– Глупая девчонка, – отозвалась Нуритин и отдала письмо герцогине, – она, определенно, не верила, что сможет убедить Имаджан не давать ходу этому браку, – Нуритин посмотрела на Дов.

– Ты ведь не сделаешь подобной ошибки, а?

Дов удивленно взглянула на нее.

– Вы считаете, что регенты предложат то же самое мне? Да они, наверное, подумают, что Сарэй им в лицо плюнула, когда убежала. Мне кажется, нам всем пора бежать в Танаир, пока они нас не арестовали.

– Они не посмеют, – решительно возразила Нуритин. – Вы, девочки, для этого слишком известны. Имаджан сама первая признала это, предложив Сарэй выйти замуж за короля. Теперь ей необходимо предложить то же самое тебе, и ты должна делать так, как мы советовали Сарэй. – Неожиданно Нуритин улыбнулась тонко и холодно. – Вам ведь обидно, что она не поделилась с вами своими планами, – проговорила она, глядя на Дов и Виннамин. – Мне она тоже ничего не говорила. Она провернула это у нас под носом, дерзкая девчонка. Она скрывала свой интерес к этому картакцу. Она ведь очень здорово умела исчезать на любовные свидания еще до вашей поездки в Танаир. Без сомнений, с тех пор она усовершенствовала эту способность.

Али подумала о рэка, о том, как эта новость подействует на них, и даже вздрогнула. Это ее движение привлекло внимание Нуритин.

– И от тебя она сбежала, наблюдательная ты наша, – ядовито проговорила Нуритин с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего. – Тебе-то как должно быть обидно.

Али, Дов и Виннамин удивленно уставились на нее, и Нуритин передразнила их и тоже вытаращила глаза.

– И без всяких ваших таинственных намеков по поводу этой юной особы о том, что она якобы на самом деле значит гораздо больше, чем просто горничная, я заметила, какая она внимательная. Я не знаю, на что она способна, и не хочу знать. Когда мне надо будет это узнать, я уверена, вы мне скажете. Сейчас надо решить, как сообщить новость обществу. Сначала здесь, потом дома. Регенты узнают об этом к моменту нашего возвращения, если этот новый начальник разведывательной службы хоть что-то соображает в своем деле. Но важно сообщить им лично. День или два они будут в ярости, а потом предложат то же самое нашей Дов. Можете сидеть здесь и переживать, если хотите, а я пошла спать, и вам советую. Сегодня вечером мы больше ничего поделать не сможем. – Она посмотрела на Али. – А так как Сарэй позаботилась о том, чтобы Дорилиза была не в состоянии остановить ее, я требую, чтобы меня раздела ты.

Она встала, отряхнула юбки и вошла в дом.

Али проводила ее восхищенным взглядом.

– Хочу быть как она, когда вырасту, – пробормотала она.

– Давай сначала постараемся вырасти, – мрачно ответила Дов, – и тогда можешь быть какой хочешь.

– Нуритин права, – опустошенно сказала Виннамин. По ее лицу струились слезы, но она, казалось, их не замечала. – Слишком поздно, пойдемте спать. Я думала, она доверяет нам, – прошептала она, – я думала, она доверяет мне. Она могла бы сказать.

– Вы попросили бы ее исполнить долг по отношению к семье и стране, – мягко произнесла Дов. Ее глаза тоже были полны слез, хотя она и не плакала. – Вы бы заставили ее почувствовать себя эгоисткой, которой собственная свобода и счастье дороже, чем люди, которые так от нее зависят. И вы были бы правы. И она это знала. Вот потому она и сбежала.

– Де-вуш-ка! – послышался царственный голос из глубин дома.

Али вскочила на ноги и пошла помогать Нуритин, думая, что Дов абсолютно права. Когда она готовила всех леди ко сну, то опять вовсю ругала себя. Как же она была самодовольна в последнее время! Придется за это платить. Только она и Дов знали, что рэка и Киприот воспримут побег Сарэй очень тяжело.

Герцогиня попросила Али сообщить семье Фонфала, что Сарэй почувствовала себя нехорошо, и поэтому рано ушла с праздника. Али так и сделала, но, вернувшись, спать не легла. У ее матери был огромный словарный запас ругательств. У папы тоже. Али припомнила все эти слова и обругала ими сначала себя, затем Сарэй и Займида. Трик и Секрет, понимая, что ей надо подумать, вели себя тихо, лишь нежно к ней прижимались, утешая.

