зарплату —
Большие средства этим сбережем!
Начальство за идею ухватилось.
Реформа так проведена была,
Что в целом ничего не изменилось,
Но меньше вдвое стал оклад Щегла!
Вакансия
В конторе освободилось место заместителя. Начальник вызвал сотрудника Вяшкина. Попросил высказать свое мнение о сослуживце Железине.
— Железин… он какой-то вялый. Нет в нем энергии, бьющей через край. А на руководящем посту нужна прежде всего твердая рука, требовательность. Надо, чтоб тебя каждый боялся, то есть уважал. Тогда в конторе будет порядок… А он до чего дошел… На работу идет — ребенка в детский сад ведет… Жены у него нет, что ли? Конечно, я человек маленький, мое дело сторона, но…
— Хорошо, хорошо, спасибо, — сказал начальник. — Попросите ко мне Книжкина.
Книжкин о Вяшкине сказал следующее:
— Слушок есть… за юбками увивается…
А Железин, выслушав начальника, заметил:
— Книжкина я знаю давно. Хороший товарищ. Но не воздержан. Иногда сорвется, зашумит… А что шуметь? Да откровенно… он того… не прочь и за воротник…
