— Пойдём, — поднялась я. — Нас, наверное, уже ждут.

Теодор заходил утром, сразу по приезде, но короткая встреча с торопливым поцелуем в счет не шла. Я успела соскучиться за те несколько недель лета, когда не видела своего будущего мужа. Мне показалось, что Тео выглядел обеспокоенным, но на вопросы парень ответил еще одним поцелуем и словами "поговорим позже".

А вот с подругами я не успела повидаться, но обе отписались, что с радостью составят компанию мне с сестрой за обедом.

— Как тебе учеба, Маш? — спросила Вера, когда мы сели за стол.

— Пока не поняла, — сестра пожала плечами.

— С кем-нибудь успела познакомиться? — вступила Есения.

— Нет, — Марийка покосилась на меня, чуть подумала и сказала, — завтра Лисса уйдет на свои занятия, тогда и познакомлюсь.

— Ну хоть пригляделась к парням? — не оставала Еся.

Моя подруга была очень влюбчивой и не особенно разборчивой. К счастью, все ее влюблённости до сих пор были исключительно платоническими.

— Нет, — ответала Марийка, потупившись.

— А может у тебя уже кто-то есть на сердце?

— Нет! — как-то очень поспешно и нервно открестилась Марийка.

— Еся! — позвала я подругу. — Ешь уже, не то все остынет, и Любава расстроится.

Подруга переключилась на еду, как и сестра. Вот только последняя никак не желала встречаться со мною взглядом.

"Ладно, расспрошу позже".

Но день пролетел суматошно и быстро, и я забыла узнать у сестры, почему она так резко отреагировала на невинный вопрос.

3-е Златолиста.

Первое занятие стояло общим у всех зельеваров и иллюзионистов третьего года, и вел его тот же наставник Греков, что и вчера у Марийки. Это не могло не радовать, ибо предмет я готова была терпеть только из-за толкового наставника и не чаще раза в неделю. У артефакторов — как бытовых, так и боевых — артефакторика была каждый день.

— Обедаем у меня? — на всякий случай уточнила у сидевших рядом подруг. — Любава приготовит мясной рулет и яблочный пирог.

— Я бы сейчас уже поела, — протянула Есения.

— Ты вечно голодная, — фыркнула Вера.

— Кто бы говорил, — тут же насупилась Еся. — Сама ешь как не в себя. Правду говорят, твоя бабка — ведьма и ты такая же. Не в коня корм!

Вера весело рассмеялась, нисколько не обидевшись. Во-первых, потому что на Есению невозможно было долго обижаться, во-вторых, потому что своей бабушкой Вера гордилась и сравнению только обрадовалась. Ну а в-третьих, Еся нисколько не лукавила про аппетит нашей общей подруги. И про внешний вид тоже.

Вера была худенькой и невероятно хорошенькой. Кудрявые рыжие волосы светящимся ореолом охватывали голову, нежная кожа словно светилась изнутри, почти незаметная россыпь веснушек только добавляла девушке очарования, а синие глаза одарённой делали образ совершенным. Я не знала ни одной другой девушки, кому бы шли короткие волосы, а Веру не представляла с другой причёской.

— В общем, мы с удовольствием пообедаем у тебя, — быстро подвела итог нашей беседе Есения, глядя на наставника Грекова, закрывающего за собой дверь класса.

— Тео придёт со Стасом, — успела шепнуть я, и лицо Веры сразу приняло замкнутое мрачное выражение. Даже веснушки выцвели, а рыжие волосы потускнели. Но она упрямо стиснула зубы и не стала отказываться от обеда.

Я вздохнула. Знала, что мою подругу и лучшего друга Тео связывает какая-то грустная история, но все началось и закончилось раньше, чем мы все оказались в академии.

Хотя, учитывая репутацию Станислава, можно было смело предположить, что Вере не повезло оказаться в длинной череде его возлюбленных. Даже думать не хочу, как далеко зашло дело, лишь надеюсь, что Вера оказалась достаточно благоразумна, чтобы не отдавать невинность до обряда.

Хорошо, что Стас и Вера пересекались не часто, иначе, наверное, одна из таких встреч закончилась бы плачевно. Но Тео еще с вечера уточнил может ли он прийти с другом, и я не нашла причины отказать.

