— Ты, чего делаешь? — Пытаюсь возмутиться и соскочить, но в ответ на это получаю по второй булочке. Взвизгиваю и закусываю губу.

— Ты непослушная. Вредная. Грубая и своенравная. Напомни, сколько раз ты заставила меня вскипеть?

— Ни разу!

И снова удар, кажется даже сильнее предыдущих. От души хлестает. Больно, очень. Невыносимо. Но от чего-то соки из меня чуть ли не ручьем бегут. Сжимаю ножки, лишь бы не выдать реакции моего организма.

— Еще и врушка.

— Я думала ты будешь меня ласкать, — возмущаюсь на его БДСМ версию любви.

— Такого в твоих фантазиях не было? — Напоминает мне о моем придуманном развратном путешествии.

Не отвечаю на его вопрос. Предпочту помолчать. За любым ответом последует наказание. А может ответить? Хочу, да.

— Да ты вся мокрая, — его пальца соскальзывают в трусики. Он оттягивает краешек и проходит по складкам. Вторая рука упирается мне в поясницу, блокируя любое движение. Я лишь кайф по крупице собираю. Чувствую, что он двигается в правильном направлении. — Чего ты хочешь? Что бы я вот так ласкал?

— Да, — не говорю, шепчу, мурчу. Но в комнате кроме меня никаких посторонних звуков больше нет. Поэтому он слышит. Все слышит.

— Нет, это слишком просто, — отвечает мне и я вдруг ощущаю как его палец пробирается выше. Вздрагиваю, и позабыв о препятствиях начинаю брыкаться. Извернуться не выходит, но я не сдаюсь. Только лишь почувствовав, как его палец оказывается внутри тугого колечка, я замираю. Слышу как грохочет сердце. Такая паника, потеря ориентиров. Это слишком.

— Гордей, не надо, — хочу казаться более грубой, но срываюсь на писк как только его палец приходит в движение.

— Уверена? А мне кажется тебе понравится.

Животом чувствую, что он в восторге от такого положения дел. Его этот восторг упирается мне прямо в живот. И ткань брюк его не сдерживает. Трещит по швам.

Меня трясет? Кажется жар превратился в озноб? Это от страха? Или от холода?

Боже, страшно, быть может это от желания? Такого дикого, первобытного. Мозг кричит хватить, а тело требует продолжения.

— Если хочешь кричать, я не против. Кричи, стони, умоляй остановиться. Но помни, я не прекращу. Если только не почувствую, что тебе реально плохо. Но этого не будет, ведь сейчас я тебя хорошенько подготовлю.

Давление на спину усиливается и я сдаюсь. Расслабляю все тело, от чего ему становится намного проще проникнуть глубже. Недопустимо глубоко! Но как только в параллель его большой палец касается моего клитора, я спускаю крик. Еще один и поддаю попку кверху. Словно молю его сделать снова.

Он смеется. Чувствую как его грудь вибрирует. Доволен, маньяк.

В голове столько грязных мыслей, кажется он нажал кнопку вседозволенности. И мне нравятся правила игры. Он словно подчиняет меня, подминает под себя и мне нравится эта роль.

— Ты такая малышка, — хрипит мне ухо и разворачивает на себя. Когда теряю его палец, резко выдыхаю. Это ощущение ярче того момента, когда он был во мне. Ощущаю как пульсация в районе лобка усиливается.

— Лучше бы ты меня тогда утопил, — зачем-то драконю его. Оказавшись сверху.

Растягивает улыбку Джокера и явно формулирует что-то в своей голове.

— Ты явно нарываешься на жесткий разъеб своей попочки, ведьма.

— Ты не посмеешь, — выдыхаю сипло. — Не посмеешь вот так с лету.

Гордей резко садится. Пару секунд смотрит на меня, а потом скидывает мое тельце с себя. Оказываюсь на лопатках, голова на подушке, а ноги… Боже он между ними, точнее его голова. Язык еще даже не касается разбухших губ, а я содрогаюсь. Я ведь кончу от одного его дыхания в ее сторону. Только вот это длилось не долго.

Его язык плавно обходит горошину клитора, лаская сначала контур, а потом принимается и за нее саму. Я взвизгиваю, и поддаюсь к нему, он обхватывает мои бедра. Пальцы под кожу проникают. Больно, очень больно, а еще приятно. Гремучая смесь ощущений.

