— Ада Охана, — протянул граф.

— Я встречала девушку раньше. И дала ей пропуск на пробы. Она могла нанять иллюзиониста и…

— Получается такого, которого знает и Вольский?

Я замолчала. Что-то не складывалось. А ведь мне до бесов захотелось поверить, что это Ада всему виной. В тот миг, когда мы с Яном соприкоснулись руками и сцепились взглядами… я вдруг подумала, что все то, что произошло, не могло быть правдой. Что между мной и Демьяном было что-то большее, чем затянувшаяся дурацкая игра в соблазнение.

— Я не верю, что Демьян знал, — наконец выдавила из себя.

— Василиса… я не большой специалист в сердечных делах, но… если вы таким образом хотели навести подозрение на невесту возлюбленного…

— Нет! — я уставилась на Черняхова. Злые слезы застыли в глазах. — Браслет действительно отреагировал на Демьяна! Но вы правы, у него не было ни повода, ни возможности!

— Вы рассказали сестре то, что узнали? — зачем-то спросил граф.

— Нет. Только то, что артефакт сработал.

— Мне напрямую запретили лезть к сударыне Охана. Я, конечно, поговорю с Вольским…

— Я хочу встретиться с дядей.

Черняхов не стал спрашивать причину. Знал ее и так.

— Попробую устроить как можно быстрее.

Но быстро не получилось. Государя я увидела только вечером. Меня он выслушал спокойно. Хмурился, постукивал жесткими ногтями по деревянным подлокотникам, но терпеливо ждал, пока я выскажусь до конца. И только потом сказал:

— Ада Охана — племянница царя Давида.

Я сглотнула. Становилось понятна предвзятость государя. Правитель Земли Обетованной был сильным союзником, подозревать девушку — значит, обидеть царя.

— Постойте, — в растерянности потерла переносицу, — она же не одаренная!

— Редкий случай, — дядя кивнул, — но такое бывает. Ада была здесь инкогнито. Девушка страдает от ущербности, но не хочет жалости.

Я пыталась уложить новые данные в голове. Но головоломка по-прежнему не складывалась. Даже не так, как если бы в ней не доставало кусочка. А так, словно был лишний.

— Но я не могу закрыть глаза на то, что ты рассказала, детка. Если Демьян причастен к отравлению моей невестки…

— Не он! — быстро сказала я и с досадой прикусила язык, потому что государь смотрел на меня со всей внимательностью. Но объяснять ничего не стала, опустила глаза.

— Для меня нет ничего важнее безопасности семьи, ты знаешь это, — продолжил дядя. — И хотя Давид просил держать происхождение Ады в секрете, я счел нужным довериться тебе, Василиса. Но за пределы комнаты это выйти не должно.

— Я понимаю, — вставила быстро.

— И Юре, пожалуй, тоже расскажу, а то смотрит как старый пес, которого с теплого дивана отправили в холодную будку.

— У Ады была возможность, — тихо напомнила я. — И мотив.

— Могла бы и раньше рассказать о свой сердечной привязанности, — дядя посмотрел с упреком. — А то я уже думал тебе на теплые курорты пора, не по плечикам ноша.

— Дядя… Если бы была возможность проверить Аду… Ну, если бы я могла где-нибудь спрятаться с артефактом…

— Под столом? — хмыкнул государь.

Я смутилась, но упрямо продолжила:

— Пусть под столом. Но если бы вы точно знали, что Ада замешана, разве не дали бы возможность Юрию Михайловичу провести расследование? Тайно…

— Лисица, — понятливо протянул дядя. — Ну что же. Возможность есть. Мой дворцовый артефактор пока еще не представлял невесту на аудиенции. У него будет такая возможность.

16-е Студеня.

16

Так и знала, что во дворце непременно найдется место, где можно спрятаться и незаметно наблюдать за присутствующими. Не удивлюсь, что такие тайники устроены в каждом кабинете, но именно в этом мне бывать не приходилось.

Государь выбрал для встречи один из малых залов. Со своего места я прекрасно видела огромное кресло-трон и правую руку дяди, лежащую на подлокотнике. Черняхова скрывало кресло, зато диван для Демьяна и Ады был виден как на ладони.

Граф и дядя обсуждали предстоящую встречу, и благодаря улавливающему звук артефакту я слышала каждое слово.