Когда ругательства иссякли, Али решила, что шутка была направлена против нее. Всего лишь год назад она, может, и помогла бы Сарэй выйти замуж за любимого, вместо того, чтобы пытаться вовлечь ее в политическую жизнь. В крайнем случае, она восхитилась бы смелостью Сарэй. Мать Али в свое время поступила в точности, как Сарэй сейчас, выбрав себе жизнь по нраву вместо той, какой от нее ждали. «Да, как же я изменилась, – печально подумала Али. – Сейчас я думаю об обязанностях по отношению к людям, которые ищут себе предводителя. Сейчас я меньше думаю о развлечениях, и больше – о работе. Ну, по крайней мере, моя работа иногда очень похожа на развлечение».

Али покачала головой и начала готовиться к последствиям сегодняшнего вечера. Киприот еще не явился, значит, он все еще занят организацией кражи солнечного и лунного щитов. Ей придется выставить все свои доводы, когда бог вернется. Она думала, зря или нет заговорщики не рассказали Сарэй, что собирались возвести ее на трон. Али снова покачала головой. Если бы Сарэй знала об их планах, то сбежала бы гораздо раньше.

На следующее утро Виннамин послала Али за горничными. Они уже поправились, но чувствовали себя не самым лучшим образом.

– Вам все расскажет ее светлость, – сказала Али, и повела девушек к герцогине.

Виннамин рассказала, что Сарэй сбежала. Булэй побледнела так, что чуть не упала в обморок.

– Она отравила вас, – быстро сказала Дов, – всех вас. Она в письме написала.

– Она, наверное, подсыпала что-то в самбал, – вставила Али.

– Как она сбежала, Али? – спросила Пембери. Ее голос дрожал, хотя руки уверенно укладывали прическу на голове Виннамин. – Али, ты должна была присматривать за нашими леди.

– Меня похитили и заперли в чулане, – отсутствующим голосом сказала Али. Она быстро перебирала в уме планы и вопросы. – Если бы одной из горничных Фонфала не потребовалась ночная рубашка для какого-то гостя, я до сих пор могла бы там сидеть. – Али не собиралась рассказывать им про Кладбищенскую ведьму, по крайней мере, пока. Она уже придумала историю для тех, кому нельзя говорить правду. – Горничная Займида подошла ко мне и сказала, что ты меня звала, Пембери. Я знала, что ты заболела, поэтому побежала не раздумывая, и тут-то они и схватили меня.

Виннамин покачала головой.

– Дело сделано. Мы все знали, что Сарэй всегда больше интересовали чувства, а не политика. – Она встала. – Так что давайте покажем миру наши гордые лица, хорошо? Чтобы пережить этот стыд, потребуется некоторое время. Не давайте никому повода радоваться нашему горю. Я должна объясниться с родителями и сообщить нашим людям, что мы уезжаем не завтра, а сегодня.

Как только Виннамин вышла, Пембери и Булэй вытащили Али на крыльцо.

– Как ты могла допустить это? – закричала Пембери. Слезы покатились по ее лицу.

Булэй тоже начала всхлипывать.

– А бог не может?..

Али приложила палец к губам. Она показала на дом: Дов и Нуритин могли слышать их разговор. Дов вышла к ним.

– Мы можем и дома поговорить. Идите и укладывайте вещи.

Горничные повиновались, Дов повернулась к Али.

– Погуляй со мной. У меня не много вещей.

Они вышли во двор. Стоял утренний туман. Было прохладно. Обезьяны-ревуны отстаивали свою территорию. Вороны огрызались в ответ. Али и Дов остановились у одного из ручейков, которые во множестве протекали по имению. Али оглянулась. Нигде не было видно никаких признаков магии.

– Они так горюют, будто все безвозвратно пропало, – вкрадчиво произнесла Дов.

– Но ведь это не так, – ответила Али, – это может быть только началом.

Дов посмотрела на нее сияющими глазами.

– Как мне их убедить?

Али минутку подумала.

– Работой, – наконец, сказал она. – Возделывайте почву, только и всего. Земля уже распахана и готова к посеву. Если одна грядка и заболотится, мы вспашем еще.