— Еще как здорово, — искренне согласился Роджер и перешел в наступление. — Слушай, Том, мне с тобой поговорить надо.

Том с готовностью повернулся к Роджеру, и тот, сделав глубокий вдох, произнес:

— Понимаешь… Я не знаю, заметил ты или нет, но я… В общем, ты классный парень. Мне с тобой интересно, ты… Нет, погоди, не то.

Том улыбнулся, выслушав эту бессвязную тираду, все еще не понимая, к чему клонит его новый друг. Роджер мысленно обозвал себя безмозглым тупицей и трусом, взял себя в руки и наконец сказал то, что собирался сказать с самого начала:

— Том, я гей. И ты мне очень понравился. Это, наверное, ужасно банально звучит, но такого со мной еще никогда не было. Я как тебя тогда в парке увидел, то сразу понял… Что всю жизнь ждал именно тебя. Я люблю тебя, Том.

Том от неожиданности не нашелся что ответить. Он смотрел на Роджера широко раскрытыми глазами и молчал. Роджер подождал еще немного и, увидев, что Том совершенно растерян, продолжал:

— Я не хочу на тебя давить или к чему-то тебя принуждать, но мне кажется, что если бы ты согласился попробовать… То есть я думаю, нам с тобой было бы очень хорошо вместе. Я для тебя все готов сделать…

Роджер не сдержался и осторожно погладил потрясенного Тома по щеке. Тот не пошевелился, но Роджер тут же сам отдернул руку и сказал:

— Извини меня, пожалуйста. Просто я о тебе все время думаю… Я очень хочу быть с тобой. Извини. Больше я до тебя без твоего разрешения не дотронусь.

Том наконец обрел дар речи и неуверенно проговорил:

— Это, конечно, очень лестно, но я, знаешь, как-то не думал… о нас с тобой… вот так. То есть ты мне тоже нравишься, мне с тобой интересно и все такое, но… Сам понимаешь, я никогда не был с мужчиной. У меня и девушки-то никогда не было. Так что я даже не знаю, что тебе ответить.

Радуясь уже хотя бы тому, что Том не отшатнулся от него, не разозлился, не посмотрел на него с отвращением и ужасом, Роджер поспешно сказал:

— Не отвечай. То есть ты не обязан отвечать сейчас же. Но если бы ты хотя бы подумал об этом… — Роджер сделал неопределенный жест. — Короче говоря, дай мне как-нибудь знать, ладно? — Он помолчал и добавил: — Если я тебя обидел, прости меня.

— Нет, что ты, я вовсе не обиделся, — заверил его Том и встал. — Ладно, пойдем, а то уже холодно стало.

Роджер послушно поднялся вслед за ним со скамейки, и они направились к выходу из парка.

*

Сказав, что он никогда не думал о том, что они с Роджером могли бы стать парой, Том слегка покривил душой. Точнее, никаких конкретных мыслей на этот счет у него не было, но с тех пор как они познакомились поближе и стали проводить вместе время, Том начал думать о Роджере, не отдавая себе в этом отчета. И чем лучше он узнавал Роджера, тем больше тот ему нравился.

Роджер умел рассказать любую, даже самую заурядную историю так, что Том несколько минут не мог перестать смеяться, причем видно было, что Роджер делает это не для того, чтобы произвести впечатление. С ним было на удивление легко; Том мог поделиться с ним чем угодно, даже поговорить о своей любимой лингвистике, и был уверен, что его внимательно выслушают. Если Роджеру что-то было неясно, он не стеснялся переспросить и не делал вида, что все понимает, чтобы поскорее переменить скучную тему. Казалось, для него таких тем не существовало вообще; ему было интересно все, о чем говорил Том.

После признания Роджера Том наконец осознал, что тоже часто думает о своем новом друге, но уже не только как о приятеле, с которым интересно общаться. Том поймал себя на мысли, что Роджер очень нравится ему внешне и что ему самому хочется до него дотронуться.

