— Чего ты зр-р-рой такой, Мэр-р-рвин? — вырвалось у Мидира.

Он потряс головой, не понимая, как сказал — ртом, мыслеречью? Мыслесловом? От чего там все восторгались? Или сам себе… сам с собой… сам в себе… Тьфу на этих взрослых, все у них запутаннее некуда! Все окончательно переплелось, видимо потому что он только говорил с Нуаду и еще не до конца поверил — действительно остался жив.

Судя по выражению лица Мэрвина, сказал это Мидир вслух, и жить ему осталось недолго.

— Да потому что все — все до единого! — в Доме Волка носятся только с тобой! Как ты родился, про меня словно забыли! — Мэрвин говорил, поднимая голос, чем неимоверно пугал: это было ему несвойственно. — Я — принц, наследник и продолжатель дела отца! Но беспокоятся все лишь о тебе! Мама! Папа! Воган! Все стражники! Белые отступники! Ты!

— Я о себе не беспокоюсь! — Мидир приподнял руки, пытаясь успокоить брата, но тот, кажется, наоборот, потерял последнюю связь с реальностью.

— Ты! Ты-ы-ы! Ты украл у меня родительскую любовь! И любовь всех, кому я вообще был дорог!

— Что?! — подскочил Мидир, забыв о том, что только что собирался помирать, был испуган и впервые вообще видел заледенелого брата таким!

Ткнул брата в грудь.

Мэрвин покачнулся, а потом угрожающе быстро нагнулся к самому лицу Мидира.

— Да меня слышит тор-р-рько Киринн! — Мидир постарался выкрикнуть подоходчивее.

— А меня вообще никто! — Мэрвин тоже выкрикнул, но как-то совсем недоходчиво.

— А как же советник? — Мидир почти удивился.

— Советник… — эхом повторил брат. — Да кому нужен этот советник?!

Мидиру показалось, что по коридору как-то неровно прошуршало, но Мэрвин сопел гораздо более гневно.

Губы Мэрвина подергивались нервно, словно он что-то хотел сказать и так же сильно — промолчать. Он отошел, поправил одежду и вновь принял отстраненный и высокомерный вид.

— Как ты смеешь жаловаться? — Мэрвин говорил необычно горячо, вкладывая в слова, что думал. — С тобой носятся все! Взять хотя бы белого громилу… Не понимаю, — покривился особенно горько, — что он в тебе нашел?

— Он во мне ничего не искал! — Мидир попытался быть понятным. — Он вообще ничего нигде не ищет! Он все потерял и нашел! И меня чуть-чуть, потому что я был на полу, ну, как, потерян тоже.

Мэрвин глубоко вдохнул носом, а потом протяжно выдохнул, прикрыв глаза. Мидир заподозрил, что понят не был.

— Запомни, когда-нибудь тебе придется выбрать между белыми волками — глупыми и высокомерными — и своей настоящей семьей, — голос был полон разочарования. — Надеюсь, в этом выборе ты не ошибешься!

— Как бы ты сам не ошибся, — огрызнулся Мидир, разочарованный не меньше брата.

— Второй принц, — резко наклонился к нему Мэрвин. Столь резко, что пахнуло на Мидира холодным северным ветром и горечью морской соли. — Вы забываетесь в своей дерзости. Сейчас перед вами — владыка Дома Волка.

— Да? — Мидир демонстративно потер глаза. — А я вижу только гр-р-рупого волка!

— Почему же глупого? — внимательно рассматривал его Мэрвин, словно хотел узнать ответы на незаданные вопросы.

— Потому что Киринн… — Мидир выпрямился. — Я и правда быр-р-р неправ. Родитер-р-ри р-р-рюбят нас…

— Но еще больше любят друг друга. Мы же ши! Привыкай к тому, что вечно будешь жить один и умрешь тоже в одиночестве, — от слов брата потемнело не перед глазами, а в самом сердце, магия шевельнулась и опала, побеспокоенная.

Мир вокруг стемнел постепенно, словно умер. Не было ни просвета, ни искры, ни цели, ради которой стоило жить. Не было слышно даже шороха. Перехватывало дыхание, а брат молча смотрел и смотрел. Глаза его казались такими же черными, как у Джаретта.

— Тебе это папа р-р-рассказар-р-р? Ир-р-ри советник? — Мидир попытался отгородиться от ужасных слов. — Так ты его бор-р-рьше ср-р-рушай, он тебе еще не такое р-р-расскажет!

Где-то далеко громыхнул цепями Нуаду, шепча что-то о цене жизни, поднял большую голову Киринн, ради него оставшийся без поддержки близких. Воган… Мидир понадеялся, что Воган хотя бы перестал резать морковку.

Повар перед внутренним взором мелькнул и пропал, действительно обеспокоенно оглядываясь посреди замковой кухни. Тишина снова смыкалась над головой, волчонок отчаянно остро ощутил себя маленьким, таким, которого легко захлестнуть любой мало-мальски высокой волной. Захлестнуть и унести туда, где никто не поможет.

Мидир постарался и кое-что вспомнил в своем бездонном омуте одиночества. Маму, освещенную лунным светом — и отца, преклонившего перед ней колени.

— Джаретт! — сжал кулаки и уставился прямо в глаза брата. — Даже наш отец выбрал…

— Любовь? Как бы она его не погубила, — прошептал Мэрвин и отвернулся.

Было в его жесте что-то окончательное, такое, с чем просто необходимо было спорить и спорить так горячо, как только возможно.

— Да ты!.. — захлебнулся Мидир. — Не смей обижать маму!

— Желаешь вызвать меня на дуэль? — сложив руки за спиной и расправив плечи, бросил Мэрвин.

— Да!

— Вот и чудесно.

Больше ничего сказать второй принц первому не успел: Мэрвин повел плащом, Мидира закрутило — и выкинуло на теплую еловую хвою.

Холодный ночной воздух растрепал волосы, Мидир вскочил с земли, по которой успел прокатиться, Мэрвин возвышался напротив, напоминая одну из статуй Черного замка — молчаливый, высокий, величественный и пугающий провалами тени на месте глаз.

— Я тебя побью!

Статуя не пошевелилась, не дрогнула, Мидир зарычал на брата так, как рычал на волчьи головы.

— Вот теперь я убедился, что ты просто неотесанный дикарь, полное подобие неотесанного начальника стражи!

— Сам ты неотесанный! Твоего собственного лица совсем нет!

Фигура качнулась, будто брат чего-то испугался.

— Я тебе сейчас покажу, «неотесанный»! — плащ красиво взметнулся черным крылом в сторону. — Я тебе сейчас покажу, «лица нет»!

— Вот и покажи, покажи! — Мидир поймал себя на том, что приплясывает от нетерпения: брат впервые не сдерживался и действительно с ним общался! И его даже никто не заставлял!

— Мне для этого понадобится… — Мэрвин вдруг по-старому холодно хмыкнул.

— Меч? Палаш? Секира? А-ле-бр-бра-быр-да?! — Мидир почти ждал, что да.

— Ничего из перечисленного. Особенно, — брат удивленно помялся, — последнее.

— Аркан? Сабля? Колье? — последнее второй принц слышал довольно редко, но оно было похоже.

— Не уверен, как ты собираешься использовать в поединке колье, — сейчас брат явственно удивился.

— А вот и увидишь! — Мидир не сомневался, что придумает: Воган как-то рассказал, как можно убить человека мякотью хлеба — после этого второй принц долго косился на все караваи. — Это же поединок!

— Поединок особ королевской крови, тут, знаешь, только обычные виды оружия в ходу, — голос брата опять уверенно похолодел. — Тем более, что я не собираюсь использовать оружие!

— А что ты мне тогда покажешь? — Мидир был уверен, что представляет собой серьезную опасность, и пренебрежение безопасностью со стороны Мэрвина было неумно.

Судя по продолжительному недовольному вздоху, Мэрвин закатил глаза.

— Я тебе покажу, как взрослые волки мнут уши мелким волчатам!

— Я не мер-р-ркий! Я кр-р-рупный! Даже очень! Для своего возр-р-раста, Кир-р-ринн тоже так говор-р-рит!

Ответом ему стал очередной тяжкий вздох.

— В таком случае, защищайся, крупный мелкий волк, я опрокину тебя, используя только ловкость собственного тела и то, всего-то вполсилы!

Мидир оскорбился и постарался повыразительнее оскорбленно застыть.

Мэрвин странно дернулся.

Возможно, не надо было воздевать руки.

— Хотя… Хотя!

— Я знар-р-р! Знар-р-р! Ты поймешь! Тебе не хватит, да?!

Мэрвин подавился воздухом. Наверное, Мидир не очень понял на расстоянии.

— Тебе плохо? Ты испугар-р-рся? Ты можешь мне сознаться, я никому не скажу, даже советнику!

— Мне хватит и четверти силы, чтобы тебя победить! — Мэрвин не оправдал надежд.