— Больше у меня не было животных. Никаких. Я боялась, что не сберегу еще одну жизнь. Не могу подвести того, кто верит мне. Понимаешь?

— Это иллюзия. Он нарисованный, пойми же.

— Он меня спас. Будь он хоть из пластилина, я не оставлю его там. Не спорь. Я пойду туда или буду сидеть и ненавидеть тебя пока мы не умрем тут от голода, холода или старости. Выбирай!

Он отрицательно качал головой, надеясь на то, что это просто всплеск эмоций. Выжидал, что скоро отпустит. Или надеялся, что вот-вот в дверь кто-то заскребёт. Я знала, что чуда не произойдет. Задача этого дома довести меня до состояния лютого страха. Глупо полагать, что поход за продуктами не закончился ничем интересным.

Дикий визг, такой тоненький, но пронизывающий и жалостливый. Он в беде!

Гордей не смог меня остановить. Его руки легли на невидимую преграду, что мешала ему покинуть периметр собственной комнаты, а в глазах появилась тоска.

— Я не умру, — попыталась его взбодрить и ринулась вниз.

С каждой ступенькой писк Кита становился отчетливее. Кричит значит живой, утешала себя я!

— А я уж думал не выманю тебя из укрытия, — хрипловатый мужской голос ударил в спину, заставив напрячься и остановиться.

— Отпусти его, — потребовала я, словно мое слово хоть что-то значило для него.

— Как скажешь, Лиса. Кажется тебе нравится, когда тебя так называют.

Ублюдок приподнял ботинок, ослабив давление, и Кит смог вытащить свой хвост.

— На верх, — рыкнула я, и он словно послушный ребенок рванул по лестнице.

— А спасибо?

— За что?

— За то что не оторвал ублюдку голову. А мог бы. Чисто ради забавы. Так что жду благодарности.

Усмешка на его губах мне была противна. Он был уверен в своем превосходстве и победе. Как я сразу не поняла, что он не Гордей. Лишь копия, жалкая копия моего любимого.

Погодите. Что? Я даже на секунду забыла про хищника. Настолько испугалась собственной мысли. Хорошо что кроме меня этого больше никто не слышит!

— Итак, Лиса, по всей видимости вы уже разобрались с правилами этой увлекательной игры.

— От куда ты знаешь про лису?

— Вы слишком громко разговариваете. Неприлично громко, — он так беззаботно болтал ножками, сидя на краю стола, что казалось ничего зловещего не предвещают его сегодняшние действия.

— Как отсюда выбраться и кто за этим стоит?

— Я, вроде это было ясно с самого начала. Не будь дурочкой, дорогуша. Ты все знала с самого начала.

— Бред. Ты лишь фантом, мое больное воображение.

— Да? — Он перехватил мои руки, оказался рядом в считанные секунды. Он был явно не доволен тем, что я считаю его лишь сгустком негативной энергии. Он сатанел глядя в мои полные решительности глаза. Его бесил сам факт того, что я не вырываюсь.

— Убьешь меня? Реально? Моя собственная фантазия, выдумка, что я себе вообразила, лишит меня жизни.

Я не провоцировала, нет. Это все я говорила искренне. Ситуация выглядела максимально абсурдной.

— Мы тут не для этого. Я хочу помучить тебя, насладиться твоим страхом. Боже, какой у него аромат. А твои седые виски… Ты сводишь меня с ума. И как же сладок десерт. Сумасшествие моей копии. Я ждал, я долго этого ждал.

Его хватка ослабла, мерзавец наградил меня меткой своих черных губ в лоб и сделал пару шагов назад. Он вдруг рассмеялся, раскатисто и зловеще. А потом протянул руку, обнажая ладони. Я увидела большой кухонный нож на краю столешницы, не знаю как, но все же успела его ухватить. Может напасть первой? А что, я умею метать холодное оружие. Что угодно могу, да и с меткостью проблем нет.

— Думаешь тебе это поможет? — Ни капли не испугался моей решительности и храбрости.

На его ладони, словно по волшебству, воплощался мой самый главный страх. Маленькое черное зернышко увеличивалось в объеме слишком быстро. Через десять секунд на меня уже смотрели 4 пары глаз. Они таращились на меня, а так же оценивали обстановку. Его волосатое тело и лапы, вызывали ужас. Я ощущала как он касается моей кожи. До боли сжала нож в руках, наивно полагая, что это как-то поможет! Он слишком маленький для цели. И слишком большой для страха.

