— Буду рад следующей встрече уже после войны.

— А разве между нами война? — Дмитрий возвел очи горе. — Вы выбрали идеальное место для переговоров. Именно здесь и сейчас стоит вспомнить, как Христос выгнал менял из храма.

— Боюсь, вы плохо знаете наших менял и нашу политику. Ни я, ни президент, ни даже большинство в Федеральном собрании не могут заставить граждан конфедерации поступиться своими правами и репутацией.

— Я и не прошу заставлять. Я только хочу, чтоб вы дали нужным людям хороший совет, и вспомнили некоторые заповеди нашего Спасителя.

Князь сплел пальцы перед собой, затем опустил ладони на стол. Жесткая скамья не располагала к расслабленным позам. Собеседник же четко понял все смыслы слова «совет». Репутация дороже денег. У Дмитрия была репутация человека способного дать правильный совет в нужное время. Известные истории с некоторыми политическими деятелями современности, впрочем, до сих пор живыми.

— Давайте честно. Не люблю разводить политес. Сегодня Швейцария со всех сторон окружена территорией наших союзников. Как вы понимаете, любая корреспонденция, любое сообщение, перемещение людей и товаров, любые коммерческие распоряжения проходят только с дружеского благоволения немцев и итальянцев.

Таким образом, роль вашей страны как нейтральной площадки уже многим не интересна. Не с кем встречаться в Швейцарии. Мне известны ваши приготовления к войне, может быть они имеют смысл. Нет, скажу больше, они действительно имеют смысл. Но с другой стороны, если встать на сторону союзников, совсем не обязательно атаковать, достаточно установить режим полной блокады. Гер Челио, вы понимаете куда я клоню?

— Но и в этом случае мы не сдадимся.

— Согласен. Но этого и не нужно. Добавлю, Россия не будет участвовать в каких-либо мероприятиях против вашей страны. У немцев и итальянцев достаточно сил чтоб прогрызть вашу оборону. Это все резервы. На главных фронтах очередная заварушка в Европе не скажется. Вопрос в другом, даже если все ограничится блокадой, как быстро обанкротятся ваши промышленники и банки и насколько серьезно проиграем мы европейцы? Вы же понимаете, ущерб понесут все европейцы. Мы тоже не исключение.

— Интересная постановка вопроса, — вице-президент наклонил голову по-новому оценивая собеседника. — Всеобщий проигрыш? А кто тогда выиграет?

— Точно не мы. Нет серьезной проблемы в захвате вашей страны. Можно спокойно взять под свой контроль финансовую систему. Однако удержание страны потребует постоянных затрат, а золото утечет сквозь пальцы. Без выстроенной системы, устоявшейся репутации и партнеров ничего не работает.

— Наши условия вы знаете. Каковы ваши желания?

— Вам должны были озвучить на предварительных переговорах.

— Да, конечно. Ваше высочество, вы говорите от имени вашего государя?

— Я еще не решил, веду разговор от имени императора Всероссийского, или от лица короля Иерусалимского, либо представляю только себя лично, — Дмитрий улыбнулся собственной незатейливой шутке. Он намеренно отодвинул на задний план вопрос статуса. Это предмет Игры. Каждый образ дает свои преимущества и несет свои уязвимости.

— Хорошо. Третий вариант самый интересный. Я тоже сегодня частное лицо. Простой гражданин Конфедерации, беседующий о погоде с русским туристом.

Дмитрий поддался вперед.

— Я представляю неназываемых людей с четкими официальными статусами и ответственными должностями. Нам нужен негласный доступ к финансовым сведениям, отчёты о движении средств по некоторым счетам, некоторых клиентов. Так же мы хотим накладывать арест на счета некоторых вкладчиков по закрытым судебным решениям. Все тоже самое относится к запросам от Германии и Франции.

— Это решаемо, — Челио утвердительно кивнул. — Все при соблюдении принципа конфиденциальности. При условии встречных шагов неназываемых ответственных лиц в отношении некоторых граждан Конфедерации. Перечень встречных уступок вам передадут. Ваше высочество, меня удивил список ваших союзников.

— Почему Франция?

— Почему не Италия?

— Мой сюзерен уже сегодня думает о послевоенном мире.

