Я двигаюсь быстрее и вращаю бедрами, чтобы попасть в то место, которое он старается зацепить каждый раз. Мой рот открывается, и из него вырывается задыхающийся стон. Он ловит его губами и приподнимается, чтобы встретить меня на полпути. Я полностью теряю себя и гонюсь за удовольствием.

— Черт!

Пальцы Нолана впиваются в мои изгибы, и в разгар оргазма он толкается еще раз, чтобы попасть в точку, от которой у меня замирает сердце. Затем он переворачивает меня на кровать, и кончает, а его сперма растекается по всему моему животу.

Мы оба опускаем глаза на беспорядок, который он устроил, прежде чем встретится взглядами. Мой рот остается открытым от шока, даже когда он вытирает меня. После того, как Нолан отбрасывает полотенце в сторону и помогает мне одеться, он тянет меня обратно на кровать, и мы лежим в спокойной тишине.

Я не знаю, сколько времени прошло, когда чувствую, как он поднимает меня. Я сонно прижимаюсь к его груди, а он несет меня через темную квартиру обратно к дивану.

Подушечка его большого пальца скользит вниз по моей щеке, прежде опускается на губы.

А потом он поворачивается и направляется обратно в свою комнату, пока мой брат не узнал, что его лучший друг и товарищ по команде только что показал его сестре, каково это — когда тебя боготворят в спальне.

ГЛАВА 19

ЕЁ

НОЛАН

Я больше не хочу быть Учителем.

Теперь я хочу быть её.

Я в полной заднице. Я даже взглянуть не могу в сторону Ханны, чтобы не взорваться от напряжения, и в кои-то веки я не имею в виду свой член. Младшая сестра моего лучшего друга каким-то образом перевернула весь мой мир с ног на голову всего несколькими украденными мгновениями за закрытыми дверьми.

Хоккейные шайбы летят в сетку, когда я наношу один удар за другим во время разминки. Мои мышцы напряжены, а глаза каждые пару минут возвращаются к трибунам, пока я гадаю, сдержит ли Ханна свое слово и придет ли с квотербеком Уайлдера.

Я слышал, как она разговаривала по телефону со своей лучшей подругой. Ни одна из них, похоже, не подумала о том, что кто-то поблизости может подслушать их разговор. Или, может быть, Ханна хотела, чтобы я его услышал.

— Ты сядешь с Рейном сегодня вечером?

— Ну да. Было бы неловко, если бы он заехал за мной, а я села куда-то в другое место.

— Он еще и заедет за тобой? Я же говорила! Это точно свидание!

— Я не уверена, что хочу, чтобы это было свиданием…

— Что? Почему?

— Я… Я не знаю.

Она замялась, и я хотел, чтобы следующими её словами были: «Потому что мне нравится Нолан». Но, конечно, она не произнесла их, да и с чего бы? Мы несколько недель прятались по углам в квартире, и я не более чем ее наставник. Я вызвался тайно помочь ей обрести уверенность в постели, и на этом всё. Я ни разу не дал ей повода думать иначе, да и кто бы этого ожидал? Меня даже никогда не видели с одной и той же девушкой дважды.

Черт, да я и сам не могу поверить в мысли, которые крутятся у меня в голове.

— Чувак, это твоя сестра рядом с Рейном Кендриксом?

Мы с Хейзом оборачиваемся одновременно. Я сжимаю зубами, пока остальная команда выписывает зигзаги вокруг нас. Хейз смотрит на меня с выражением «какого хрена?», как будто я должен отвечать за ее действия.

— Это о нем она говорила с Арией?

Я пожимаю плечами, чтобы скрыть раздражение.

— Откуда мне знать?

Хейз прищуривается от моего резкого тона.

— Потому что я видел, как ты подслушивал ее разговор прямо перед тем, как начал слушать сам.

Я поворачиваюсь и уезжаю, изо всех сил стараясь не смотреть в ее сторону, что становится настоящим испытанием сначала на разминке, а потом и в первом периоде.

В перерыве я пью воду, но взгляд невольно направляется к трибунам, мимо бутылки. Ханна собрала длинные волосы в хвост, и мне хорошо видно, как она смеется над чем-то, что сказал Рейн. Я хмыкаю и поворачиваюсь к ним спиной.

Ван толкает меня локтем со скамейки.

— Что? — рявкаю я.

— Если хочешь ее, иди и забери.