Хватка ослабевает, его пальцы перебираются к языку, помогают понять кто решает когда и как мы будем кончать. Глубокий вздох и уже готова принять их. Только вот вместо парадного, они заходят… Снова сзади. Я взвизгиваю, за что получаю засос. Так затянул пульсирующую плоть, что я вернулась к исходному положению.

И вот когда его палец и его язык начали двигаться, я отключилась. От мира, от него, просто на инстинкты. На ощущения. И мне нравится, я хочу кончить, да. Сейчас. Чувствую сокращение мышц, чувствую как соки побежали, чувствую как он собирает их губами. От чего я смущаюсь, но сделать ничего не могу. Совсем ничего.

— На контрасте, — слышу как пробивается в сознание его голос.

А после и вовсе замираю. Внутри становится так тесно, я еще не до конца переварила те эмоции, что испытала от ласк этими нежными губами. А теперь новые ощущения. Он не пытался замедлиться, или сделать это аккуратно. Он словно сорвался с цепи, добрался до того, о чем так долго мечтал. И я было хотела просить остановиться, но в моменте вдруг начала разделять это безумие. Тело откликалось на его зверство, и это ни с чем несравнимая сладость единения.

Мои крики смешались с его рычанием, все песней лилось из наших ртов. Мы не целовались, нет, но были близки. Он смотрел, ловил каждую эмоцию. Его руки держали мои икры, превращая секс в трах. Вот что значит застолбил!

— Спасибо, — шепчу, как только сознание возвращается.

— За что? — Удивляется и даже глаза открывает, но дыхание еще сбивчивое. Хотя прошло уже минут 15 после фееричного окончания нашей ночи любви.

— За то что не проник туда, куда проникать нельзя, — смущаюсь, словно мы не выходили за рамки допустимого этим вечером.

— Не стоит благодарить, мы наверстаем. И будь уверена, ты еще предъявишь мне, за то что не сделал этого раньше, — кажется его глаза сверкнули. Клянусь, только что я увидела в них беса.

Ничего не отвечаю. Просто целую в щеку и проваливаюсь в сон. Лишь ловлю его объятия и утопаю в этом невероятном ощущении наполненности.

— Ну не уезжай, я не хочу что бы ты возвращался к этому ненормальному. Он ведь… Вдруг и ты исчезнешь?

Я не сомневаюсь в своем мужчине, уверена, что он выстоит. Но только вот игра, что ведет Антон, она без правил. И мало того, еще и с хитростями.

Кажется если я сейчас его отпущу, выпущу из своих цепких лапок, то больше никогда не увижу. А это для меня хуже любого кошмара. Лучше в бочку с пауками с головой, чем принять то, что Гордея больше в моей жизни не будет.

Почему мой мозг настроен на волну потери и трагедии? Кажется заранее готовлюсь к тому, что будет больно. Так кажется легче потом это принимать.

— Я должен с этим разобраться, пойми. Я хочу с тобой, всегда. Каждый день, каждую ночь, — во всю шарит своими похотливыми лапками под моей сорочкой. Но я не поддаюсь на провокацию, сейчас другие цели. Хочу достучаться.

— Отлично. Тоже этого хочу. Тогда вместе едем.

— Нет! Ты останешься тут ровно до того момента пока я не вернусь за тобой! Иначе отхожу по твоей прелестной попочке так, что сидеть не сможешь.

Говорит вроде так, словно заигрывает, но я слышу всю серьезность. Ощущаю какой смысл он закладывает. Не угроза, а информирование относительно важности моей безопасности. Я могла бы и дальше спорить, но кажется он что-то сломал сегодня ночью. Теперь я подчиняюсь, слушаюсь этого сурового мужчину.

Встаю на носочки, обвиваю его шею и едва касаюсь уголка его губ своими. По щеке бежит слеза, он перехватывает ее и видимо она разъедает кожу, ведь он морщится.

Тяжело. Очень тяжело отпускать то, что только нашла.

Учитывая все то безумие, что творится в отеле, я понимаю, что только он… Мой Гордей, может во всем этом разобраться. И это не только ради меня или его самого. Это ответственность. Груз который он устал нести. И ни о каком счастье я говорить не могу, пока где-то бедные девушки утопают в своих кошмарах. А все это потому, что влюбились в моего идеального мужчину.