Из собора Дмитрий вышел в некоторой задумчивости. Первый раунд прошел успешно. Да, Челио официально ничего не решает, но реально он уже сегодня донесет слова Дмитрия до нужных людей. Ход сделан.

Через два дня уже в пригороде Женевы князь разговаривал с одним неприметным господином. Имя человека широкой публике неизвестно. Большинство обывателей только слышали имена финансовых компаний, в которых уважаемый швейцарец имеет долю. Однако в гостиной одного неприметного дома Дмитрий долго обсуждал пункты с одним из богатейших людей Европы. Богатство ведь выражается не только в деньгах. Управление денежными потоками значит больше, чем простое владение.

— Хорошо, ваше высочество. Дом Романовых получает долю в капитале, розыскные листы с подписью ваших уполномоченных представителей принимаются к исполнению, — швейцарец поправил узел галстука. — Мы получаем доступ к вашему финансовому рынку.

— Не только розыскные листы, но и запросы по финансовым проводкам, точные координаты и счета бенефициаров. Вы получаете гарантии защиты ваших вложений в нашу промышленность. На следующем круге переговоров могу поднять вопрос урегулирования таможенных сборов. При встречном снижении ставки, разумеется.

— С вами тяжело разговаривать, ваше высочество, — человек поднялся и протянул руку. — Договорились.

21 августа 1942.

С мостика «Моонзунда» открывался великолепный вид на эскадру. По левому борту два авианосца, за громадой коробки «Трех святителей» виднеется колоссальная пирамида мостиков, рубок и постов «Босфора». Вокруг кольцом выстроились крейсера и эсминцы. В небе патрульные самолеты.

— Не нравится мне это, — граф Гейден опустил бинокль.

Эскадра держала полный ход, подстраиваясь под свои авианосцы. Сейчас со «Святителей» взлетала эскадрилья ударных «Поморников» с бомбами. На «Варяг» с кормы заходили штурмовики. Характерный силуэт «Бакланов» трудно с кем-то спутать.

— Доклад об оживлении противника у острова Чичагова. С подлодки заметили авианосец.

— Вот видите, Николай Антонович, — командующий эскадрой повернулся к своему начальнику штаба. — Все названия наши русские.

— Анкоридж, сэр.

— Ну тебя! Ты сам не русский, фон Эссен, — возмутился Гейден. — Лучше запроси обстановку у Рыбалтовского. Не нравится мне эта тишина.

— Курляндец, как и вы. Русский не по крови, а по духу, — ответствовал начальник штаба.

— Умыли, Николай Антонович. Все же запросите «Бархэм». Не нравится мне это затишье. Мне сегодня все не нравится.

Основания для беспокойства у графа были. Эскадра втянулась в сражение за залив Кука. Оба авианосца работали в интересах пехоты на берегу. Операцию поддерживала авиация с Кадьяка и Уналашки. Но подавляющего превосходства создать не удалось.

Разумеется, потери. Разумеется, накапливается усталость. Разумеется, резервы уже задействованы. Разумеется, противник огрызается, янки дерутся зло, в полную силу, они на своей земле. Постоянные ответные налеты пока терпимы, но рано или поздно Фортуна может улыбнуться противнику.

Соединение контр-адмирала Рыбалтовского действует в заливе, отвлекает на себя береговую авиацию противника. Увы, это опять риск, это прорвавшиеся сквозь истребительные заслоны и зенитный огонь бомбардировщики, это горящие, тонущие корабли.

Два дня назад пылающая от носа до кормы «Тюмень» выбросилась на берег. Безбронный эрзац-авианосец не сдержал удар. Гибли сторожевики и эсминцы, корабли огневой поддержки, транспорты. Герой сражения за Кадьяк могучий «Бархэм» магнитом притягивал к себе самолеты. Пусть линкор прикрывали старый крейсер ПВО и эсминцы, но избежать попаданий бомб не удалось.

Приходится терпеть. Без огневой поддержки без постоянного давления на противника войскам на плацдармах становится очень плохо. И еще нужно снабжение. Это прорывающиеся под огнем и бомбами десантные суда и баржи, это дурная работа с перевалкой грузов в заливах Кадьяка, это опять потери, горящие суда, тела на пляжах, выбывшие из строя люди.