– Ифа Кристина Моллой! – позвала моя мать несколько минут спустя. Открыв кухонное окно, она высунулась и погрозила мне деревянной ложкой. – Иди в дом и накройся, пока я не вышла и не затащила тебя внутрь.

– Ты серьезно?-Я зарычала, в последний раз поглаживая Спаду живот, прежде чем неохотно подняться на ноги. – Он донес на меня?

– В этом доме есть мальчики-подростки, Ифа, - парировала мама. – И ты растянулась в саду, как сама Памела, черт возьми, Андерсон. Ты хочешь стать причиной того, что они повернут?

– Я знаю, сколько им лет, мама. Большинство из них на моем курсе в школе.‐ Я рассмеялась. – И ты боишься, что я дам им от ворот поворот? Больше похоже на рог…

– Не смей заканчивать это предложение, - предупредила мама, все еще размахивая деревянной ложкой, как сумасшедшая домохозяйка.

– Да, ну, папа сказал мне держаться от него подальше, - выпалила я в ответ. – Итак, угадай, что я делаю?

– Хватит дерзить, юная леди. Заходи прямо сейчас, или ты наказана до конца месяца. И это также включает в себя приглашение друзей. Телефона тоже нет. И нет…

– Господи, отлично, - фыркнула я, направляясь к задней двери. – Расслабься, будь добра. Это не так серьезно.

– Спасибо, - сказала мама, когда я потопала на кухню. – А теперь иди наверх и, как хорошая девочка, надень что-нибудь, пока у твоего брата не случился приступ истерики.

– Ничего, если я выпью, прежде чем меня выгонят из семейного дома за обладание парой сисек? – Угрюмо спросила я, залезая в холодильник и доставая упаковку апельсинового сока. – Или регидратация теперь тоже преступление?

– Королева драмы.– Закатив глаза, мама ухмыльнулась и вернулась к глажке. – Налей и мне стакан.

Схватив два стакана из пресса, я налила стакан апельсинового сока и быстро выпила его залпом, прежде чем снова наполнить свой стакан и налить еще один для мамы.

– Спасибо, любимая.

– Тебе не рады, - поддразнила я, ставя стакан на стойку рядом с ней.

– Триш, мы почти закончили с ванной, дорогая. Я отправляюсь на свалку с этой старой ванной, пока они не закрылись, - крикнул мой отец из прихожей. – Я ненадолго.

– Увидимся, Триш. Спасибо за сэндвич.

– Не за что, Джоуи, любимый.

Сопротивляясь желанию выбежать в коридор и в последний раз взглянуть на Джоуи Линча, прежде чем он уйдет с моим отцом, я сдержалась и вместо этого сделала еще один глоток апельсинового сока.

– Не забудь взять с собой этот старый линолеум, Тони, - крикнула в ответ мама, не потрудившись оторвать взгляд от гладильной доски. – И сбоку от дома есть несколько мешков с мусором, которые не мешало бы убрать.

– Уже позаботились.

– Отлично.

– Было бы неплохо немного предупредить, что Джоуи придет, - сказала я, когда входная дверь закрылась за ними.

– Ах, он прекрасный мальчик, не так ли? Такой трудолюбивый маленький работник, - восхищалась мама, улыбаясь в глажку. – Я думала, ты будешь рада его увидеть. Вы двое отличные школьные друзья, не так ли?

– Да, мы друзья, - согласилась я, подавляя смех. – Хотя было бы неплохо поднять голову.

– Жаль, что он и твой брат, похоже, не подходят друг другу, - добавила мама со вздохом.

– Это не из-за Джоуи, мам. Кев ни с кем не сочетается, – фыркнула я, прислоняясь бедром к стойке. – Он слишком заносчивый.

– Ифа.

– Что?- Я вскинула руку. – Это правда.

– Твоему брату не повредило бы оторваться от компьютера и провести некоторое время в гараже. Я уверена, что если бы он дал им шанс, они бы нашли общий язык.

– Общий язык с кем? Папа или Джоуи? Потому что, без обид, мам, но твой дорогой малыш думает, что он выше их обоих. У Кева нет никакого намерения пачкать руки. Он слишком высокого мнения о себе, чтобы общаться с нами, нормальными людьми.

– Он не делает, - ругала она. – Не будь злой.

– Итак, что за история с новой ванной?– Я решила сменить тему, задав вопрос, не желая давать моему крутому брату еще одну секунду эфирного времени.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, что я имею в виду, мама.

