— Если только она не уйдет.

— А если потом она захочет уйти, то, как и в первый раз, ни ты, ни я ничего не можем с этим поделать. Но позволь мне сказать тебе вот что: Пока она остается версией Хэдли, той, которая держит себя в руках, той, которая любит нашу дочь, и той, которая действительно появляется и работает со мной, а не против меня, тогда, возможно, ее присутствие в жизни Розали не так уж и плохо. Видит Бог, я бы все отдал, чтобы иметь такую маму в детстве.

— О, хорошо. Мне позвонить Дагу и сказать, чтобы он подготовил документы на совместную опеку?

Повернувшись всем телом, я окинул его взглядом.

— Скажи еще хоть слово, Йен. Клянусь Богом, скажи еще хоть слово.

— О, мне еще многое нужно сказать. Но я вижу, как ты смотришь на нее, поэтому не думаю, что все это имеет значение.

— Ты… ревнуешь?

— Я волнуюсь, придурок. Я знаю тебя. С ее прошлым… — он огляделся по сторонам, прежде чем понизить голос до почти неслышимого уровня. — Когда она вернулась, ты был полон решимости держать ее подальше от Розали. Потом она сказала тебе, что была в торговом центре, а теперь два дня в неделю проводит у тебя дома. А если учесть, что она милая, красивая и хорошо ладит с Розали… Не нужно быть сверхразумом, чтобы понять, к чему это приведет.

Я ухмыльнулся.

— Она милая, красивая и хорошо ладит с Розали, да?

Он покачал головой и посмотрел вперед, где через сцену проходила очередь детей. С ее рыжими волосами в море коричневых и светлых моя девочка была легко узнаваема. Она нашла нас почти сразу и захихикала, помахав нам с Йеном обеими руками.

Мы взволнованно помахали в ответ, и улыбаясь Розали, он прошептал:

— Сделай мне одолжение и надень презерватив на этот раз. Следующий может оказаться похожим на тебя, и тогда нам придется продать его троллям.

Моя улыбка не сходила с лица, когда я ударил его локтем в грудь. Он хрюкнул, но больше ничего не сказал.

Я любил Йена как брата. И было совершенно справедливо, что он беспокоился обо мне. Черт, я тоже волновался за себя.

Я не понимал, как меня тянет к Хэдли. Когда я впервые встретил ее в баре, это было чисто физическое влечение, но, с тех пор как она вернулась, это стало чем-то совсем другим. Эта женщина проникала мне под кожу.

Да, я чувствовал ответственность за ее прошлое и почти парализующую потребность все исправить. Но как бы я не старался отрицать это, игнорировать и бороться, в ней было что-то еще. Что-то, что поразило меня знакомым дежавю или шепотом тайны, которую я когда-то слышал в детстве. В глубине души я чувствовал правду, которую нельзя было не рассказать, и она была размыта до неузнаваемости.

Но она всегда была там.

Каждый раз, когда я видел ее.

И с каждым днем она становилась все сильнее.

Глава 25

Хэдли

Если не считать нескольких злобных взглядов со стороны Мэрилин, программа была относительно скучной. Но я никогда в жизни не была так счастлива от скуки. Когда Розали шла по сцене, у меня на глаза навернулись слезы, как будто она заканчивала школу.

А потом из моих глаз потекли слезы, когда до меня дошло, что я действительно буду присутствовать при ее окончании школы. А потом колледжа.

Слезы превратились в реки, когда я представила, как она идет ко мне домой, чтобы познакомить меня с мальчиком, который украл ее сердце.

И эти реки превращались в водопады, когда я думала о том, как увижу ее в свадебном платье, как она пойдет к алтарю, как удивит меня новостью о том, что ждет ребенка, а потом позвонит по дороге в больницу и скажет, что у нее начались схватки.

В них было все то, чего мне не хватало и будет не хватать с моей собственной матерью.

Но чего бы это ни стоило, я буду рядом с Розали, и это были самые счастливые слезы. К тому времени как я пробралась обратно на свое место рядом с Кейвеном, мои слезы уже высохли. Но он все равно заметил.

— Все в порядке? — прошептал он.

— Все просто фантастика.

Его глаза блестели в тусклом освещении, а наши взгляды задержались на мгновение дольше, чем следовало. Сначала он отстранился, но не раньше, чем его взгляд переместился на мои губы.

