Ошеломленная и немного загипнотизированная, я подняла на него глаза.

Боже, как же я мечтала о нем все эти годы.

В этих снах он никогда не хмурился и не кричал, как на заднем дворе своего дома.

Он так же не мучился от чувства вины, как в закусочной. Нет. В моих снах Кавен смотрел на меня с нежностью и желанием. Это не было ни тем, ни другим, но я бы с радостью приняла то легкое веселье, которое он мне сейчас демонстрировал.

— Кто бы мог подумать, что переработка может быть такой опасной? — поддразнил он.

Действительно дразнил, как будто я не была его заклятым врагом.

И поскольку я была так потеряна в его мечтательном голубом взгляде, я ответила:

— Некоторые люди считают, что переработка отходов сама по себе является опасным процессом, который производит вредные побочные продукты и выбросы.

Его брови нахмурились.

— Интересно, — хотя он сказал это таким тоном, который говорил о том, что это было ничуть не интересно.

Я не могла его винить. Это был случайный факт, который я однажды услышала. Почему он пришел мне в голову в тот момент, я никогда не узнаю. Но, по крайней мере, слова прозвучали, и я не выглядела полным имбецилом.

— Это краска в твоих волосах? — спросил он.

Забудьте мои слова. Я выглядела как полный имбецил в грязном комбинезоне с чертовой краской в волосах.

— Э… да, — ответила я, проведя пальцами по волосам, как будто это должно было помочь.

— Фиолетовый — мой цвет.

Пока я пыталась исправить ситуацию на голове, тыльная сторона моей руки задела переднюю часть его рубашки, оставив полосу на его серой рубашке.

— О, Боже, — в ужасе вздохнула я. В глубине души я понимала, что это масляная краска, а не капля кетчупа, которую можно просто стереть. Но что-то в мозгу от смущения подсказывало мне, что нужно попробовать.

— Черт. Мне так жаль, — чистой рукой я провела по нему, и из ниоткуда появилась желтая полоса. — О, черт, — закричала я, продолжая пытаться очистить его рубашку центром ладони.

Это было смешно, и я, наверное, выглядела как кошка, роющаяся в песке, но Кейвен просто стоял, прижав подбородок к груди и наблюдая за мной. Так было до тех пор, пока к его второй полоске не присоединилась третья красная полоса.

— Вот дерьмо, — вздохнула я. — Откуда взялась вся эта краска?

И поскольку мой мозг явно не мог смириться с тем, что мои руки каким-то волшебным образом превратились в кисточки для рисования, которые так и норовят использовать Кейвена в качестве холста… Я просто продолжала вытирать.

— Хэдли, прекрати, — сказал он, осторожно взяв меня за запястья. — Все в порядке. Правда.

Я могла только представить, насколько красным было мое лицо, потому что казалось, что мои щеки загорелись.

— Боже мой. Мне так жаль. Я куплю тебе новую рубашку. Клянусь. Просто скажи мне, сколько она стоит, и я выпишу тебе чек, — я приостановила свою истерику достаточно, чтобы понять, что чеков больше ни у кого нет, тем более таких, которые «вырезают», как букмекеры старой школы. — Это была ложь. У меня нет чека. У тебя случайно нет Paypal?

И вот тогда-то все и произошло. Кейвен Хант не просто ухмыльнулся.

Или дернул губами.

Он засмеялся, глубоким и искренним смехом.

— Расслабься. Тебе не придется платить за мою рубашку. Ничего страшного.

Я покачала головой, мои запястья все еще были зажаты в его больших руках.

— Она не отстирается. Это масло.

— Я могу позволить себе новую рубашку. И только подумай: в следующий раз, когда мне придется красить дом, у меня как раз будет подходящая рубашка для этого.

— Ты сам красишь свой дом? — пискнула я. Серьезно. Что еще, черт возьми, я могла сказать, когда уже была в ужасе?

— Нет. Никогда, — ответил он с такой яркой улыбкой, что, клянусь, я почувствовала ее тепло.

— Так. Может быть, тебе стоит помыться, прежде чем мы поговорим?

— Это будет хорошая беседа?

Он покачал головой и отвел взгляд в сторону, поджав губы, словно ему совсем не хотелось улыбаться.

— Просто… Вымой руки.

