— В Байю не просили. — Упрямо выпятила подбородок дикарка. — Когда, мы на волколака охотились.

— Ты про то село где полоумный что жил в лесу и каждое полнолуние девок в лес утаскивал? — Уточнил стрелок.

— Угу. — Неопределенно кивнула Сив и поерзав прислонилась затылком к высокому бортику телеги.

Ллейдер хмыкнул.

— В Байю ты молчала, рычала, скалилась, кивала в нужных местах, и иногда размахивала топором. Ни к кому не лезла. Но как только ты раскрываешь рот, тут же появляются те, кто хочет узнать, кто ты такая, понимаешь?

— В моих краях если идешь на службу к ярлу принято знакомится. — Пожала плечами великанша. Сказать шутку. Дать подарок. Можно даже безделушку вроде нитки бус или заколки. — Воительница похлопала ладонью по поясной сумке. Вы пожимаете друг другу руки. Потом ярл тоже шутит и дарит подарок тебе. Это старый обычай.

— А когда ты была с гармандцами, в мобилизационном резерве, то тоже приставала к благородным?

Сив задумалась.

— Нет. — Сказала она наконец. — Все большие вожди были далеко. В этом, как его, стабе…

— Штабе, поправил северянку арбалетчик.

— Ага. Кивнула великанша. Точно. Штабе. Просто забыла слово. Я разговаривала с рыцарями и они так носом не крутили. Ну знаешь ведь, кто это такие да? Это такие богатые бонды[3] которые…

— Я знаю кто такие рыцари. — Перебил дикарку стрелок. — Ты говорила с ними потому, что во-первых, половина из них не более чем младшие сыновья своих благородных папаш и не имеют ничего кроме оружия, брони да коня и по сути обычные бродяги хоть и с благородной кровью. А во-вторых, была война. Решись ты приехать к имперскому рыцарю в замок в мирное время, тебя бы и к воротам не подпустили, а за неподобающие разговоры вполне могли бы отвесить плетей. В империи не принято обращаться к благородным напрямую. Вернее, это позволено не всем. Ты можешь говорить с Гаррисом или с другими воинами, но ты не должна лезть к барончику, пока он тебя не спросит. Увидишь — поклонись и иди своей дорогой. Если он тебя не остановит, конечно. Поняла? Но лучше всего, если с ним буду говорить я.

— Мне кажется это неправильно. — Медленно проронила Сив. — Я свободный человек ставший ему хускарлом[4]. Он платит мне серебро, а я лью за него кровь. Почему я должна вести себя как трель[5]?

— Потому что это не твои дикарские пустоши. — Неопределенно пожал плечами Ллейдер. — В империи правит закон.

— У нас тоже есть законы. — Обиженно оттопырила губу горянка. — И наш закон говорит, что все свободные люди равны. Мы идем за ярлами и конунгами, потому как у них большая мера удачи и много золота. Они дают нам долю в добычи. Но никто не будет просто так гнуть спину перед богатым бондом. И даже трель при доле везения может выкупиться из неволи.

— Это потому, что половина ваших людей живут в пещерах и поклоняются деревянным истуканам. Чуть заметно поморщился Стрелок.

— Когда я пыталась говорить со старыми богами, они молчали. — Прикусив губу Сив не мигая уставилась на стрелка. — всегда молчали. А когда я молюсь Белой матери или большому богу… со мной говорят духи… А твои боги? Они с тобой говорят, Ллейдер?

— Духи… — Обреченно покачав головой задумавшийся на минуту магут. — В империи когда с тобой разговаривают духи это считается безумием или одержимостью… В Байю, когда ты принесла в церковь голову того безумца и положила на алтарь… помнишь, что сказал ксендз?

— Ипполит? Сначала орал и топал ногами, а потом сказал, что для того, чтобы поймать зверя, иногда нужен другой зверь. — Буркнула дикарка и недовольно повела плечами. — А потом дал мне вино из золотой чашки выпить. Сладкое как мед.

Ллейдер страдальчески закатил глаза.

— Это было святое вино. Терпеливо пояснил он. И дал его тебе святоша, чтобы проверить не вселился ли в тебя демон. И кстати, достаточно было сделать только один глоток. Маленький. А не пить все до дна.

— Да? — Удивилась великанша. — Всего один глоток? Не слишком щедро как по мне. Он из-за этого так разозлися? Стой… Ты не ответил.