Мы сидели в тишине до конца программы, его рука была прижата к моей, наши локти разделял узкий подлокотник, оба наших влюбленных взгляда были устремлены на Розали, которая ерзала и ерзала в то время, как должна была обращать внимание на преподавателей.

Неудивительно, что, когда все закончилось, Розали первой ушла со сцены.

— Папа, смотри! — крикнула Розали, протягивая перед собой бумажный сертификат.

Кейвен поднял ее на ноги, пока все остальные родители спешили справиться со своими детьми.

— Что здесь написано? — спросила она, протягивая сертификат мне, когда он пристроил ее на своем бедре.

Я была в восторге от того, как ловко он с ней управился.

— Здесь написано именно то, что прочитала твоя учительница, когда вручала тебе ее.

— Прочитай еще раз!

— Розали Хант, лучший художник единорогов года.

Она завизжала и положила руки по обе стороны лица Кейвена, сжимая его щеки.

— Я лучший художник единорога!

— Я слышал, — пробормотал Кейвен утиными губами.

— Это значит, что мы можем пойти к Мо? Пожалуйста, папочка. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

— Ты собираешься отпустить мое лицо?

— Ты собираешься сказать «да»?

— Да. Мы можем пойти к Мо.

Я рассмеялась, когда она подняла обе руки вверх.

— Хэдли, хочешь пойти к Мо?

Да. Да. Боже, да.

Я даже не знала, что такое «Мо», но хотела попасть туда, вместе с ними.

К сожалению, сладостный прогресс, теплые объятия и совместное использование подлокотника не означают открытого приглашения. Я посмотрела на Кейвена.

— О, я не знаю, — я завороженно наблюдала за тем, как его губы расплываются в восхитительной улыбке.

— Ну же, Хэдли. Это пиццерия за углом. У них самые невероятные пироги, которые только можно найти в Джерси.

— Пироги — это пицца, — добавила Розали.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы не ухмыльнуться, как Джокер.

— Ну, я люблю пиццу… — руки Розали снова взметнулись вверх.

— А как насчет тебя, дядя Йен? Ты идешь?

Его темный взгляд скользнул между мной и Кейвеном, и его неодобрение стало ощутимым.

— Нет. Сегодня я пас, — он погладил ее по спине, когда она сидела в объятиях Кейвена. — Но послушай, может, мы с тобой снова пообедаем на следующей неделе?

— Можно мне еще колы?

— Нет! — прорычал Кейвен

Йен подмигнул.

— Может быть.

Мы вчетвером пробирались сквозь толпу.

К счастью, Кейвен не заметил, как Розали украдкой указала мне на Джейкоба. Он был милым мальчиком, хотя я отметила, что нужно было еще раз поговорить с ней, о том, что он послал ей воздушный поцелуй, когда мы проходили мимо. Я была рада, что Кейвен не заметил этого.

Йен ушел, не удостоив меня даже взглядом, а я изо всех сил старалась сделать вид, что меня это не задело. В конце концов, Бет тоже не была уверена в Кейвене. Это была его работа — относиться ко мне скептически.

Я последовала за Кейвеном и Розали в пиццерию. Он не шутил: это место действительно находилось за углом. Оно было похоже на разрекламированный сарай, у которого, клянусь, в любой момент может обрушиться крыша.

Мое воображение не могло представить себе успешного бизнесмена/мультимиллионера Кейвена Ханта, добровольно зашедшего в это заведение. Он был далеко не снобом, но даже мне это место показалось сомнительным. Я решила проверить оценку инспектора, прежде чем заказывать что-либо.

Они уже ждали меня у входа, когда я, убедившись, что это не шутка, вылезла из машины.

— Твое лицо бесценно, — сказал Кейвен, когда я подошла.

— Я просто немного шокирована, вот и все.

— Тут хорошо. Обещаю. Они приносят все ингредиенты, и мы сами готовим пиццу. Ну, ты не успеешь ничего сделать. Розали делает все сама это, но это не дает ей скучать.

— Здесь есть… — она хмыкнула, толкая поцарапанную деревянную дверь обеими руками, и ее ноги заскользили по гравию, пока она пыталась открыть ее. Кейвен подставил руку и толкнул дверь, где она закончила: — И видеоигры.