— Хорошо. Хорошо, — я посмотрела на его пальцы, все еще сплетенные вокруг моих запястий. — Ты меня отпустишь?

Его взгляд вернулся к моему, странная тень прошла по его лицу.

— Да. Прости, — но он не отпустил меня, а стоял так еще около минуты, его голубые глаза блуждали по моему лицу.

— Кейвен, — прошептала я.

— Ты похожа на нее.

Я натянуто улыбнулась ему.

— Я знаю.

— То есть, я знал, что похожа, но не думаю, что осознавал, насколько, пока не увидел тебя снова.

У меня свело живот.

— Если хочешь знать правду, она больше похожа на мою маму, чем на меня, — не успело последнее слово сорваться с моих губ, как мне захотелось вернуть его обратно.

Тень на его лице превратилась в бурю вины, и в следующий же миг он разжал мои запястья.

— Нам нужно поговорить.

И в тот же миг все исчезло.

Его хмурый взгляд вернулся, тело стало твердым, и сердитый Кейвен снова появился, оставив все мягкое и нежное выброшенным на пол вместе с остальным мусором Джерри.

— Заходи.

Он вскинул подбородок, но успел сделать лишь один шаг за порог и резко остановился.

Бет неслась к нему на полном ходу.

И это не моя лучшая подруга Бет, пытающаяся поймать мух на мед.

Это была крутая адвокат Бет. Ее рубашка была застегнута до самого горла, длинные каштановые волосы завязаны в пучок. И, клянусь Богом, на ней были очки, которые, должно быть, появились из воздуха.

— Мистер Хант, позвольте представиться. Я Бет Уоттс. Адвокат Хэдли.

Лицо Кейвена ожесточилось.

— Вы двое работаете над чем-то, о чем я должен знать?

— Нет! — воскликнула я, бросаясь вперед, чтобы встать между ними. — На самом деле Бет — моя лучшая подруга, а не просто адвокат. Мы знаем друг друга с детства. — Я схватила ее за руку и потащила к двери, не обращая внимания на то, что мои покрытые краской руки испортили ее рубашку. — Она просто зашла узнать, не хочу ли я пойти на поздний завтрак. К сожалению, я уже поела. Так что… — Я распахнула дверь и вытолкнула ее наружу. — Увидимся позже, Бет.

— Хэдли, — прорычала она, когда я захлопнула дверь перед ее носом. Она простит меня, когда я позвоню ей позже и расскажу обо всех подробностях. Сразу после того, как она снова отругает меня за то, что я разговаривала с Кейвеном без законного представителя.

Неважно. Это был риск, на который я была готова пойти.

— Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? — спросила я, направляясь к кухонной раковине.

— Нет. Спасибо. Я в порядке, — ответил он, поворачиваясь кругом и осматривая мою гостиную.

Я хорошенько вымыла руки, стараясь не смотреть по ту сторону барной стойки, пока он шел к висящим на стене картинам, тщательно осматривая каждую, прежде чем перейти к следующей.

С тех пор как я купила это место, у меня было не так много гостей, но даже Бет была в восторге, когда пришла в первый раз.

Я жила в Джерси, но привезла с собой атмосферу Пуэрто-Рико.

Весь мой дом был оформлен в разных оттенках зеленого и карибского синего. Мебель была деревенской, из потрескавшегося дерева, с кремовыми и броскими подушками с яркими, цветными вкраплениями, а почти на каждой стене висели картины Р. К. Бэнкса, которые выглядели как окна в тропический лес.

Это был мой маленький личный рай. Убежище, такое яркое и расслабляющее, что невозможно было не улыбнуться, входя в дом.

— Вау, это место…

— Я знаю, — я улыбнулась, вытирая руки о ярко-желтое полотенце.

— Твоя кредитная история — дерьмо. Как ты смогла позволить себе это место?

Моя спина выпрямилась.

— Что?

Засунув руку в карман джинсов, он нахмурился.

— В городских записях сказано, что ты заплатила наличными. Откуда у тебя деньги?

Я скривила губы, чувствуя себя оскорбленной.

— Я не знаю, Кейвен. Где ты берешь деньги?

— Я работаю. Но нет никаких сведений о том, что ты работала в течение последних пяти лет, и до двух месяцев назад у тебя было более ста тысяч долларов долга по кредитной карте. Не могла бы ты объяснить, откуда взялся этот внезапный приток наличных?