– Ничего, любовь моя.‐ Моя мать, которая выглядела очень похоже на то, как, по моим предположениям, должна была выглядеть моя сорокалетняя версия, лучезарно улыбнулась. Слишком ярко. – Просто пришло время для перемен.

– Мам, - вздохнула я, протягивая руку, чтобы погладить ее ногу своей ногой. – Ты в порядке?

Я знала, что это не так.

Ее сердце было разбито моим отцом, должно быть, в четвертый раз за несколько лет – об этом я знала.

– Я буду, - ответила она подчеркнуто жизнерадостным тоном, заправляя за ухо белокурую прядь волос. – Я с нетерпением жду хорошего горячего душа сегодня вечером.

– Итак, кто это был на этот раз?- Спросила я тогда, тыча медведя. Я действительно не хотела знать, или, по крайней мере, я не должна была хотеть знать, но я все равно спросила ее, потому что я была ненасытной наказанием. Запустив руку в ее стопку аккуратно сложенных гладильных принадлежностей, которая была сложена на кухонном столе, я достала футболку и натянула ее. – Это было разово или продолжалось какое-то время?

–Я не хочу говорить об этом, Ифа, - тихо ответила мама. – И я также не хочу, чтобы ты плохо думала о нем. В глубине души он хороший человек и замечательный отец.

– Да, он хороший отец, - согласилась я, ставя свой пустой стакан в раковину. – Но он дерьмовый муж, мам.

Она, с другой стороны, была хорошей женой и отличной мамой, но это не меняло того факта, что ее постоянный поток прощения выглядел ужасно похожим на слабость в моих глазах.

Конечно, у них, казалось, были приличные отношения – когда папа не позволял своему блуждающему взгляду мешать. Странным образом, они были довольно стабильны и, казалось, никогда не позволяли никаким разговорам в их браке вмешиваться в мою жизнь или жизнь Кева.

– Он совершает много ошибок, - согласилась мама, вручая мне джинсовые шорты, которые она только что закончила гладить.

– Слишком много ошибок, - предложила я, натягивая шорты и натягивая их на бедра.– Слишком много раз.

– Я знаю, у тебя есть свои мысли и мнения о том, как я должна реагировать на это, -спокойно сказала она. – Но намного легче знать, что делать, когда ты судишь жизнь другого человека.

– Мне это кажется довольно черно-белым.

– Это потому, что ты молода.‐ Она улыбнулась. – Весь мир не черно-белый, Ифа. В середине много серого.

– Я не понимаю, - призналась я с разочарованным вздохом. – Я не понимаю, как ты можешь оставаться с ним, когда он доказал, что ему нельзя доверять.- Я покачала головой и указала на нее. – Посмотри, какая ты крутая, мама.

– Крутая?

– Это означает желанная, - объяснила я. – Красивая, великолепная,чертовски...

– Хорошо, - тихо рассмеялась мама. – Спасибо за комплимент, но хватит сквернословить.

– Ну, это правда. Ты сногсшибательна, мам, - настаивала я. – Кев думает, что его чудаковатые приятели спускаются вниз, чтобы повидаться со мной, в то время как половину времени это делается для того, чтобы украдкой взглянуть на тебя.

– Ифа, - усмехнулась она.

Вздохнув, я спросила: – Почему ты терпишь это, мама?

– Я люблю его, - ответила она. – Я вложила в этого человека более двадцати лет своей жизни и родила от него своих детей. И, хочешь верь, хочешь нет, он тоже меня любит.

– Тогда, может быть, ему нужно любить тебя больше, - сказала я ей. – Потому что его слова и его действия не совсем совпадают, мама.

– Ни один брак не идеален.

– Нет, - согласилась я. – Но не всем женам тоже изменяют.

– Что насчет Пола?-Спросила мама, переводя разговор на меня, тоном защитника. – Ты любишь его, не так ли? Представь, что ты провела большую часть своей жизни, воспитывая семью вместе, а затем вынуждена…

– Нет.

Мама удивленно моргнула. – Нет?

– Нет, - подтвердила я, покачав головой. – Я не люблю Пола, и у меня нет планов менять этот статус.

– Почему нет?

– Потому что я не собираюсь давать мальчику такую власть надо мной, - просто ответила я. – С моей точки зрения, мужчины тебя подводят – даже таким хорошим, как папа, нельзя доверять. Итак, зачем мне вообще подвергать себя такой боли? Это было бы эмоциональным самоубийством.