Может ли перисприт даже распасться, и ум, кто знает, может ли также достичь пределов распада?

У наших ног я стал замечать странные глаза, которые, казалось, были устремлены на землю, а «человеческие черты» отражались на земле. Внезапно я почувствовал, что повсюду легион дьявольских существ следует за нашими шагами, и мое сердце наполнилось страхом. Стоит ли спускаться дальше? 

Оркус по-отечески поцеловал меня в лоб и нежно погладил.

- Нечего бояться. Господь с нами. Тьма не победит свет, а Зло никогда не победит Добро. Эти существа, населяющие Бездну, на самом деле существа, которые «спустились на дно самих себя, на дно самой непостижимой бездны». Они потеряли контроль над сознанием и идут по головокружительному спуску. Они пройдут своего рода ретроспективу через нить животного мира, через которую однажды они поднимутся на более высокие стадии сознания. Они упадут, но, вероятно, не пропадут. Доброта Бога, нашего Отца, проникает в самые глубокие ады, чтобы спасти заблудших ...

Я понял, насколько ошибалась католическая церковь в том, что, определяя Истинный ад, она ошибалась, учитывая вечные наказания и страдания, которые претерпят осуждающие себя существа.

Иисус тоже однажды сошел в бездну после своей крестной смерти, но там он проявил славу в высочайшем смирении. Я обнял Оркуса. Там, на расстоянии, которое мне казалось безграничным, оставался мир.

Как прекрасна была поверхность и насколько гладкой была человеческая жизнь!

Было ли мое бедное физическое тело все еще наверху, или я был теперь просто духовной тенью на темных тропах человеческих или духовных падений?

Внезапно мы столкнулись с обширной стеной, у которой был вид гигантской эпохи, напоминающий вековую растительность, существующую на поверхности Земли. Толстые, огромные листья, напоминающие уши слона.

Нависла гробовая тишина. Что будет по ту сторону? Мы заметили, что к стене вела узкая дверь. У наших ног раскинулась очень зеленая трава.

Мы вошли через дверь, редкие деревья вызывали странное чувство. Трава или деревья, похожие на земные, хотя деревья странного цвета, красноватые, свернувшись друг в друга, как будто они были существами, охваченными высшим бредом.

Деревенский дом из вулканического камня, где росла пышная растительность, возвышался с простыми стенами.

Мы вошли. Открылась дверь. И ангел с величественной осанкой и впечатляюще красивым лицом протянул нам руку. Это был молодой человек величественной красоты. Простая и прозрачная туника и белая кожа. На его лице тоже не было пола. Он выглядел как молодой человек вечного возраста и в то же время выглядел как женщина.

«Я Атафон», - сказал он нам глубоко ласковым голосом. И я контролирую пути глубочайшей Бездны.

Мы вошли. Внутри нас ждал настоящий дом. Я был восхищен. Я никогда не мог предположить, что там, где Бог по Своей милости поместил духов зла, Он, в свою очередь, поместил ангелов Рая, чтобы поддержать их.

17 - Атафон

Я посмотрел на идеальные линии Атафона.

Как будто я увидел нереальную фигуру, которая сделала и без того фантастическую среду еще более нереальной. Абсолютное совершенство для моих смертных духовных глаз.

Он нежно посмотрел на меня и спросил Оркуса:

- Наш друг, насколько я понимаю, до сих пор наслаждается радостями реинкарнации на Земле, верно?

- Да, - ответил Оркус.- Господь позволил мне спуститься с ним на дно бездны. У него тысячелетние обязательства перед физической сферой и пропастями.

Атафон, казалось, понял, почему и удовлетворенно улыбнулся, и добавил:

- Я буду рад обеспечить спуск под охраной к Великой Бездне. В какой-то степени я сам буду вас сопровождать. Однако издалека «Стражи бездны» будут наблюдать. Я считаю, что последним смертным, который был в наших владениях, войдя в восточные области, был Данте. Больше никто не приходил.

Когда я услышал эти слова, я испытал ужасный шок. Ответственность, которая легла на мои плечи, казалась огромной.

