Я нахмурилась, не понимая. Но, кажется, происходящее сообщило что-то важное мужчинам.

— Позвольте вашу руку, сударыня? — после продолжительной паузы попросил граф. И холодные нотки в голосе заставили девушку вздрогнуть.

Но Ада быстро взяла себя в руки. Вскинула подбородок и царственным жестом протянула руку графу.

Вы одаренная?

«Что?!»

— Нет! — одновременно с моим беззвучным воплем воскликнула Ада.

Камень вспыхнул красной вспышкой, заставив девушку отпрянуть.

— Это действительно ценный артефакт, девочка, — в голосе дядям слышалось искреннее сожаление. — Он отзывается на ложь.

— А теперь давайте поговорим начистоту, — граф придвинулся ближе к Аде, так что теперь я могла видеть его хищный профиль. — Вы приезжали в Белозерскую академию?

Ада вздохнула, обвела помутневшим взглядом комнату, посмотрела на кольцо и обмякла. Безвольная рука упала на колени, тело повалилось набок, голова упала ровно на мягкий подлокотник дивана.

— Притворяется? — с легкой тревогой спросил дядя.

— Уже вызвал лекаря. Сейчас проверим.

Мне не дали узнать, что случится дальше. Черняхов выпроводил меня из кабинета потайным ходом — тем же, каким и привел. А еще через пару дней нас с сестрой отправили обратно в академию.

21-е Студеня.

— Ну рассказывай, — нетерпеливо потребовала Еся, с легкой опаской косясь на пока закрытую дверь класса, — зачем тебя вызывали?

Я еще в поезде решила, что могу поведать подругам, а на что не имею права:

— Это из-за того случая… с моим заказом.

— После которого в академии дежурила охранка? — уточнила Вера, развязывая тугой узел на коробке с готовым артефактом.

— Ну да. Насколько я знаю, виновника нашли. Ну или пособника. Не могу сказать точно — нас с Марийкой отправили в академию, забыв поделиться сведениями.

— А маскарад? — Есению, к счастью, интересовали другие вещи. — Какой у тебя был костюм?

— Какой выдали. Я же не взяла свой, — ответила отстраненно, мысли мои вот уже несколько дней вертелись вокруг одной загадки, без которой головоломка складываться не желала. — Вера, а ты не слышала про одаренных, у которых цвет глаз не синий?

— Нет, — тут же отозвалась Вера, но не успела я обдумать ее ответ, как подруга добавила, — но я про них читала.

— Что? — Еся удивилась так громко, что Тихон с другого конца класса поинтересовался, все ли у нас в порядке.

— И вы бы могли. Когда готовились к анатомии и психологии одаренных.

— А там про это было?! — на едином выдохе прошептали мы с Есенией.

— Тридцать второй вопрос, — скучным голосом проговорила Вера, любовным жестом обводя контуры своего артефакта и не глядя на нас, — редкие анатомические аномалии.

Мы переглянулись с Есенией. Я к осенним экзаменам практически не готовилась, не оставалось ни сил, ни возможности. И мне тогда исключительно повезло, когда достался вопрос с общеизвестными истинами.

— А, это когда я начала встречаться с Егором, — виновато промямлила Еся, — наверное, что-то упустила…

— Или все? — беззлобно хмыкнула Вера.

— Расскажи, — попросила я, — как это может быть? Разве глаза — это не показатель силы?

— Не всегда, — начала рассказывать Вера, но умолкла при виде входящего в класс наставника.

— У вас осталось три седьмицы на то, чтобы закончить работу, — напомнил Греков, задержавшись на мне взглядом. Оно и понятно, мой артефакт оставался грудой железок, в то время как Вера планировала сдать наставнику выполненную работу.

Но к моему удивлению сегодня дело сдвинулось с мертвой точки. Я вдруг вспомнила как работала с камнями в старой мастерской, где меня каждое утро встречало привидение. Нити — четкие, явные, послушные — проступили перед внутренним взором, покорно сплетаясь в изображенные на картинках учебника схемы.

