Упали на диван, устало оглядываясь по сторонам. Впервые за долгое время здесь не было ощущения заброшенности.

Макс хмыкнул, провёл рукой по затылку и с серьёзным видом выдал:

— Теперь, тут наконец-то, можно дышать.

Я фыркнул, посмотрел на ведро с мутной водой, губки, забрызганные грязью, и пачку отбеливателя на полу. Смех вырвался неожиданно, но искренне.

— С меня ужин, — сказал я, когда дыхание немного выровнялось.

Макс спорить не стал, лишь лениво кивнул:

— Тогда я схожу нам за пивом.

— Отличная идея, — усмехнулся я. — Сейчас это было бы вовремя.

Поднялся и направился на кухню, пока Макс брал куртку и выходил из дома.

Окинул взглядом продукты, которые купил. На столе оказались хлеб, консервы, пачка макарон, крупы, замороженное мясо и кофе. Не раздумывая долго, решил приготовить что-то быстрое, но сытное.

Поставил воду на плиту, высыпал в неё макароны. Пока они варились, достал сковороду, бросил кусок масла, выложил замороженное мясо. Оно зашипело, заполняя кухню тёплым, аппетитным запахом. Взял нож, быстро нарезал хлеб, поставил две тарелки на стол.

Когда мясо прожарилось, смешал его с макаронами, добавил специи, попробовал на вкус. Вполне съедобно. Простая еда, но после дня уборки это казалось лучшим ужином.

Выключил плиту, разложил еду по тарелкам, оглянулся на дверь. Макс вошёл, держа в руках пакет из магазина, и без лишних слов поставил упаковку с пивом на стол.

Выключил плиту, разложил еду по тарелкам, оглянулся на дверь. Макс вошёл, держа в руках пакет из магазина.

Сели за стол. Перед каждым стояла тарелка с едой, рядом — по бутылке холодного пива. Жевали молча, уставшие после дня уборки. В воздухе висел запах жареного мяса и чего-то домашнего.

За окном темнело, небо стало густым, фиолетовым, силуэты деревьев сливались в одну тёмную массу. Тишина в доме была уже другой — не давящей, а просто спокойной.

Доели. Макс положил вилку, опустил голову, задержал взгляд на столе.

— Прости за то, что накричал, — сказал он глухо. — Просто… тяжело об этом говорить. — голос срывался на хрип.

Кивнул, продолжая жевать, и с набитым ртом пробормотал:

— Я всё понимаю. Не буду лезть с вопросами, пока сам не решишь рассказать.

Макс поднял на меня взгляд, задержался на секунду, потом слабо усмехнулся.

— Когда-нибудь расскажу.

Кивнул, продолжая жевать, и с набитым ртом пробормотал:

— Я всё понимаю. Не буду лезть с вопросами, пока сам не решишь рассказать.

Макс поднял на меня взгляд, задержался на секунду, потом слабо усмехнулся.

— Когда-нибудь расскажу.

Тишина задержалась между нами, и вдруг Макс резко спросил:

— Сколько сегодня убьёшь?

Я чуть не поперхнулся, замер, уставившись на него.

— Чего?

Макс странно посмотрел на меня, нахмурился, затем спокойно переспросил:

— Сколько сейчас времени?

Сидел, ошарашенный, пытаясь понять, что только что произошло. Сердце застучало быстрее, но внешне постарался не выдать замешательства.

Достал телефон, посмотрел на экран.

— 19:23.

— Хорошо, — кивнул Макс и сделал глоток пива. Потом добавил: — Давай ещё по бутылке возьмём и на улицу выйдем. Посидим.

Я кивнул, не видя причин отказываться. Встали, убрали посуду в мойку, набрали ещё по бутылке из упаковки.

Вышли на крыльцо.

Воздух снаружи был прохладнее, чем ожидалось. Приятная вечерняя свежесть, запах влажной травы и далёких костров. Сели на ступеньках, вытянув ноги вперёд. Тишина окружала нас со всех сторон, лишь где-то вдалеке стрекотали насекомые.

Сначала молчали, просто смотрели перед собой, погружённые в собственные мысли. Потом Макс вдруг спросил:

— Почему ты в пятнадцать убежал от родителей?

Я замер, повернул голову к нему, вглядываясь в его лицо в полутьме. Он говорил спокойно.

— Откуда ты знаешь? — медленно спросил, чуть нахмурившись.

Макс не отвёл взгляда. Только пожал плечами:

— Ты не ответил на вопрос.

Я поджал губы, глухо вздохнул. А потом сказал.

— Потому что после твоего исчезновения этот дом стал гробницей. Отец просто… отключился. Ходил по дому, не замечая меня, смотрел сквозь меня, как будто я тоже исчез. Мама… Она замкнулась в себе. Перестала говорить. Только сидела на кухне, часами глядя в одну точку. — Провёл рукой по виску. — Я понял, что для них меня больше нет. Что я здесь никто. Что если останусь, то просто растворюсь для них.

Макс молчал. Взгляд его не менялся, но в темноте я не мог понять, что он думает.

— И ты просто ушёл? — наконец спросил он.

Я кивнул.

— Просто ушёл. И больше не возвращался.

Макс медленно перевёл взгляд вперёд, на пустую дорогу перед домом. Долгая пауза.

— Никогда не хотел вернуться? — тихо спросил он.

Я усмехнулся, но без веселья. Повернул бутылку в руках, глядя, как на стекле блестят отсветы уличного фонаря.

— Некуда было возвращаться, — выдохнул я. — Отец винил меня в твоём исчезновении. Прямо он этого не говорил, но я видел. Видел, как смотрел на меня, как будто искал подтверждение своей догадки. Как будто в голове у него уже сложилась картина того, что произошло. И знаешь, что он мне однажды сказал? — Я посмотрел на Макса, но тот молчал, ждал. — Он сказал, что если бы пропал я, а не ты, то они бы вряд ли так переживали. Потому что ты был важнее. Они всегда больше любили тебя.

Макс резко вдохнул, но ничего не ответил. Просто сидел, смотрел вперёд, в темноту. Я чуть наклонил голову, чувствуя, как горечь поднимается из глубины груди.

— И я до сих пор считаю что он сказал правду.

Макс молчал, но я продолжил:

— И, знаешь, я не скучаю по отцу. Точнее, по тому, каким он стал после этого. Всё изменилось. Просто мир рухнул. Не только для них, но и для меня тоже.

Макс слегка наклонил голову, но ничего не сказал. Я сделал глоток пива.

— Я просто понял, что мне тут не место. — Немного подождав продолжил. — Но самое страшное было не это. Самое страшное — не понимать, что с тобой. Где ты. Жив ли… или…

— Всё нормально, — резко оборвал Макс. Голос твёрдый, без колебаний. — Я никого не виню.

Я посмотрел на него, но он продолжал, не давая вставить ни слова:

— Со мной всё нормально было. Ни больно, ни страшно. Последний раз страх был… в сарае. А потом всё. Исчез.

Я повернулся к нему, собираясь задать вопрос, но передумал. Что-то в его голосе, в его взгляде давало понять — он не собирался говорить больше, чем уже сказал.

Сон начал стремительно накатывать. Веки налились тяжестью, голова стала ватной. Макс взглянул на меня и спросил:

— Ты как?

— Видимо, сильно устал, — пробормотал я. Голова закружилась, мир перед глазами стал размытым.

Попытался подняться, но сознание тут же помутнело. В голове странное ощущение, в ушах зашумело.

Последнее, что увидел, прежде чем провалиться в темноту, — мутное лицо Макса. Он спокойно сидел на ступеньках, делая глоток пива, и безмятежно смотрел на меня.

Темнота.

Глава 11. Пустота и реальность

Солнце пробивалось сквозь щели в шторах номера отеля, мягко касаясь моего лица. Я резко поднялся, сел, сердце бешено заколотилось в груди. Огляделся, и ужас накрыл меня волной. Отель. Снова этот номер. Какого чёрта?

Поднялся на ноги, прошёлся по комнате, осматриваясь с нарастающей паникой. Ни бутылок, ни пачек чипсов, ни вчерашнего мусора на полу. Всё выглядело безупречно чисто. Как будто вчерашнего дня вообще не было.

Мой взгляд метнулся к тумбочке. Сумка стояла аккуратно застёгнутая, будто ждала моего отъезда, хотя вчера я уже забрал её. Я подошёл ближе, открыл молнию — вещи ровно сложены, ни единого намёка на беспорядок.

Голова закружилась. Что происходит? Что со мной творится? Я ясно помнил, как меня вырубило на ступеньках родительского дома, а теперь снова здесь.

Отступил назад, чувствуя, как комната начинает кружиться. Паника мешалась с растерянностью, превращаясь в удушающий ком. Я уже ничего не понимал.