Но теперь по средам я видела Розали. Если не считать субботы, когда я тоже видела ее, это был мой любимый день в неделю.

Последние три месяца моя жизнь была совсем скучной. Бет приходила каждый четверг утром и в субботу днем, чтобы узнать, как проходят мои визиты, то есть допросить меня. Она не доверяла Кейвену. Она не доверяла этому соглашению. Она была убеждена, что он установил на меня камеру-няню и ждет, когда я оступлюсь, скажу или сделаю что-то, что он сможет использовать против меня в суде.

Она была права. Скорее всего, так оно и было. По крайней мере, если он был умным, он так и сделал.

Мне было все равно. Я не собиралась подводить Рози.

За время моей работы преподавания, я сильно недооценила способность четырехлетнего ребенка к концентрации внимания. Мы прошли Рой Джи Бив и… Ну, на этом в образование все и закончилось. Но она все еще училась, даже если это были такие вещи, как окрашивание футболок и изготовление браслетов дружбы. Да ладно. Плетение — необходимый навык для ребенка. Особенно с такими волосами, как у меня, которые будут выглядеть так, будто она засунула палец в розетку, если не высушить их перед сном. Поверьте, в последнюю минуту косы пригодились.

Кроме того, мне нравилось делать с ней всякие глупые поделки. Когда я была маленькой, мама придавала большое значение нашим проектам. Она хранила целые коробки с безделушками, которые мы делали вместе на протяжении многих лет.

Теперь у меня были коробки с вещами, которые создала Розали. Мы делали по две штуки, иногда по три, так что тайком положить одну в сумку во время наших занятий не составляло большого труда. У меня были большие планы украсить свою студию ее работами, как только закончат подрядчики. А если честно, то с такими темпами, как они работали, это могло случиться никогда.

Хотя это даст мне время собрать больше предметов из коллекции Розали Хант. Я надеялась, что этого времени будет достаточно долго, чтобы я добавила ее школьный аттестат.

Если я и думала, что полюбила ее, когда увидела первый раз, то ничто не могло подготовить меня к тому, чтобы узнать ее поближе. Она была чертовски умной.

Милой. Смешной. И яркой.

Когда я была с ней, мое сердце было так полно, что это действительно причиняло боль.

А когда мне неизбежно пришлось попрощаться с ней еще на несколько дней, стало еще больнее.

Это было смешно, но я плакала почти каждый раз, когда уходила от нее. Мне так не хватало времени с ней, а два дня в неделю не недостаточно.

Но я собиралась смириться с этим. Я дала Кейвену слово.

Удивительно, но мы с Кейвеном тоже нашли общий язык.

Обстановка по-прежнему оставалась напряженной, и он никогда не оставлял меня наедине с Розали. Но он больше не сидел в конце обеденного стола, когда мы работали. Он всегда держался в пределах видимости или слышимости, что было довольно легко в его гостиной открытой планировкой. Но теперь он предоставил нам свое пространство или, по крайней мере, его иллюзию. В любом случае я была ему благодарна.

Заглушив машину, я принялась осматривать свои ногти. Я скучала по тем временам, когда могла поддерживать маникюр. Рисование тяжело давалось для моих рук, но если я собиралась освоить мазки Р.К. Бэнкса теперь, когда я была командой из одного человека, это требовало большой практики. Практики каждый бодрствующий момент, когда я не была с Розали.

Мой телефон завибрировал на соседнем сиденье.

Кейвен: Ты можешь войти. Нет смысла сидеть в машине.

Конечно, он увидел меня, когда я приехала. Он оставлял ворота открытыми, когда ждал меня. Я и раньше приходила раньше, однажды на пятнадцать минут, но он никогда не писал смс, чтобы пригласить меня войти.

Видите? Прогресс. Сладкий, сладкий прогресс.

Улыбнувшись, я напечатала ответ.

Я: Ты уверен? Я не думала, что приду так рано.

Кейвен: Какой проект ты принесла на вечер?

Я: Бумажные цветы? Это подойдет?

Кейвен: Блестки?

Я: Нет.

Кейвен: Опять это дерьмо из слизи?

Я: Нет.

Кейвен: Краска, которая снова окрасит мою заднюю террасу?

