Наконец они остановились под одним из трех доков, отделенных от торговых крепкой стальной цепью, дальний конец которой был надежно закреплен в деревянном пирсе. Цепь не достигала камней, и это означало, что Али и ее люди могут проскользнуть в щель между землей и цепью. Только там они скинули капюшоны и смогли увидеть друг друга. Теперь можно было не опасаться, что подвыпившая солдатня, шатающаяся по порту, случайно заметит их. Это место охранялось так же, как улица. Три дока для невольничьего рынка были огорожены сетями на случай, если какой-нибудь отчаявшийся раб спрыгнет в воду и попытается сбежать.

Они быстро разделились. Иокс и Джимарн побежали к дальнему доку, Фегоро и Локак – ко второму, а Али – к третьему, самому короткому. Именно к этому доку причалил корабль, на котором она приехала сюда рабыней. Они быстро измеряли длину, ширину и высоту деревянных свай и прочих укреплений, на которых держался причал. Как только все было готово, они снова прикрыли свои лица и головы и вернулись в будку смотрителя.

После того как все записали свои измерения на карту, изготовленную Али, они вернулись в прачечную. Гучоль, сестра Атисы, ждала их там. Она забрала у них испачканную одежду и бросила в большую бадью со специальной водой. Али и Джимарн в это время отмывались во второй бадье, наполненной мыльной водой, а трое мужчин мылись в третьей.

– Неплохо поработали мы сегодня вечером, друзья, – сказала Али, вытираясь, – а потом будет еще интереснее, я думаю.

– Да, Дуани, – хором ответили остальные. Перед сном Али заглянула в бывшую кладовку, ныне переоборудованную под рабочую комнату Окобу и Юсуля. Она взяла графитную доску и мелок и шифром написала просьбу изготовить двенадцать горшков липкой огнеопасной массы, так называемой гремучей смеси.

Наутро, спускаясь по лестнице за мылом, сделанным Окобу специально для Дов, Али увидела, что несколько служанок разносили букеты цветов и расставляли их в комнатах.

– Люди узнали, что вернулась леди Сарэй, – сказала Булэй. Она несла изысканную композицию из орхидей в комнату своей хозяйки. – Улазим говорит, что теперь цветов даже больше, чем год назад. Есть букеты и для ее светлости и леди Дов.

– Я думаю, Дов обрадуется, – невозмутимо сказала Али. – Она обожает поклонников.

Булэй фыркнула и побежала вверх по лестнице. Али отправилась искать ребят из своей команды. Она нашла толстушку Атису, которая возилась с букетом райских цветов в парадной гостиной.

– Доброе утро, Дуани, – с улыбкой сказал Атиса, – ты все еще потрясена великолепием королевского дворца?

– Я гораздо более потрясена видом рыб-людоедов, – ответила Али и поправила веточку зелени рядом с оранжевыми цветками. – Атиса, ведь это ты ходишь с Чинаол за покупками на рынок, да?

– Через день, – ответила Атиса и кивнула так, что ее кудрявые локоны выбились из прически, – когда она идет на рыбный рынок. Она берет Хироуза или Расая, когда идет за мясом.

Али засмеялась. Эти двое из ее команды, выбранные Чинаол в помощники, были самые красивые, что и послужило, как подозревала Али, причиной просьбы нести тяжелое мясо.

– Не говори, откуда ты это услышала, но шепни кому-нибудь, можно не одному, что Топабоу ругает регентов за то, что они недостаточно тверды с мятежниками на дальних островах. Ты уже собрала информацию?

– Дуани! Мы в первую очередь разузнали, кто в городе много разговаривает и кого больше всех слушают. Мы знаем, что ты не простила бы, если бы к твоему приезду у нас не было бы источников!

– Я боялась, что вы будете заняты, отбиваясь от городских парней, клеящихся к вам, и забудете старушку Дуани, – сказала Али, – но я вижу, что ошиблась на ваш счет. Позаботься, чтобы о Топабоу все говорили разное, потому что если будет звучать одна и та же история…

– Они поймут, что это пущенный кем-то слух, – закончила за нее Атиса. Этот урок Али вдалбливала им зимой.

– Мы сделаем так, что регенты и Топабоу погрязнут в разбирательствах как домашних дел, так и дел дальних островов.

– Неужели простые слухи имеют для них такое значение? – тихо спросила Атиса. Ее черные глаза смотрели серьезно.

Али погладила ее по щеке.

