- Оно хоть живое? – прохрипел Хассек, выпутываясь из щупалец и лиан.

- Вполне себе, - отозвался, выползая из лиан, Гелнагзот. – Тшенн, нужна ли тебе помощь?

- Вот кто бы рассказал, как эта туша существует… - пробормотала Джейн, зачарованно глядя на уходящие в туман витки аммонита. «А ведь у этих ракушек, по идее, почти все камеры нежилые… то есть – самого моллюска там нет. А если сверху столько живности, наверняка есть ходы внутрь. Не могли не прогрызть…»

- Надо скрыться, - страж вогнал посох в верхний слой «грунта» - сухие лианы, крошёную кору и изъеденный корнями слой раковины. В кольце навершия замелькали цветные пятна. Посох заметно потускнел и снова казался хрупким – на костях, из которых он был собран, Джейн померещились даже трещины и проступившая пористая структура…

- За тот барьер, - Хассинельг со вздохом перехватил посох второй рукой, поднял – но ладонь Гелнагзота легла сверху.

- Животные и так меня чуют. А разумных тут нет.

…Пещеру искать не пришлось – пролом в полтора метра высотой затянуло лианами, но внизу была брешь. Хассек еле держался на ногах, но Джейн, сунувшуюся первой, поймал за шиворот – и шагнул в дыру сам, посохом отмахнувшись от недовольных лиан. Внизу вспыхнул тусклый свет, что-то заскрежетало, шмякнуло, и страж выглянул наружу.

- Оба не дышите! Хватайтесь, тяните вон…

Из пещеры, истекая светло-синей слизью, вывалилось что-то, похожее на бугристую лепёшку с прикреплённым к ней двухметровым конусом. Конус заканчивался «буровой коронкой».

- Залезайте! Эти паразиты всё равно несъедобны…

Едва Джейн успела войти в пещеру, ещё пахнущую чем-то острым, вход на миг закрыла тень «трилобита»-шу, - на съедобность у всех были свои взгляды.

Внутри пещеры была стенка, но сильно разрушенная; живой бур, видимо, врастал в другую, дальнюю, - только там, в двух метрах от верхнего слоя (Джейн его прощупала – он был очень прочным), можно было найти что-то живое. Сейчас там тихо капало и хлюпало – моллюск заращивал повреждения. Другие «лепёшки», помельче, сидели на той же стенке, но стоило Гелнагзоту приблизиться, как они выдернулись из недосверленной «переборки», втянули «буры» и шустро поползли на выход. Туда же двинулось и всё, что висело на «потолке», прилипло к «палубе» и сложно изогнутым боковым «переборкам». Страж со вздохом уронил на освободившееся место листья-подстилки.

- Джейн… сухих лоз наберёшь? Живые не трогай. А я пока… воду поищу. Тут много…

Некромант, севший было на пол, снова поднялся.

- Съедобные растения, - пробормотал он. – Пока девушка собирает сушняк… заодно животных распугаю.

- Знаешь, какие съедобные? Ты же сам не местный, - удивилась Джейн. – И я тоже… не все отличу.

- Знаю, - отозвался Гелнагзот. Больше он не сказал ничего, пока ползал на четвереньках вокруг Джейн, выгребающей мёртвую траву из-под живой. Лозы не кусались – стоило дёрнуться, они отцеплялись и уползали в сторону.

Застелив пол пещеры, Джейн вернулась и обнаружила некроманта дремлющим в траве в обнимку со скирлиновым мешком размером с него. «Скирлин!» - девушка потянула неравномерно окрашенную «ткань». «На тряпке – но скирлин! Ни разу не гзеш – на это-то я насмотрелась!»

- Устал, - коротко пояснил вернувшийся с полными бурдюками Хассек. Посох «зарастил» трещины и из сероватого стал белым – видимо, где-то рядом с водой был ещё и пласт ирренция. Вдвоём путники дотащили мешок; страж, оставив Джейн перебирать еду, вернулся за спящим. Всё, что могло двигаться, отползало от некроманта прочь – даже лианы-строители им не заинтересовались. Хассек уложил его на свою свёрнутую рубаху и сел рядом на лиственную подстилку.

