— Продолжай Алдия, — недовольным тоном проворчал Август. — И будь добр, поменьше театральности. Я терпеть не могу балаганных представлений.
— Я это уже понял, друг мой. — Немного поворочавшись на своем ложе, маг снова зевнул и уставился в потолок. И так дышащая через раз, внимательно вслушивающаяся в разговор северянка замерла на середине вдоха. Совершенно не свойственные для южан, яркие, чем-то неуловимо напоминающие птичьи, глаза кудесника, смотрели, казалось прямо на нее. Неожиданно, губы Алдии разошлись в широкой улыбке. — Хорошо, — в голосе мага послышались насмешливые нотки. — Как пожелает, многоуважаемый господин барон. После принесения жертв, животных или человеческих, ученик протыкает себе тело специальными крюками, привязывает к ним медные цепи и смоченные кровью ремни и начинает кружиться в ритуальном танце призывая духов. Танец длится до тех пор пока каждый крюк не покинет тело шамана. Так или иначе. Каждый из этих крюков — привязанная к заклинателю жизненная сила жертвы. Это что-то типа рыбалки. Смерть, страданье и кровь, эманации страха, это приманка, наживка для тех, кто ждет на другой стороне. Только, если обыкновенная рыбалка в случае неудачи обычно оканчивается мокрой одеждой и пустым животом, в нашем случае, если шаман остановится, упадет без сил, потеряет сознание от боли или хоть чуть-чуть запутается в словах ритуальной песни подчинения…Или просто «подцепит» слишком сильную сущность… — Повернув голову к внимательно слушающим его мужчинам волшебник прищелкнул пальцами. — Рыбак сам станет кормом для рыбки. Обычно, этот ритуал проводится лишь раз в жизни и именно он определяет силу будущего шамана. Привязывает к нему столько живущих в нижнем мире, сколько он сможет или дерзнет подчинить. Сливает их в одно целое. Навсегда. Превращает шамана в этакого метафорического крысиного короля, если вы понимаете, о чем я. Оборвать эту связь, лишить себя одного из прислужников, это все равно, что собственноручно отрезать себе кусок собственного сердца.
— Очень познавательно, — буркнул Август и недовольно качнув ногой, плесканул водой, на чисто выметенные, гладко оструганные доски пола. — Но совершенно бесполезно. Впрочем, другого, я и не ожидал.
— Не любите, тайное искусство, мой друг? — Невинно поинтересовался продолжающий чему-то загадочно улыбаться Алдия.
— Не люблю шарлатанов. — Ледяным тоном ответил цу Вернстром.
— Чтобы связать духа требуется довольно много энергии. — Задумчиво протянул, по видимому не обративший на высказывание барона никакого внимания волшебник. — А все эти возмущения…
— На другой стороне деревня есть еще один колодец. — Неожиданно подал голос продолжающий натирать свой шлем Ринькофф. — Он есть полный черный жижа. Жидкость есть сильно похоже на земляной масло но не горит. Мой сольдатен есть проверять. Вы его смотреть, есть господин магикан? Это есть опасно?
— Ничего опасного, мой храбрый друг. Обычные последствия проявления дикой магии. — Беспечно махнул ладонью, юноша. — Я проверил колодец, так же как и найденную на одном из дворов вросшую в дохлую козу, дохлую же собаку, остатки разбитого нашей высокой подругой ледяного дерева, вбитый в потолок подвала двухголовый скелет, растущую из трупа хищную лозу, поставленный на крышу сарай, гигантского дохлого червяка-паразита в свинарнике, и ту хибару, крыша которой больше напоминает императорские цветники Ромула. Ваши люди просто великолепно справились, господин Август. Пропустили только одну аномалию. Вон там. Указав рукой куда-то на северо-запад, волшебник пожевал губу и усмехнулся. Если пройтись по полю журавлиного гороха[2], то вы увидите интересную закономерность. Часть кустов завяла и сгнила. Почва рассохлась и спеклась будто ее пережигали в тигле. Если посмотреть сверху, это наверняка будет напоминать расходящиеся от брошенного в воду камня круги на воде. И еще. На поле полно шестов. Для пугал. Чтобы отгонять птиц. А вот самих чучел нет.