– Трудно не обращать внимания на чужие слова, – сказала она и улыбнулась. – Слух въедается в душу человека – ни прогнать его, ни ответить на все вопросы. Жертва сходит с ума, звереет, пытается понять, откуда это все берется.

– А обезумевшие люди совершают ошибки, – ответила Атиса цитатой из уроков Али. – Как я рада, что ты на нашей стороне, Дуани.

Али улыбнулась ей и взяла мыло для своей госпожи.

Семья собралась к завтраку, Али вместе со слугами поела в зале для прислуги, заваленном вещами. Она уже заканчивала завтракать, когда к ней подошел Нават.

– Твое письмо доставлено. Я сам видел, как Тапабоу поднял его. И ему явно не понравилось то, что он прочитал.

Али кивнула.

– Спасибо, – сказала она, – он заподозрит, что оно подброшено, но скоро у него прибавится забот. Как ты думаешь, вороны смогут относить такие сообщения время от времени?

– Они сделают все, о чем ты попросишь, – тихо ответил Нават. – Они даже любят такие поручения. Поговори с ними во сне. Они все сделают, точно так же, как я, когда ты попросишь. Я не нужен тебе, чтобы разговаривать с ними.

Али с тревогой вгляделась в него.

– Ты чем-то расстроен? – мягко спросила она. Ему не пришлось отвечать, потому что подошли Улазим и Фесгао и сели рядом.

– Доброе утро, Нават, – сказал Улазим. – Али, Булэй поведала, что вчера у тебя был разговор с начальником Королевского дозора.

– Капитан Сибигат очень интересный, – ответила Али, – наблюдательный. – И, желая досадить Навату за невнимание к ее персоне, добавила: – И красивый, просто очаровательный!

Нават провел пальцем по деревянному столу. Казалось, он не слушал. Фесгао молча присвистнул, а Улазим удивленно поднял брови.

Али фыркнула и возненавидела себя за дурацкое поведение.

– Он, по-моему, просто позаигрывал немножко.

– Не привязывайся к нему, – предупредил Фесгао, – он предан маленькому королю. Улазим!

Фесгао подтолкнул своего друга в бок и показал на дверь. В нее входили двое их солдат. Они чуть ли не на руках тащили молодого полурэка, одетого в одну набедренную повязку. Он был покрыт пылью. Пришла Чинаол с кувшином и чашкой. Солдаты усадили гонца на стул рядом с Улазимом; Фесгао передвинулся к концу стола, откуда мог видеть лицо молодого человека. Чинаол наполнила чашку и протянула ее через стол. Гонец мгновенно осушил чашку.

– Меня послала Инайка, капитан «Омбака», – сказал он. Его грудь тяжело вздымалась. – Она велела сначала сказать вам, что лебеди – это вороны.

Улазим кивнул. Эта фраза был паролем для гонцов с важной информацией.

– Говори дальше.

– Мы стоим не в гавани, а в бухте Мориджи, – сказал мальчик. – Капитан послала меня, потому что я бегаю быстрее всех.

Али сложила руки на столе. Бухта Мориджи лежала по другую сторону холмов, которые окружали гавань с юго-запада. Этот парень пробежал десять миль по холмам. Ему каким-то образом удалось проскользнуть мимо контрольно-пропускных пунктов и городских стражников. Али почувствовала все возрастающее уважение.

Мальчик закрыл глаза и затараторил, как будто выученное наизусть.

– На землях Джимайенов, поместье Бирафу на Тонгканге, – сказал он, – восстали рэка. Они убили стражников и освободили рабов. Правитель Тонгканга Сулион велел своему магу связаться с магами регентов и попросить прислать солдат, но мой капитан говорит, что первое же сообщение было перехвачено магами звеньев Цепи.

Из его слов Али поняла, что мальчик не вполне понимает смысл сообщения. Он не понимает, что Цепь на самом деле люди, маги. Многие из них должны были находиться рядом с правителем каждого острова, чтобы не позволять передавать информацию. Также она поняла, что, если от регентов ничего не придет в ответ, правители островов сообразят, что их мольбы не дошли до столицы, и попытаются найти другие способы позвать на помощь, и маги не смогут помешать. Регенты не могут проигнорировать сообщение, если оно дойдет до них: Тонгканг был слишком близко от столицы, а земли, которые назвал мальчик, принадлежали Рубиньяну. Он унаследовал их от своего брата Броно, когда тот был убит.