- Боги! Нет, вы видели?! Отнять у Кьюссов Айен… поднять все его тени и просто выкинуть Кьюссов вон. Из Айена. Вайнегова Бездна…

- Теперь у Кьюгена ничего не выгорит? Хотя бы в Айене? – спросила Джейн, глядя, как светится сквозь стенки «котелка» «термоэлемент». Посох Хассека лежал на полу, придерживаемый клешнёй; в его свете двое путников чистили собранные клубни и корешки. Гелнагзот в самом деле знал местные растения – и Джейн думала, косясь на спящего, сколько он по Равнине успел проболтаться – и как залезал на небесных моллюсков, если они к земле не приближаются, а у него ни крыльев, ни телепорта.

- В Айен ещё долго никто не войдёт, - ухмыльнулся страж. – Нечто, сделанное в дни Земли, да скреплённое богами… хвост Зверя Нерга к нему вернётся – а вот Кьюссам из Уру-Джагзура придётся свалить. Надеюсь, надолго. Без них с Джагулами говорить проще. Даже по-хорошему понимать начинают… некоторые.

Джейн облегчённо вздохнула. Что и как они сделали, она не слишком-то поняла – но, кажется, это сработало как надо.

- Но ведь Кьюген… не передумает? Насчёт Хаоса и переплавки в Алайн? – полуутвердительно спросила она, вспоминая Стардрайвера. «А если бы он не лёг в психушку… если бы удрал, сохранив силы… он бы начал на новом месте? С другим астероидом или вулканом, другой бандой недоумков… Начал бы. Психи – они такие.»

Примечание: что говорит (на древнеталларском языке) Гелнагзот

«Il tin giseyri il teneh!» («Ил тин гисэйри ил тэнэх!») - «Сила (могущество, знание, магия) моя да станет Вашей (Вас, уважаемых) силой!» (почтительное приветствие и выражение благодарности)

«To-assinhi…» («То-ассинхи…») – «Вот это неправильно (неверно, неподобающе, против законов богов и людей)…»

«rileya ineh» («рилэйя инэх»)– «странники уважаемые» (уважительное обращение)

«Imu!» («Иму!») – «Быстро!»

«ta-a, to-sinhi» («Та-а, то-синхи») – «Вот, это действительно правильно (верно, подобающе, соответствует мировым законам)».

«avegnur ineh» («авегнур инэх») – «воины-маги уважаемые» (Гелнагзот говорит крайне вежливо)

«Ilkor an Htzar! To ell-malg teo malgur…» («Илкор ан Хцар! То эль-малг тео малгур…») - «Во имя Запределья! Вот величайшая глупость (безумие) среди глупостей…»

«To-assinhi, ell-avegnur. To malg-assinhi!» («То-ассинхи, эль-авегнур. То малг-ассинхи!») – «Это неправильно, великие воины-маги. Это до безумия неправильно!»

«Ilkor an men… ta-a… ato kei sinhi…» («Илкор ан мен… та-а… ато кэи синхи…») – «Во имя всего сущего… так, верно… совершенно против всего, и тем не менее – верно…»

«To-malg… kei sinhi» («То-малг… кэи синхи») – «Полное сумасшествие, однако – правильно.»

«Ilkor an men… il men giseyri il teneh!» («Илкор ан мен… ил мен гисэйри ил тэнэх!») – «Ради всего сущего… сила всего, что есть, да станет Вашей (Вас, уважаемых) силой!»

«Tzot ho, malgeya! Tzot ho!» (Цот хо, малгэйя! Цот хо!») – «Пшли вон, полоумные! Вон!» (очень грубая форма)

«Ilkor an geln! Ha’ot, Kwayeat, ksatot at haeya, tzeat sa at ell-eamon!» («Илкор ан гелн! Ха’от, Квайет, ксатот ат хаэйя, цеат са эт эль-эмон!») - «Во имя изменчивости (дословно – «расплавления»)! Взвейтесь, немёртвые, поднимитесь как туманы, сплетитесь подобно прочнейшей (дословно – «великой») крепостной стене!»

«Ta-a… ak-talur ta-lar…»(«Та-а… ак-талур та-лар…») – «Вот они… осквернённые камни гробницы…»

«Ilkor an men… ilkor an geln… itlumot, ineh, kahot sa ell skaeru teneh! Gelnagzot in gisaa – kahot sa, talur ineh!» («Илкор ан мен… илкор ан гелн… итлумот, инэх, кахот са эль скэру тэнэх! Гелнагзот ин гисаа – кахот са, талур инэх!») – «Во имя всего сущего… во имя изменчивости… восстаньте, Вы (уважаемые), вернитесь в Ваше (уважаемых) великое святилище! Я, Гелнагзот, говорю – вернитесь, почтенные камни!»