— Когда ты ушла в лес… — Стрелок вздохнул и в очередной раз криво усмехнувшись прищелкнул пальцами. — У нас с ним было время, чтобы поговорить по душам. Он много о тебе расспрашивал. Про то как ты живешь, чем занимаешься, чем интересуешься… О твоей идеи с жертвами, что если мы хотим быстро найти убийцу, надо посоветоваться с Белым Богом и Всеблагой Матерью, а для того зарезать для них пару овец и вылить кровь на алтарь. Спрашивал, как часто ты приносишь такие кровавые жертвы. Я пытался убедить его, что это просто твои причуды и ты так не делаешь. А он ответил, что люди не могут слышать бога. И если бог отвечает на молитвы значит это не бог, а демон. И что это была большая ошибка, отпустить из монастыря.

— А как же Большая Дева? — Прищурилась великанша. Она говорила с богом. И он ей отвечал. И она сокрушила тысячу человек его именем. А потом он забрал ее к себе. На небо. — Спроси любого белого жреца — любой эту историю знает.

— Ну и что? — Коротко хохотнув, Ллейдер удрученно покачал головой. — Сив, ну не будь глупой. Ну какая из тебя святая? Ты северянка. Церковь до сих пор сомневается является ли твое племя людьми. И не только церковь. А она имела чистую кровь, была дочерью наместника, вела благую жизнь… неужели ты думаешь, что у тебя есть хотя бы доля шанса возвысится?

Великанша насупилась и отвернувшись от магута принялась подчеркнуто внимательно изучать свои ногти.

— Йотуны[6] не говорят. Они спят под великими ледниками. — Буркнула она наконец. — И мы бы действительно его не нашли если бы если бы бог и духи мне не подсказали как его выманить…

— Да? — Магут рассмеялся. — А мне казалось, это была моя идея? Хотя…Это не важно. Я просто хочу сказать, что большинство из как ты выразилась белых жрецов, считает таких как ты язычниками и демонопоклонниками. Говорят, что вы так долго смешивали кровь с демонами и тварями разлома, что лишь похожи на людей. И ведь это имеет под собой основания, так?

На лице великанши отразилась напряженная работа мысли.

— Значит, ты хочешь сказать, все дело во мне? — Спросила она наконец. — Южане меня просто не любят? Как бы я себя ни вела?

— Ну а в ком еще? — Искренне удивился стрелок. — К тому же ты сама часто произносишь слово «южанин» как ругательство. А каждый, кто видит твою харю, и слышит твои рассуждения о Создателе, Всеблагой матери, Деве мученице и прочих младших богах вошедших в имперский пантеон, сразу начинают мучится от нездорового интереса. «А ты не поклоняешься медведю-смерти? А может ты проводишь какие-то зловещие ритуалы? Нет? Точно? Хорошо, хорошо.» ТЫ говоришь, что приняла веру в имперский пантеон. Но так ли это в глазах других? Видела, как барончик тебе в рот смотрел? Наверняка прикидывал подпилены зубы или нет. Ты ведь заешь, что рассказывают в храмах? Что ваши ведьмы едят детей. Заживо. У местных священников даже молитва специальная есть — «Избави нас от гнева северян, Создатель».

— А я думала это заклинание от пиктов помогает… — Великанша недоуменно моргнула. — Но, это ведь не мы, грабили южан. Это бьорлинги. С островов.

— А ты думаешь, кто-то из них видит большую разницу? — Пожал плечами стрелок. Ты вот отличишь фургонщика рожденного в Магу от того, кто появился на свет на землях Гарманда? А ведь это совершенно разные таборы. У нас даже язык будет отличаться. Так что не жди, что кто-то будет разбираться, Пикт ты, горянка, лесная дикарка или морская разбойница. Ты нордлинг, чудовище. Но когда приходит сознание, что чудовище не так уж и страшно…

— Они начинают думать, что с нами можно обращаться как с трелями, так? В глазах северянки мелькнуло смешанное с обидой понимание.

— Именно. — Прищурил глаза стрелок. — Вот ты приняла новую веру. Исправно и честно носишь десятину того что заработала в храм. Когда рядом церковь, стараешься прийти на службу или поговорить со священником. Сам архиепископ даровал тебе патент ловчего шестого круга доверия. Но вот скажи, тебя допустили к полному причастию?