— Поиграем, кукла?

Маленький волосатый монстра лихо прыснул паутиной и неспешно спустился вниз. Я наблюдала за стараниями крохи, пытаясь найти хоть что-то милое в этом создании. Это было главной ошибкой того вечера.

— Эй, — окрикнул меня Гордей и когда я подняла в глаза, то взвизгнула. Крик был такой, что стекла задрожали. В меня летели сразу несколько членистоногих. Я выронила нож, пытаясь отбиться от вредителей. Казалось, что их тысячи. Они забирались за шиворот и даже в нос. Мое сердце было готово остановится.

Уксус! Мне нужен УКСУС! Пауки боятся резких запахов. Мне тоже не по кайфу вдыхать ароматы 70 % отравы, но это единственный вариант. Когда искала пропитание, я видела бутылек в шкафу. Да, точно. Я очень быстро оказалась у нужной полки. Схватив банку со святой водой, я без раздумий выплеснула содержимое на себя. Кожа сразу же воспламенилась. Жуткий зуд. Ведь в некоторых местах я практически до крови расчесала кожу. Паника она такая.

— Браво, — услышала аплодисменты за своей спиной. — Признаюсь честно, не ожидал, но это ведь не единственный твой страх, не так ли. Я слишком хорошо тебя знаю.

Мне нужна фора. И в этот раз придется выкручиваться самой.

В бутылке оставалось еще немного кислоты. Это его, конечно, не убьет, и очень разозлит, но пока это единственный вариант. Я знаю себя, и боюсь следующего нападения реально не переживу.

Надавив на пластиковую бутылку, я плеснула ему жидкость прямо в лицо. Он сморщился, сжал лицо ладонями и издав странный звук, наконец-то завопил.

Я бежала. Так быстро как могла. Путалась в ступенях и падала. Поднималась и спешила дальше. Проклятия, что летели мне в спину разобрать было сложно, но по ощущениям что-то максимально зловещее.

Кожу пекло. Боль становилась ярче. И каждый шерк кожи об обивку лестницы приносил новые волны боли.

— Я больше не могу, все!

До комнаты оставалось так мало, еще пара ступеней, но сил не осталось. Я проиграла.

— Ты пожалеешь об этом, — хмыкнул Гордей, обтирая лицо куском какой-то ткани.

Нас разделял всего один лестничный пролет, но он не нападал. Мялся у барьера и сплевывал на пол. Я не хотела выяснить причины его остановки. Мне было достаточно того, что он просто остановился. Почему он это сделала я прикину позже.

— Кит, — оживилась я как только почуяла его влажный нос на своей щеке.

Видимо я отключилась на какое-то время. Дверь в спальню была открыта. Не полностью, так что я не видела что там происходит. Сил подняться не было, кое как смогла опереться на колени и кисти рук и поползла за пушистым гидом.

— Камилла, — Гордей подхватил меня на руки как только я пересекла черту.

— Ты… Это ты?

— Да, Лиса, это я.

— Не убедил. Он… Он тоже меня так называет.

Я не верила, никому и ничему. Даже самой себе. Сил нет. Я бы предпочла смерть. Да, убейте меня.

— А так?

Гордей целует. Припадает к моим губам и доказывает мне, что это он. Реальный, не придуманный мной.

Отвечу. Отвечаю на его жест. Забываю про боль, зуд и жжение. Мне нужен этот поцелуй и он нужен.

— Доверяй хотя бы моим поцелуям, — шепчет он и садит меня на стул.

— Закрой ее, — указываю на дверь дрожащей рукой.

Он выполняет. Подпирает ее и наконец-то возвращается.

— Разреши, — он хватает за край майки и тянет ее вверх. Я молчу. Просто позволяю ему это.

Ткань просто отвратительно царапает кожу. А когда застежка бюсталтера сдается под натском грубой мужской силы, резко выдыхаю. Застоявшиеся капельки кислоты с новой силой брызжут на старые раны.

— Потерпи, скоро пройдет.

Вода была теплой. Я сидела в чугунной ванной совсем обнаженной, и не стеснялась этого. Гордей водил лейку душа медленно, внимательно наблюдая за моей реакцией. Боль уходила. Не сразу, но все же желание умереть растворялось. Меня разбирает мелкая дрожь, когда он проводит пальцем по спине. Считает выступившие позвонки.