После артефакторики мы с подругами разошлись по своим занятиям. А еще через два часа я зашла за Марийкой и вместе с сестрой отправилась домой.

Подруги пришли почти сразу после нас, а вот Тео со Стасом задержались. Но не настолько, чтобы обед успел остыть.

— Наставник Долохов сегодня лютует, — с порога объявил Станислав. — Гонял нас как бесов!

— Нам пришлось заскочить к себе, чтобы принять душ и переодеться, — добавил Теодор, целуя меня в висок. Я с удовольствием вдохнула запах свежести и не успевшего остыть мужского тела.

— Здравствуйте, сударыни, — Стас уже прошел в гостиную, и мы с Тео поспешили за ним.

Я боялась, что присутствие Веры и Стаса за одним столом превратит обед либо в поминки, либо в поле боя, как это не раз бывало раньше, но, на удивление, ошиблась. Марийка и Есения своей непосредственностью сумели создать атмосферу непринуждённости. И на фоне их легкой болтовни молчание Веры не было столь заметным.

— Боевая артефакторика — это так здорово, — мечтательно вздохнула сестра, когда речь зашла о занятиях. Потом Марийка взглянула на меня и с некоторым ехидством продолжила. — Правда, старшая сестра недолюбливает учеников боевого факультета.

— Правда? — развеселился Стас, который, как и Тео, учился именно там.

— Неправда, — отрезала я, укоризненно взглянув на сестру. — Мне просто не нравится идея создавать оружие.

— Мы же не только этому учимся, — примирительно сказал Теодор. — Сегодня разбирали новый артефакт для записи информации.

— Планшет Вольского, — подключился Стас. — Этот мужик — гений.

— Мы и так можем записывать сообщения. — не поняла я. — В чем тут гениальность?

— Вот именно, — с ноткой снисходительности сказал Стас. — Только сообщения. Вольский придумал способ записывать небольшой отрезок видимого. Как ты записываешь иллюзию. Вот только видит его не один человек, а все, кто смотрит в планшет.

— Ничего не поняла, — потрясла головой Есения. — Зачем кому-то записывать реальность?

— В сражении можно записать кусок боя, чтобы разобрать тактику. Свою и противника.

— Все-таки сражение. Снова.

— Ты можешь использовать планшет в мирной жизни, — возразил Теодор. — Представь, что хочешь переслать Аглае ваше с Машей изображение. Показать академию, этот дом.

Я задумалась. Потом признала:

— Да, пожалуй, не отказалась бы.

— Я же говорил, — Стас довольно откинулся на спинку стула. — Вольский — гений. Мужику ещё и тридцати нет, а он уже королевский артефактор.

— Не слышала про такого, — я пожала плечами.

— Еще услышишь, — заверил меня Стас.

— Мы можем поговорить? — спросил Тео, когда пришла пора расходиться по занятиям. — Вечером?

— Приходи, конечно. Поужинаем вместе?

— Да. Я буду один.

— Девочки тоже не смогут. Так что ужин в узком кругу — ты, я и Маша. Идёт?

— Идет, — улыбнулся Тео. Но как-то устало и вымученно. Его явно что-то беспокоило, и вечером мне предстояло это узнать.

Последним занятием во вторник поставили гимнастику, вновь общую для зельеваров и иллюзионистов. Это разумное решением, ибо нас мало — всего двенадцать человек. Большинство учеников академии традиционно отдают предпочтение артефакторике.

Наставник Долохов раньше готовил армейцев, а к нам попал после ухода на пенсию. Сколько шуток ходило про наставника — не пересчитать. И все вокруг того, что методы обучения Долохова от смены работы не изменились.

— Может ему кто-нибудь всё-таки скажет, что зельеваров на войну не призывают? — стонала пухленькая Есения, ковыляя к раздевалкам последней. Впрочем, мы с Верой недалеко ушли — тащились прямо перед ней.

— Ты просто отвыкла за лето, — предположила я, осторожно переставляя уставшие ноги.

— Да я и не привыкала никогда, — буркнула Еся.

— Держись, нытик, нам еще идти яроцвет зачаровывать, — "подбодрила" подругу Вера.

— А ко мне Тео придёт с серьёзным разговором, — протянула я.

— Вот прямо с серьёзным? — Еся заинтересовалась, оживилась и догнала нас с Верой. — О чем?