Я чувствую себя пойманным с поличным. Челюсть дергается от раздражения.

— О чем ты, блядь, говоришь?

Ван громко смеется, привлекая внимание всей команды.

— Посмотри на себя, весь на нервах, устраиваешь истерику прямо на льду. Просто иди и скажи Хейзу, что ты трахаешь его сестру, а потом поднимись к ней и заяви на нее права. Может, тогда мы выиграем, если ты вытащишь голову из своей задницы.

Я молча смотрю на Вана, а затем отворачиваюсь и обдумываю его идиотский совет.

Если на моем пути к получению желаемого возникало препятствие, я всегда его разрушал. Как я уже говорил, мне нравятся вызовы, так какого черта я просто отпускаю такую, как она?

Я хочу ее.

Я хочу ее так сильно, что это начинает проявляться на льду во время игры. Это должно что-то значить, верно?

Остается три минуты до возвращения на каток.

Три минуты, чтобы рискнуть всем ради того, что может даже не сработать.

Прежде чем я успеваю передумать, я перемещаюсь немного вниз вдоль скамейки и встаю перед Хейзом. Он разговаривает с нашим правым нападающим, когда поднимает взгляд.

— В чем дело?

Хейз на адреналине от игры, кровь бурлит в его венах, и я только надеюсь, что он не использует этот адреналин, чтобы врезать мне по лицу.

Всегда лучше просить прощения, чем разрешения.

Я откашливаюсь, смотрю ему прямо в глаза и говорю.

— Прости.

— За что? — спрашивает он.

Я поворачиваюсь и направляюсь к стеклу под студенческой секцией, делая вид, что не слышу Хейза позади.

— Ты трахнул мою сестру, Нолан? Клянусь Богом!

Вся скамейка вздыхает, пытаясь скрыть смех. До моего слуха доносится голос тренера.

— Господи. Парни! Серьезно?!

Мой кулак ударяет по прозрачному барьеру, и все оборачиваются посмотреть. Голубые глаза Ханны расширяются, а я поднимаю палец, маня ее к себе.

— Подойди, — произношу одними губами.

Рейн смотрит на нас, и лицо Ханны становится ярко-красным.

— Сейчас же.

Я снимаю шлем и встряхиваю мокрыми от пота волосами.

Внимание приковано к нам. Вокруг становится тихо, когда она спускается по ступенькам и скрещивает руки поверх толстовки с логотипом университета.

— Что происходит? — шипит Ханна. Ее явно беспокоят взгляды, но единственное, на чем я могу сосредоточиться, — это она.

Стекло не очень толстое, но я повышаю голос, чтобы все точно услышали.

— Помнишь, как я сказал, что ты у меня в долгу?

Ханна закатывает глаза и оглядывает толпу. Черт, даже мой тренер смотрит.

— Ты хочешь, чтобы я оказала ответную услугу прямо сейчас? В середине игры?!

Мои губы дергается.

— Да.

Ханна свирепо смотрит на меня.

— Прекрасно. Что за услуга? Что ты хочешь, чтобы я сделала, Нолан?

Я указываю поверх ее головы на Рейна. Я ничего не имею против этого парня, но она моя.

— Скажи своему маленькому бойфренду там, наверху, что ты занята.

Шок и замешательство отражаются на ее лице.

— Что?!

— Ты должна сказать ему, что занята.

— Это не услуга! Это...

— То, чего я хочу, — заканчиваю я за нее. — Ты у меня в долгу, Ханна.

Она на мгновение задумывается и бросает взгляд на своего брата, стоящего в стороне. Я возвращаю ее внимание, постукивая по стеклу.

— У меня есть еще одна просьба.

Звучит сигнал, и я понимаю, что пора возвращаться на лед.

— Хорошо, какая? — торопит Ханна, зная, что мне нужно вернуться к игре.

— Я хочу, чтобы ты была моей.

Она открывает рот, но тут же закрывает его, а потом снова открывает.

— Ч-что? Но мы… ты...

— Да или нет, Ханна?

Хейз проносится мимо.

— Ради всего святого, просто скажи «да»! У нас игра! — кричит он через плечо. — Я чертовски зол на тебя, Нолан.

Ханна отрывисто смеется, демонстрируя розовые щеки. Я приподнимаю бровь, ожидая ее ответа, и когда она не может сдержать улыбку, понимаю, что эта девушка вот-вот станет моей.