Я бы не смог этого сделать.

Мне пришлось бы работать днем, и, возможно, иногда ночью тоже.

Я не мог присматривать за ребенком.

Но я также не мог оставить их присматривать за ребенком.

Ради всего святого.

  Глава 10.Новые ванные комнаты и старые ошибки.

Третий год

Ифа.

1 сентября 2001 года.

– Где ты хочешь, чтобы я выбросил старую?

Резко проснувшись от звука знакомого голоса, я подскочила в своей кровати и вытянула шею, чтобы лучше слышать.

– Выброси это во двор.- Это был голос моего отца. – Я позже загружу это в фургон и отвезу на свалку.

– Ты уверен?- Мои глаза расширились от ужаса. – Это чугунная ванна. Может быть, это чего-то стоит, если ты отнесешь это Тимми Мерфи в Гленмор? Он возит и продает металлолом.

– У него есть ребенок того же года рождения, что и ты и близнецы, не так ли?

– Ниаса. Да, она в моем классе. Слушай, я мог бы ему позвонить, если хочешь? Он мог бы дать тебе за это деньги.

– Нет, дело на последнем издыхании. Под ним красная гниль. Это не повлияло бы на цену дизельного топлива, в которую мне обошлась бы поездка на нем туда.

Боже мой.

– Достаточно справедливо.

Он этого не сделал!

– Добрый человек, Джоуи, ты можешь сам отнести это вниз?

Он сделал!

– Да, Тони, это не проблема. Но сегодня мне придется уйти около трех. У меня матч в павильоне.

Папа привел его домой.

– Иисус, сынок, ты силен как бык. И это не проблема. К тому времени мы закончим.

Снова!

И я выглядела как что-то, что протащили через канаву.

Идеально.

Перспектива увидеть Джоуи, после того, как я провела целое лето, не видя его лица каждое буднее утро в классе, заставила меня сбросить с себя одеяло и спрыгнуть с кровати, только чтобы эпично шлепнуться лицом на пол, ударившись ногой о металлический угол моей кровати, когда я падала.

– Иисус, Мария, Иосиф и осел, - выкрикнула я, сопровождая это множеством красочных ругательств. Перевернувшись на спину, я издала сдавленный жалобный звук, схватившись за ногу и прижав ее к груди. – Ой, ой, ой…

Затем дверь моей спальни распахнулась внутрь, открывая моего обеспокоенного отца, стоящего в дверном проеме.

– Что, во имя Христа, ты делаешь, Иф? – спросил он, прижимая руку к груди. – Я думал, что в твоей комнате у кошки течка, из-за звуков, которые ты издавала.

– У кошки не течка. Просто…я, – пробормотала я, откидывая голову на ковер в спальне, уязвленная гордостью – и пальцем ноги. – Что ты делаешь?

– Джоуи помогает мне заменить старую ванну”, - объяснил папа. – Твоя мама хочет, чтобы ванну убрали, а вместо нее установили электрический душ.

– Звучит дорого, - ответила я, задаваясь вопросом, как мы могли позволить себе новую ванную. – Что плохого в том, что у нас уже есть?

– Ты знаешь свою мать, - сказал папа с усталым вздохом.

Да, я знала, и я знала своего отца тоже.

То, что хотела мама, папа получал для нее, независимо от того, мог он себе это позволить или нет, обычно в качестве компенсации за свой последний промах.

Новая ванная была небольшой платой за его блуждающий взгляд, я полагаю.

Мне не принесло бы ни грамма пользы узнать название последней ошибки моего отца.

Не тогда, когда я уже знала имена слишком многих из тех, кто был до этого.

Нахмурившись, папа сказал: – Господи, Ифа, накинь что-нибудь на себя, ладно?- Он указал на мои голые ноги. – Твой брат внизу со своими друзьями, а я забрал молодого парня с работы.

– Я была в постели, - парировала я, защищаясь, потянув за подол своего топа в жалкой попытке скрыть свои бедра. – И я в своей собственной комнате. У меня нет привычки разгуливать в одних трусиках, папа.

– Тем не менее, - проворчал он, выглядя смущенным, быстро развернувшись на каблуках и исчезнув в ванной. – Ты когда-нибудь слышала о пижамах? И сейчас десять часов утра. Разве тебе не следует встать с постели и заняться чем-нибудь продуктивным?

Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы делать что-то продуктивное, например, держать свой член в штанах?

– На случай, если это ускользнуло от твоего внимания, на улице около двадцати трех градусов, что для нас чертовски редко, отсюда и трусики, - бросила я в ответ. – А что касается отсутствия продуктивности, у меня осталось два дня летних каникул до того, как в понедельник снова начнутся занятия в школе, и мне нужно подготовиться к выпускному экзамену для младших классов, дорогой отец, и я намерена максимально использовать эти дни.

– И что?- Я услышала, как он позвал из ванной. – Это не оправдание, чтобы бездельничать все выходные. Тебе следует найти какое-нибудь продуктивное занятие.

– И ты должен найти себе моральный компас.

– Что, любимая?

– Ничего.- Чувствуя, как мое сердце проваливается в низ живота, я поднялась на ноги.–Совсем ничего, папа.

Какой прекрасный способ закончить летние каникулы, уныло подумала я про себя, проходя через свою комнату, чтобы закрыть дверь. Твой отец снова валяет дурака, и вместо того, чтобы иметь дело с неверностью твоего отца, твоя мать потратила сбережения на новую чертову ванную.

– Это загружено в фургон, Тони. Не хочешь содрать линолеум, пока мы этим занимаемся? Таким образом, нам нужно совершить только одну поездку на свалку…-Голос Джоуи затих, когда он резко остановился на лестничной площадке, прямо перед дверью моей спальни, и прямо перед вашим покорным слугой.

В ту минуту, когда его взгляд остановился на моих голых ногах, я почувствовала, как жар омыл мою кожу. Я не чувствовала необходимости прятать свое тело, не тогда, когда я была взволнована тем, что он, наконец, смотрит.

Кроме того, я не была застенчивым типом. У меня было красивое тело, и я не собиралась убеждать себя в обратном, особенно когда остальной мир был более чем готов подорвать самооценку подростка.

– Наслаждаешься шоу?-Я дразнила, уперев руки в бедра, когда его глаза продолжали скользить по мне. Я подумала, что это было довольно поэтично, что я ответила на тот же саркастический вопрос, который он задавал мне однажды.

В столь же непримиримой манере он не торопился возвращать свой взгляд на мое лицо.– Это превосходит вид на задницу твоего отца, это точно.

Я выгнула бровь. – Правда?

В его глазах плясал юмор, редкое отличие от обычного, общего взгляда «к черту мир и всех в нем», которым он одаривал практически всех. – Ты.

Не то чтобы мы не виделись летом. Я часто заходила в гараж, чтобы помучить его, когда он работал с папой, и я была на большинстве его и Пола матчей, но мы были окружены друзьями или моим отцом.

Как бы смешно это ни звучало, я скучала по нашим маленьким моментам один на один.

Конечно, иногда они могли происходить против его воли, но я знала, что ему нравились мои подшучивания так же, как и мне нравились его.

Сердце билось сильнее, чем необходимо, учитывая тот факт, что на меня были устремлены только глаза мальчика, а не его руки, я протянула руку и провела большим пальцем по его распухшей нижней губе, увлекаясь его мучением. – Что это у тебя во рту, Джо; пускаешь слюни?

– Не делай этого.- Его зеленые глаза потемнели. – Не здесь.

– Чего не делать?- Тоном, сильно сдобренным сарказмом, я провела большим пальцем по его нижней губе и усмехнулась. – Это?

– Играть в свои игры, когда твой отец находится на другом конце лестничной площадки.

– Почему нет?-Я дразнила, одержимая игрой. – Ты боишься, что он поймает тебя на том, что ты смотришь на его дочь так, будто хочешь ее съесть.- Я подошла ближе, ожидая, что он сломается и будет первым, кто отойдет. – А ты, Джо? Ты хочешь меня съесть?

Потянувшись, Джоуи схватил меня за запястье своей большой рукой, но вместо того, чтобы оттолкнуть меня, как я была готова к тому, что он это сделает, он притянул меня к себе – так близко, что мое тело было прижато к его.