— Уверяю, моя связь с морскими приборами навигации не выходит за рамки обыкновенной. И я не понимаю, почему вы спросили о секстанте.

Женщина улыбнулась очень терпеливо и очень мягко, будто каждый день имела дело с сверхтребовательными персонами. Или умалишенными.

Джаред ощутил некое духовное родство: временами жители родного благого края тоже вели себя именно так. Сходили с ума и требовали невозможного, и тогда он испытывал аналогичные эмоции. Джаред вздохнул и нахмурился.

— Что-то с вами определенно не то. И оставлять вас здесь никак нельзя. Ох, и ругать меня будут! А вы приставать не будете? — женщина подозрительно на него прищурилась.

— У меня есть жена, — Джаред поспешно покачал головой. Он не помнил, кто именно, но помнил, что определенно был женат.

— Жаль, — тут же отозвалась незнакомка. — На вид вы ничего так!

Джаред сдержанно поклонился, принимая комплимент.

С резким звуком распахнулось окно, показалась женская голова и приказала:

— Что разорались? Пошли вон, спать не даете, ироды!

— Ну вот, я же говорила, — безо всякой сердитости или удивления, скорее, с усталой обреченностью обронила женщина.

— Все цветы потоптали! — впереди головы показался сухой кулачок.

Женщина ответила гневной голове и сердитой руке:

— Баб Мань, да уходим уже! — и потянула Джареда за рукав. — Пошли, а то сейчас полицию вызовет.

Советник осмотрел истоптанную землю, но ни под ногами, ни рядом не нашел ничего похожего на цветы, и двинулся следом.

Дом, куда вела его незнакомка, был удивительно теплого, ярко-желтого цвета сверху и насыщенно-песочного — снизу.

— Наверное, у вас много слуг, — вырвалось у Джареда.

— С чего это вы решили? — обернувшись, с интересом спросила женщина.

— У вас такой большой дом.

Женщина фыркнула, а Джаред поразился собственной невежливости. С чего вообще он начал задавать вопросы о чужом доме и чужих слугах? Возможно, потому что просто хотел поддержать разговор, но вышло как-то неловко. Незнакомка шла почти в полной темноте, а Джаред, не догадавшийся применить звериное зрение, то и дело спотыкался — свет, и так белый и холодный, да ещё неимоверно яркий после ночной тьмы, яростно загорался уже после того, как они проходили, а потом резко потухал. Это било по глазам, и казалось советнику весьма неразумным.

Женщина между тем одну за другой открыла аж три железных двери, на каждой из которой было не по одному замку. Вообще-то эти конструкции показались Джареду совершенно ненадежными — даже он, не имея навыка взлома, легко смог бы открыть их. Магической защиты они не имели, может быть, местные жители ставили их, чтобы успокоить собственное сознание?

Лестница, которую они миновали, была узкой и короткой, а стены казались очень толстыми, что вновь роднило с его Черным замком. Повеяло приятной прохладой, и Джареду опять показалось, что он дома. Последнюю дверь, которая открывалась внутрь жилища, женщина отодвигала с трудом. В узком проеме показалось что-то округлое, серое и мохнатое.

— Фог, ну Фог же! — позвала женщина невесть кого. — Попу убери, кому сказала! И не ешь никого, свои!

Округлое и мохнатое оказалось псом неопределенного вида, достаточно дружелюбного, чтобы ткнуться мокрым носом в ладонь советника и завилять хвостом. Джаред, ощутив холод, в недоумении поднес руку к лицу — когда он успел расстаться с перчатками, непонятно. Что-то тянуло, как плохо зажившая рана.

Как он попал сюда? Где был до этого? Ничего определенного, хотя и дни в Черном замке тянулись один за другим, и были, по большей части, похожими друг на друга. К тому же советник точно знал, что память лучше не насиловать мучительным желанием вспомнить — все вернется само, если вернется, конечно. Память ши хранит все детали, все мелочи, и он…

— Тут умыться можно, — донесся до Джареда женский голос.

Приоткрылась еще одна дверь, и советник увидел обычный умывальник с блестящими медью ручками. И куда тут сливается вода, неужели прямо в пол?

— Прикидываемся, что видим раковину в первый раз? Ну-ну, почти получается, а я почти верю, — укоризненно произнесла женщина и открыла краны. — Тут как бы горячая и холодная, но открывайте только правый, потому что бежит одна — слабо теплая.