Я закатила глаза. Это были буквально три капли, которые брызнули с моего брезента.

Я: Нет. Только кофейные фильтры, маркеры и трубочки.

Кейвен: Тогда да. Ты можешь прийти пораньше. Она с нетерпением ждет твоего приезда, и, кстати, сегодня Йен забрал ее из садика. Они пошли на ранний ужин, и она выпила свою первую и последнюю колу. С тех пор как она вернулась домой, она отскакивает от стен. Если ты сможешь заставить ее сидеть дольше десяти минут, я буду впечатлен.

Я: Вызов принят.

Я едва успела вытащить сумку из багажника, как услышала ее голос.

— Хэдли! — она помчалась по подъездной дорожке босиком.

Улыбаясь, я прижала ладонь ко рту и крикнула в ответ:

— Рози!

Она подбежала ко мне, врезалась в мои ноги и обняла так, как я и любила.

— Угадай, что? — крикнула она, и ее голос эхом отразился от кирпичной дорожки.

— Что? — ответила я так же взволнованно.

— Я нарисовала единорога в школе, и моя учительница сказала, что это самый лучший единорог, которого она когда-либо видела, поэтому она повесила его на стену, а на следующей неделе я получу награду!

Мой рот открылся от искреннего удивления.

— Ты получишь награду?

— Да! — закричала она, закидывая обе руки за голову.

Я поставила сумку на пол и присела перед ней на корточки.

— Какая награда? Лучший рисунок? Лучшему художнику? Лучший из всех?

Она пожала плечами.

— Не знаю.

Рози больше не была малышкой, но все еще была такой маленькой. И она уже получала чертову награду. В искусстве.

Точно так же, как и ее мать.

Я широко раскрыла руки, и она не думая бросилась в мои объятия.

— О, Боже мой, Рози. Я так горжусь тобой.

Она все еще продолжала обнимать меня за шею, когда спросила:

— Ты сможешь прийти, когда мне будут вручать награду?

У меня свело живот, когда я увидела Кейвена, стоящего на ступеньках перед домом и наблюдающего за нами с нечитаемым выражением лица. Он ни за что не позволил бы мне пойти на что-то подобное.

Наш прогресс еще не дошел до того, чтобы приглашать меня на детские мероприятия. Как бы мне ни хотелось туда пойти.

— О… эм, я не уверена. Возможно, мне придется работать в этот вечер…

Её улыбка пропала.

— Ну нет, я хочу, чтобы ты пришла.

— Я знаю. Я… — Боже, ее щенячьи глаза должны были меня доконать. — Посмотрим, хорошо?

Ее улыбка снова вернулась.

— Хорошо.

Когда она отстранилась, я почувствовала потерю.

Она сразу же подошла к моей сумке и начала рыться в ней.

— Что ты принесла сегодня?

Я встала.

— Ну, я принесла бумажные цветы, но это было до того, как я узнала, что буду работать с художником, удостоенным наград. Хочешь научить меня чему-нибудь сегодня?

Она хихикнула и, взяв меня за руку, повела к входной двери.

— Я могу научить тебя делать бомбочки для ванны. Мне подарили набор на день рождения, но папе не нравятся бомбочки для ванны.

Я улыбнулась Кейвену, когда мы подошли ближе.

— Как твой папа может не любить бомбочки для ванны?

Его губы выдали что-то на подобие улыбки.

— Потому что Рози без разрешения открыла набор бомбочек для ванны, который кто-то подарил на день рождения, одна в своей ванной и рассыпала порошок, из которого их делают, по всему полу. А потом, вместо того чтобы сказать мне, что она его рассыпала, она накрыла его своим ковром и заменила это дерьмо кинетическим песком. Она также не сказала мне, что это был кинетический песок, когда мы сделали бомбочки для ванны и попытались их использовать, в результате чего засорился слив в ее ванной на сумму шестьсот долларов.

— О, вау.

Он бросил взгляд на Розали, которая внезапно увлеклась своими туфлями.

— Так что, да. Можно с уверенностью сказать: Я не люблю бомбочки для ванны.

Я слегка потянула Розали за руку.

— Прости, малышка. В этом вопросе я на стороне твоего отца.