Откуда-то в голову просочилась мысль, что мое неприятие артефакторики могло быть связано не с самим предметом и даже не с Яном. А с тем, что Вольский сам оказался отрезан от любимого дела. Что если сейчас его разум очищается, возвращаются способности, поэтому и я вижу связи так, как видела их только работая с ним? Но признать это означало подписаться под тем, что мы связаны. Так как говорила наставница психологии. К этому я не была готова. Единственное, что следовало принять — это то, что у меня не получилось ни забыть Демьяна, ни научиться его ненавидеть.

Я едва дождалась окончания занятий, чтобы попасть в библиотеку.

— Давай я все расскажу за обедом? — предложила Вера, но я отказалась.

Мне не хотелось идти с подругами в общую столовую. Не хотелось тревожить своим появлением Теодора. Или ту же Марийку, которая по моей просьбе возобновила общение с подругами и сегодня планировала обедать с ними. Не хотелось смотреть как Егор с Есенией целуются, забыв о еде и зрителях. Не хотелось ловить полные застарелой тоски взгляды Веры на Стаса. В общем, уединение библиотеки казалось лучшим местом для меня с моими смятенными мыслями и хаотично скачущими эмоциями.

Ответ на свой вопрос я нашла почти сразу — во второй книге из предложенных библиотекарем.

«Данное явление происходит из-за аномально сильной концентрации меланина в мезодермальном слое».

Пришлось перечитать небольшую статью три раза, прежде чем разобраться полностью. Глаза всех одаренных, впрочем, как и людей, состоят из двух слоев. Внутренний — дает цвет радужке, а у нас еще и показывает потенциал энергии. А вот внешний слой у одаренных всегда прозрачный, это заложено генетически. Но крайне редко, едва ли не раз в поколение, происходит сбой, и во внешнем слое концентрируется меланин, который перекрывает собой голубой цвет радужки.

Головоломка сложилась. Остались шероховатости, но в основных деталях я была уверена. Ада Охана. Она не просто одаренная, она иллюзионист. Сильный. По меньшей мере ее способности не хуже моих, раз артефакторы Черняхова не смогли разделить наши энергии. Только у Ады был и мотив, и возможность.

Она пришла по моему приглашению, отданному в момент внезапного порыва. В любую из суббот, когда в театре проходит отбор актеров. Я на пробах не появлялась давно, но ребята проводят их регулярно, составив список дежурств.

Что ей стоило добраться до заготовки, когда вокруг полно незнакомых людей? И она с легкостью нашла мои работы — любой иллюзионист отличает почерк другого. Как она смогла испортить заказ? На этот вопрос у меня ответа не было, но кто знает какие умения дают школы и академии Земли Обетованной? Единственного развитого государства, которое не подписало документы о наказании одаренных, совершивших преступления против людей.

Причины тоже ясны — Аде нужен Демьян. Когда она все задумала? Тогда, когда он решил порвать с ней? Или еще раньше, когда делился мыслями о моем соблазнении? Вольский не постеснялся говорить об этом на празднике солнцестояния, значит, девушка все знала. Возможно, что и с самого начала. Ее взгляды, когда Ада смотрела на меня при редких встречах в прошлом, вспоминались насмешливыми и жалостливыми.

Интересно, она любит Демьяна? Или он просто нужен ей? Черняхов все выяснит, конечно, и разницы нет никакой, но…

Я поежилась, отложила книгу. Впереди еще несколько занятий, нужно собраться с мыслями.

Пусть я почти уверена, что влюбленность Вольского в Аду ненастоящая, но есть вещи, которые я не готова простить.

Подлость. Да, Ян признался сам, но само намерение, сама мысль о том, чтобы соблазнить девушку… Просто потому, что посчитал ее хорошей партией… Можно ли любить человека, который оказался на это способен? Можно ли верить, что это был разовый порыв, а не свойство натуры?

Ложь. О, тут Демьяну нет равных. Притворство, обман, недоговорки. Наследник князя Пермского? Малость, о которой не стоило и упоминать? А как же рассказ о том, что он самостоятельно добился всего? Что он сирота без рода и семьи? Еще одна ложь? Впрочем, я могла бы догадаться сама — ведь видела скарабея на лацкане Демьяна и не узнала один из четырех великих артефактов, что привез мой дед Офар. Но разве могла я представить, что актер может быть наследником великого рода?!