— Не думаешь ли ты, что мы поверим в такую чушь как ожившие огородные чучела… — Сжав губы так, что его рот стал похож на зарубцевавшийся шрам, Август устало откинулся на подложенную под спину груду подушек.
— Нет, нет, — беспечно качнул посохом продолжающий задумчиво изучать потолок Алдия. — Конечно не поверите, особенно после того как я их притянул к себе и сжег… — На мгновение прикрыв глаза волшебник задумчиво прикусил губу. — Вы знаете, что заклинания анимации неживого один из самых энергоемких и тяжелых аспектов магии? А тут… Такое ощущение, что мы имеем дело с необученным одаренным огромной силы. Просто чудовищный потенциал. Второй класс не меньше а может и первый. Будь мы в более цивилизованной части империи я бы сказал, что такое невозможно, искатели гильдии не могли бы пропустить такой дар, но здесь в Подзимье, почти на границе зараженных разломом земель… Маг пожевал губами. Возможны, конечно и другие варианты. Колдун с изрядной долей звездной крови в жилах например. Только вот и колдун и маг с таким потенциалом обязательно привлекли бы к себе внимание. Сложно не заметить бриллиант в навозной куче знаете ли… Так что я склоняюсь к другому варианту… кто-то получил в руки боевой артефакт великой войны…
— Артефакт великой войны? — Напряженно подался вперед цу Вернсром, но тут же откинувшись обратно беспечно рассмеялся. — Ты явно сошел с ума, Алдия. Война богов была тысячу лет назад. Все уже давным-давно сгнило. А что не сгнило, лежит в императорской сокровищнице.
— Чуть больше трех с половиной тысяч. — Поправил барона, Алдия. — Но это не отменяет подобной возможности. Императорские хранилища редкостей пополняются по сей день. Зайдите в порт Ислева. Если знаете нужных людей вы сможете приобрести почти что угодно. Кристаллы — накопители, мощнейшие обереги от порчи, кольца излечивающие почти любые болезни, пояса увеличивающие силу и стойкость носителя, щиты способные отразить заклинания, мечи и копья так называемых железных людей, наполненные некротической энергией сферы, которые местные называют бум-горшками, например. И многое-многое другое. И поверьте, большая часть из этого до сих пор работает. Церковь, конечно запрещает свободный оборот подобных… вещей. Но здесь на севере на запреты смотрят более… творчески чем на континенте.
— Очень познавательно. — Брезгливо скривился Август. — А вы похоже знаток подобных вещей, магистр. Не боитесь?
— Это часть моей работы. — Беззаботно пожал плечами маг. — Некоторые заклинания требуют определенных ингредиентов. А найти их можно только на черном рынке… Кстати… Насчет страха… Гаррис сказал, что наша северная подруга сломала ветку ледяного дерева. И откусила от нее кусок? Это необычно. Лишенные дара, даже обладающие латнетным талантом, обыкновенно инстинктивно стараются избегать проявлений магии. Как те солдаты например, что сейчас пытаются провести молебен Создателю на сеновале.
— Это я им разрешил. — Лицо Гарриса налилось краской. — Я, конечно целиком доверяю твоему мнению, Алдия, к тому же у нас нет священника, но… людям так спокойнее. Жаль, что Сив и Ллейдер оказались…
— Я не хочу больше слышать об этой гребаной дикарке и ее дружке. — Отрезал барон и недовольно скрипнув своим сиденьем снова плеснул водой на пол.
— Тогда, может уступите их контракт мне? — Немигающе смотрящие в потолок птичьи глаза ромейца буквально искрились от плохо сдерживаемого смеха. — Если честно, они меня заинтересовали. Мне бы пригодилась пара смелых, не слишком суеверных, не в меру непоседливых и любопытных, немного разбирающихся магии, и могущих постоять за себя помощников. К тому же природное чутье северянки… меня впечатлило. Как я уже говорил еекоторые ингредиенты для зелий довольно тяжело достать… К сожалению иногда приходится полагаться на грубую силу.
— Природное чутье? — Нахмурился Гаррис. — Значит она…
— Я привык доверять заключениям официума. — Вновь раскрыл рот в широком зевке маг. — И еще больше собственным глазам. Я ее вчера проверил. Еще раз. В ней нет ни капли силы. Но ее чувствительность к магии просто поразительна. Она просто буквально чует магию. Как собака чует след зверя.