- Действительно, - сказал Оркус, - но сообщение Данте было искажено священниками, его братьями, которые хотели приспособить Бездну для своих самых насущных нужд. Мы намерены постепенно возродить земные знания о Бездне.

Снаружи задул холодный ветер, и по ним прокатилась огромная волна недовольства. Хотя стены дома Атафона заглушали звуки, мы все равно слушали.

- Это вопли отчаявшихся душ, - сказал он, - которые приходят к нам через акустику утеса. Этот холодный ветер - Часы. Он дует в одни и те же часы каждый день, и поэтому несчастные люди, населяющие эти районы, могут иметь представление о времени, как если бы это были часы.

Всегда возвращаясь через один и тот же промежуток времени, он установил определенную меру для духов, живущих здесь, чтобы они могли утешиться. Неспособность измерить время - одно из самых болезненных свидетельств этих пропастей. Ощущение «вечности в боли» вызывает у каждого существа глубокую боль, которая пробуждает в них бунт против Бога ...

- «Сила Закона» заставляет их постепенно возвращаться на поверхность. Нет несправедливости со стороны Бога, и потеря «понимания времени» не является наказанием. Существа, которые не активировали свой разум в смысле медитации или истинной или духовной христианской работы, имеют тенденцию останавливаться во времени и падать в пространство. Если они продолжат путь бессознательности, однажды они достигнут распада своего перидуховного организма ...

У меня уже были разрозненные представления о Второй смерти, поэтому я не удивился, но испугался.

Атафон дружественно похлопал меня по плечу и спросил:

- Где Орсиндо?

Столкнувшись с этим вопросом, я был чрезвычайно удивлен. Я больше не помнил Орсиндо. Он был с нами или нет? Странная вещь! Где мы его оставили? По мне пробежал озноб. Был ли я уже под влиянием Бездны и терял ли я счет времени?

Я больше не мог сказать, когда покинул поверхность. Те часы, проведенные в Бездне, казались столетиями. Это были часы?

Оркус заметил мою внутреннюю борьбу, поэтому сказал:

- Не пытайтесь отсчитывать время здесь. Для духа минута может означать вечность.

Я с благодарностью обнял его, и две густые слезы покатились из моих глаз, как будто я отдыхал в руках отца.

Атафон нежно посмотрел на меня и ободрил:

- Ничего не бойтесь. Я спущусь с вами в районы, близкие к центру.

Габриэль защищает нас от высшего. Однако всегда старайтесь молиться, так мы полностью контролируем Дракона.

С Атафоном ситуация была иной, и спуск стал легче, несмотря на неоспоримое развитие Оркуса.

Тени засветились при ходьбе Ангела, и свет, исходящий от его организма, был настоящей разноцветной радугой. По мере нашего продвижения наступила глубокая тишина. Внезапно я начал слышать в себе голос тишины. Мне казалось, что тишина состоит из звуков. Это меня удивило больше всего. Атафон улыбнулся.

- Вы слышите тишину, мой дорогой? Если бы люди понимали тайны тишины, они бы не смеялись так громко.

- Что это я слышу? - Я спросил его.

- Ничего, сын мой. В тишине этих глубин, когда стихает внешний шум, вы начинаете слышать себя. То, что вы слышите, - это вибрация вашего собственного околодуховного организма. Вы тот, кто сильно вибрирует в себе. Это звуки вашей души.

Я задумался. Это было действительно странно, но это была правда. Внутри меня сильно завибрировал высокий звук.

Оркус молчал. Спуск хоть и был легче, но все же был опасен. Были студенистые и скользкие дорожки. Вдруг вдалеке мы увидели огромные фигуры, похожие на корабли, вышедшие на мель на морском дне.

Я испугался.

Атафон нежно нас успокоил.

- Не бойтесь. Как вы думаете, что это такое?

Я ответил:

- Монстры остановились во времени и пространстве.

Атафон улыбнулся, а Оркус весело рассмеялся, и звук его смеха эхом пронёсся через Бездну.

- Когда я впервые пришёл сюда, я подумал то же самое.