Слуга объявил о гостях, и я поддалась вперед, стараясь разглядеть Демьяна сквозь тонкие рейки дверцы. Браслет нагрелся, но пока это ни о чем не говорило. Артефакт мог реагировать на Демьяна, а не Аду.

— Садитесь, гости дорогие, — предложил государь после нескольких минут положенных приветствий, — сейчас накроют на стол.

Демьян дождался, пока сядет Ада, и устроился рядом. Я почувствовала, как мои пальцы немеют и заставила себя расслабиться.

Ада украдкой оглядывалась по сторонам. На ее лице блуждала легкая улыбка, поза не выдавала никакого беспокойства. Ян казался отрешенным, задумчивым и напряженным.

Пока слуги накрывали на невысокий овальный стол между креслами, Юрий Михайлович расспрашивал Демьяна о работе и, кажется, был обескуражен ответами. Я слышала его преувеличено удивленный голос:

— Ни разу? Вы ни разу не появились в мастерской после помолвки?

— Да, — мне показалось, что Ян сам озадачен. Мастерская была его страстью настолько же, насколько моей был театр. — Не могу сосредоточиться на работе.

«Видимо, все силы уходят на Аду», — промелькнула горькая мысль. Глаза наполнились непрошеной влагой, которую я не стала промокать. В комнате повисла тишина, разбавленная тонким звяканьем фарфора, шорохом ткани и тихим покашливанием графа.

— Ада, вы очаровательны, — дядя дождался, пока пройдут положенные для обеда минуты тишины и гости утолят первый голод. — Давно хотел познакомиться ближе.

— Я мечтала об этом моменте, — тут же отозвалась Ада. И даже моей предвзятости не хватило, чтобы уловить фальшь в красивом грудном голосе.

Полчаса, во время которых дядя и Черняхов задавали Аде и Демьяну пространные вежливые вопросы, тянулись бесконечно. Сиденье, поначалу мягкое и комфортное, начало казаться жестким и неудобным. Я поерзала, переместила вес на бедро, но и оно вскоре затекло. Браслет был все таким же горячим — не обжигающим, но снять его хотелось немедля.

— Государь, — дождавшись паузы, наконец сказал Черняхов, — графа Вольского вызывает князь Пермский. Мне перенаправили сообщение на доску. Что-то срочное.

— Ну, если срочное, — добродушно прогудел дядя, — пусть идет. Но вы, дитя, побудьте еще немного со стариками.

Ада занервничала. Проводила Демьяна беспокойным взглядом, села так, словно готовясь выскочить следом за Вольским, и с опаской уставилась на дядю.

Браслет оставался все таким же горячим. Я медленно наклонилась и подняла с пола свою доску.

«Горячий!»

«Выждем немного», — пришел ответ от Черняхова, и почти немедленно я услышала его вопрос:

— Как вам Держава? После Земли Обетованной, наверное, холодно?

Ада бросила быстрый взгляд на дядю, но тут же отвела его. Уставилась на стол, на котором остались только фрукты.

— Мне здесь нравится.

— Приятно слышать. Хотя и немного странно, что особа вашего положения путешествовала по стране инкогнито.

Ада, как и я, явно расслышала в голосе упрек, но ответила с достоинством, возвращая укоризну:

— Думаю, вы понимаете причины моей скрытности, Юрий Михайлович? Мне не хотелось ничьей жалости.

Черняхов молчал, и со своего места мне не было видно выражение его лица.

— Отстань от нашей гости, Юра, — произнес государь с некоторым опозданием.

Ада улыбнулась, видимо, отвечая на улыбку дяди, и немного расслабилась.

— Возьмите, милая.

Государь протянул Аде раскрытую ладонь, и мы обе поддались вперед, разглядывая подарок. Кажется, перстень.

Ада осторожно взяла дар. На ее красивым лице приступило едва ли благоговение. Несколько секунд девушка любовалась перстнем, а затем надела его на правую руку поверх тонкой перчатки.

— Ох, нет, дитя, это не простое кольцо, это ценный артефакт. Его носят без перчатки.

Ада побледнела, и даже смуглая кожа не смогла скрыть это. Она сняла перстень и медленно стянула перчатку. Потом молниеносным движением надела кольцо на палец и стиснула пальцы кулак.