А вот насчет отсутствия у себя сексуального опыта Том не соврал. В колледже и в университете он несколько раз встречался с девушками и даже целовался с некоторыми из них, но всегда ограничивался лишь этим. Более того, это не приводило Тома в восторг, и он совершенно не понимал своих сокурсников, которые беспрестанно говорили о сексе. Когда же Роджер открылся ему и погладил по щеке, Том почувствовал, как по всему его телу пробежала дрожь; он и не представлял себе, что прикосновение мужчины может быть таким нежным и приятным. Ему захотелось продлить это мгновение, но он постеснялся сказать об этом вслух.

После этого Том уже думал о Роджере не переставая. Поначалу это его немного пугало, ведь Том вырос в довольно консервативной семье, где ко всему не общепринятому и не вполне обычному относились настороженно и осуждающе. И все же растущее любопытство и искренняя симпатия к новому другу заставили Тома признаться себе в том, что предложение Роджера кажется ему все более заманчивым. Кроме того, чутье подсказывало ему, что Роджер принадлежит к числу людей, которые не имеют привычки использовать других, и может стать тем, кого Тому всегда не хватало, — по-настоящему близким и надежным другом. И хотя при мысли о том, как произойдет его первое сближение с Роджером, Тому становилось страшновато, он все яснее сознавал, что действительно хочет этого.

*

Прошло два дня. Том вел себя так, будто ничего не произошло; Роджер не знал, что и думать. На третий день его отпуск кончился, и ему пришлось вернуться на работу. Дел в мастерской накопилось много, и Роджер целый день не поднимая головы провозился с двумя автобусами и огромным лимузином.

Когда он пришел домой, было уже начало девятого вечера, и он валился с ног от усталости. Вдобавок у него сильно болела правая ступня — следствие давней производственной травмы.

Роджер принял душ, улегся с грелкой на диван в гостиной и закрыл глаза, и тут в дверь позвонили.

— Кого еще несет? — проворчал Роджер и поплелся открывать.

На пороге со смущенной улыбкой стоял Том. От неожиданности Роджер приоткрыл рот и застыл на месте.

— Привет. Можно войти? — спросил Том, и Роджер поспешно шагнул назад, пропуская его внутрь.

— Конечно, проходи, — сказал он наконец, закрыл за Томом дверь и повел его в комнату.

Если бы кто-нибудь сейчас напомнил Роджеру, что он отработал почти двенадцать часов без перерыва и страшно устал, он бы очень удивился. Его интересовал лишь вопрос, чем он заслужил этот неожиданный, но исключительно приятный визит.

— Ты чего хромаешь? — спросил Том. — Это я тебя так загонял?

— Ну что ты, — ответил Роджер. — Наверное, к дождю нога разболелась.

Поймав недоуменный взгляд Тома, он пояснил:

— Вот что бывает, когда ходишь на работу в кроссовках и твой напарник роняет тебе на ногу только что покрашенную дверь от микроавтобуса.

— Ничего себе! — воскликнул Том. — И давно это было?

— Года два назад. Я полтора месяца не мог встать. Три кости сломал. Зато теперь поумнел — вон, видишь… — Роджер кивнул на свои «армейские» ботинки. — Главное — техника безопасности!.. Ладно, ерунда, это неинтересно. Ты лучше расскажи, где ты сегодня был.

— Нигде, — ответил Том. — В гостинице сидел.

— Значит, это я тебя загонял, — улыбнулся Роджер и убрал со столика свои журналы.

— Нет, — сказал Том, разглядывая висящий на стене большой плакат с изображением ярко-красной «Ламборгини Диабло». Открывающиеся вертикально вверх остроконечные дверцы напоминали крылья и придавали машине сходство с экзотическим насекомым. — Мне просто захотелось немного подумать.

— Тоже иногда не помешает, — согласился Роджер. — И что же ты надумал?

Том не ответил. Вместо этого он вдруг подошел к Роджеру вплотную и внимательно посмотрел ему прямо в глаза. Роджер удивленно поднял брови, но не отступил.

— Я надумал, что без тебя мне гулять неинтересно, — сказал Том. Он поднял руку и неуверенно дотронулся до плеча Роджера. Ожидавший чего угодно, кроме подобного поворота событий, тот замер, боясь неосторожным движением вызвать у Тома мысль, что ему неприятно это прикосновение. Том провел кончиками пальцев от плеча Роджера до кисти, взял его руку в свою и тихо проговорил: