Закон жизни и эволюции, прогресса и духовного вознесения. Без него ничего не достигается в сферах бессмертной жизни.
Продолжаем пробираться сквозь скалу с Атафоном впереди.
Внезапно перед нашими глазами открылся огромный зал, весь из красноватых скал, как огромный костер. К нам подошла странная фигура гнома с одним глазом на лбу, держащая в своих могучих руках огромную связку ключей. Я был напуган и почувствовал ужасное желание бежать, но Атафон жестом остановил меня.
Существо смиренно подошло к нему.
- Что тебе нужно, Ангел Бездны? Я здесь, чтобы служить вам.
Гном был одет в ткань, напоминающую кожу. Большая макроцефальная голова подпрыгивала на его плечах, как колеблющийся шар, а его чрезмерно длинные руки контрастировали с его коротким телом. Однако толстые ноги поддерживали страннон тело.
- Я нахожусь с инспекционным визитом, - сказал Атафон, - и привожу друзей.
Я не мог сдержать крик ужаса. В углах сырой пещеры, слабо освещенной зеленоватым фонарем, лежали в цепях пятилучевые существа. Ключи от этих цепей хранил гном. Оркус заглушил мои рыдания, обняв меня с родительской любовью. На мои глаза навернулись неконтролируемые слезы. Это видение было невыносимым. Мои чувства, которые еще не были подвергнуты дисциплине, способной дать нам сострадание без безумия, ввели меня в худшее состояние.
Карлик с минуту смотрел на меня, как будто сомневаясь, но присутствие Оркуса и Атафона спасло меня.
Когда Атафон подошел к ужасающим существам в тени, Оркус пробормотал:
- Если бы вы могли прибыть сюда один, ваши слезы, которые на поверхности являются доказательством величия и любви, были бы причиной для того, чтобы вы были скованы цепью вместе с теми существами.
Я проследил глазами за жестом Оркуса, выраженным в его протянутой руке, и меня охватила ужасная дрожь страха по всему телу. Я понял, что в этих регионах только два условия аккредитовали дух: либо огромный духовный подъем, либо колоссальная задержка, близкая к бессознательному. Духов высокого положения уважали, и злые духи, правившие тьмой, им подчинялись. Остальные были безжалостно порабощены. Слеза на глазах была признаком опасности. Мы можем погрузиться в беспрецедентные страдания. Безмятежное превосходство тех, кто умел любить, не теряя себя, держало палачей в страхе. Их не пугала слабость людей с благими намерениями. Как трудно мне было подобраться к этим скованным существам! От них исходил отвратительный запах. Конечности выглядели гнилыми, а налитые кровью глаза на лице напоминали две бледные маленькие луны.
Я обратил внимание Оркуса на то, что у них два глаза. Оркус пояснил:
- Это духи, недавно спустившиеся в глубины этой бездны. Однако обратите внимание, что глаза тусклые или непрозрачные. У них нет зрения.
Они смотрели на «Землю» в том, что люди могли бы назвать «чувственным гипнозом».
Желание и чувственность, проявляемые взглядами в желании близости женщины или применение визуального магнетизма для низкоуровневого завоевания и любви, изнашивают волокна периспирита и ослепляют существо на многие тысячелетия. Они ослеплены любовью и страстью.
Я замолчал и задумался. Я никогда не предполагал, что глаза, горящие необузданной страстью чувств, обречены на гибель.
Злая любовь разрушает сам инструмент, через который она передается.
Оркус одним взглядом продемонстрировал мои глубокие размышления и добавил к моей мысли:
- То, о чем вы думаете, сын мой, соответствует самой точной реальности, однако хорошо уточнить, что любящий и дружелюбный взгляд, истинно искренний, примененный в настоящей любви, подчиняющейся исполнению Закона, строит дорогу к бессмертию. Это тот же закон, который устанавливает вероятности роста и падения, который мы изучали ранее. Материализуется любовь ко злу и материальным вещам. Любовь к добру и к духовным вещам одухотворяет.
Все повсюду затрагивает свет и тень. Та же энергия зависит только от направления. Поэтому Евангелие - компас ...
Разумное наблюдение Оркуса произвело на меня глубокое впечатление.
Атафон двигался дальше вглубь земли, и я заметил, что он приближался к этим «ободранным» созданиям - выражение, которое мы используем, чтобы дать представление об их состоянии. Мы обнаружили, что их перисприт, хотя и организм электромагнитной природы и бесконечно далекий от того, что мы называем плотью, был разорван на части, показывая члены, которым не хватало огромных частей. У большинства были пустые глазницы. И мы говорим «большинство», потому что их выстроили в настоящую толпу в несколько тысяч человек. Зал в виде огромного плато напоминал огромную плиту, на которой бессознательные или полусознательные существа оставались брошенными в состоянии, которое, если не смерть, то тоже не было жизнью.
Женщина, чьи изрезанные и ослабленные конечности напоминали сухое разорванное дерево, пораженное яростью шторма, заговорила с нами неразборчиво. Мы перестали её слышать.
- Вы знаете, кто это? - спросил Оркус.
Я смотрел на женщину, как будто созерцая невообразимые руины, и не мог вспомнить этих чудовищных черт. Кто бы это был?
- Жена Цезаря ...
Мой тревожный взгляд искал Оркуса. Викторина, чтобы узнать больше. Он понял, но ничего не сказал. Я увидел, что ему неудобно раскрывать мне больше. Однако с того часа меня привлекла странная сила к этой женщине. Был ли я тем Цезарем? Которым из?
Я стал сострадательным. Но Оркус меня предупредил.
- Как бы мы ни любили кого-то, иногда существо бросается в пропасть настолько глубоко, что мы ничего не можем сделать в его пользу. Только Закон Божий, неумолимый, жесткий, но милосердный, спасает тех, кто явно заблудился. Каждый спасается сам по себе по наитию милости Отца. «Нисходящие и восходящие» - это потоки жизни.
Я шел, оглядываясь. Оркус тащил меня за руку. Помимо ужаса этой злой формы я почувствовал сердце, которое не любило меня, но которое я всегда любил.
- Вы не были Цезарем, - добавил Оркус, - а только тем, кто любил ее. Та, которая всегда мечтала о великолепии дворов и королевств, отказываясь от настоящей любви, падала от капли к капле до точки, которую вы видели. В этих стеклянных глазах и в бессознательном состоянии она все еще мечтает о толпе и дворцах Цезаря. Для неё все здесь покрыто золотом и пурпуром. Однако для нас она отображает только гниль и грязь. Однако однажды она вернется в Рай. Царство Божье, сын мой, создано из простоты и любви. Сокровища этого царства - только настоящая привязанность и бессмертная любовь.
Оркус замолчал. Отошедший Атафон махнул рукой.
- Спешим.
Группа «людей», сбившаяся в кучу, как куча травы или соломы, ждала нас для изучения. Они были похожи на скелеты. Хотя у них не было никакого мяса на гладкой кости, они стонали, как будто у них было горло и язык. Странные стоны доносятся из навозной кучи!
Мы созерцаем беспрецедентное зрелище! Среди костлявых голосов бормотали слова страсти и боли.
- Что это за существа? - спросил я глубоко удивленно.
- Это духи тех, кто твердо верил, что после смерти от них ничего не останется и будут улыбаться только заброшенные скелеты. Настолько велика была ментализация в этом смысле, что они приняли ту форму, которую вы видите.
Ответ Оркуса напугал меня. Я никогда не мог представить себе такую силу мысли.
- Они действительно чувствуют себя скелетами. Периспирит был преобразован в новую форму, и, вероятно, если бы они ходили по миру, некоторые увидели бы их как призраки в скелетных формах. Очень много таких вышло на поверхность ...
По спине пробежал холодок ... Я столкнулся с новыми для меня фактами. Данте никогда не казался мне таким уважаемым. Я понял истинный смысл его истории и задавался вопросом, насколько велики были его страдания, потому что они не были поняты на поверхности Земли. В мире верили, что он был всего лишь художником. Правда, никто не предполагал, что сюжет его стихов истинный, настоящий. Я бы, наверное, нашел большее или подобное сопротивление на Земле. Оно того стоит?