Джаред взял себя в руки, отогнав трусливое желание сбежать подальше, скинул верхнюю одежду и повесил туда же, куда женщина повесила свою курточку.

Зашел в совершенно крошечное помещение и с опаской повернул кран. Так и есть, холодная вода полилась на умывальник, отразилась и забрызгала самого советника. Он торопливо повернул ручку обратно, вновь крутнул уже очень аккуратно и умылся. Полотенце, висевшее рядом, почему-то было лохматым. Может, это мир всего лохматого? Собака, полотенце… тем не менее, влага с лица впиталась хорошо, и советник решил взять на вооружение. В Верхний мир он, отговариваясь занятостью, не выходил с падения Проклятия, многое могло измениться, многое можно было бы взять на заметку.

Джаред прикрыл дверь крошечной комнаты. Женщина с удивлённым прицокиванием рассматривала дублет.

— Какой странный фасон. Но материа-а-ал! Обалдеть. Реставратор?

— Что?

— Под шестнадцатый век, говорю, косишь? — дернула она завязку рукава.

— Под одиннадцатый, — Джаред решил прикидываться нормальным там, где возможно — именно в этом возрасте он примерил одежду ши. — От стаи отбился, то есть…

Объяснить ему не дали, равно как и сформулировать иначе:

— Ах вот оно что, ну, этому горю легко помочь! Откуда вы, перелётные?

Джаред не мог, да и не умел объяснять с настоящим враньём, оставалось недоговаривать:

— Так издалека!

— Хотя бы с этой планеты? Или просто бомж какой-то? А то по ощущениям тут кругом какие-то инопланетяне, — женщина устало вздохнула. — Ладно, говорить не хочешь, не говори, но если надумаешь зарезать меня этим красивым ножичком, у меня есть электрошокер!

— Вообще-то это не ножичек! — Джаред праведно возмутился. — Это фамильный кинжал! Который наточен! И он крайне опасен для посторонних, ведь если его коснется чужая рука, то…

Джаред поперхнулся и смолк: дивно странная женщина уже взвешивала «нож» в руке.

— Какой же красивый! Хотя… колбасу таким не порежешь, — грустно вздохнула. — Что ты сказал, извини, я пропустила?

— Ничего, — Джаред постарался сильно не морщиться, видимо, законы магии тут вообще не действовали. — Кол-ба-су? — повторил он незнакомое слово. Колба — понятно что, а непонятное «су» не очень похоже на что-то съедобное.

— Да ты поди голодный, дармоед? — женщина странно на него глянула.

Джаред принялся было уверять ее, что не хочет есть, не дармоед и не «бомж», что бы это ни значило, но желудок предательски заурчал прямо посреди убедительной речи.

Женщина вздохнула грустно, прошептала что-то подозрительно похожее на «собака ест, я ем, значит, и тебе сойдёт, комедиант чертов», и достала какие-то потроха, который вконец оголодавшие рецепторы определили как куриные шейки. Потроха тут же захотелось сожрать вместе со льдом и кровью. Джаред еле сдержался, отчаянно надеясь, что жёлтые глаза и когти его не выдали.

— А чего это вы семафорите? — женщина между делом бросила мясо в бурлящую на плите воду. Обернулась к гостю. — У вас линзы на свету цвет меняют? От настроения? Я слышала про подобное, но видеть не приходилось. Но мне и вас тоже видеть не приходилось… Кажется, — добавила она не слишком уверенно.

Джаред постарался как можно спокойнее кивнуть, хотя причем тут линзы и зачем они меняют цвет, сказать бы не смог ни за что.

— Знаете, я рада, что вы зашли, — дивная женщина махнула рукой назад, видимо, приглашая садиться. — С вами нескучно, то ножи, то линзы…

Джаред обернулся, узрел диван, простой и невысокий, ничтоже сумняшеся сел. Колени длинных ног стали подозрительно и не очень красиво торчать вперед. Думал ответить, но в животе опять забурчало, на сей раз от аппетитных ароматов. Советник пошуршал одеждой, раздосадованный и смущенный, и вытянул ноги, чтобы не выглядеть фигляром или просто не по статусу. Большой серый пес подошел, лизнул руку, повилял хвостом и положил одну лапу на диван.