Вечером, после еды было ещё одна тренировка. Это была идея Зулу, поддержанная Ломом и Еленой. Местные всегда жили иллюзиями и чего твориться в их головах можно было выяснить только экспериментальным путём.
Девушки, которых она выкупила и пыталась натаскивать, сидели в большом амфитеатре. Здание было в минуте ходьбы от караван-сарая бережно облюбованного и превращённого в крепость и тренировочный лагерь. Девочка и юноша рабы, купленные для этой тренировки вместе с парой овец, были привязаны внизу. По сигналу горна из клетки выпустили волков. Хищники рвали беспомощных жертв в клочья, рычали, хватали, отрывали мясо и глотали не разжёвывая. Жертвы орали долго, истошно, очень громко. Старинный амфитеатр, окрестностей городишки усиливал звук и на самом последнем ряду было слышно не хуже, если стоишь посреди сцены. Мать! Какие-же они. Одна из девушек заплакала и закрыла лицо руками, ещё одна, да они почти все отводят глаза и или просто закрывают. Да не какие они не войны, а просто местные тупицы, чудом научившиеся держать оружие. Зула орёт, заставляет смотреть, но у девчонок наворачиваются слёзы. Елена подбежала к разрыдавшейся девчонке, той самой, которую она сама выбирала и ударила ногой но голени, затем приподняла лицо девушки, чтобы глаза смотрели на то что происходит внизу. Девчонка зажмурилась. Какая же она дура! Неблагодарная тварь, пронеслось в голове Елены. Она-же ещё утром резала хищников и ловила голыми руками этих самых волков. Идёт страшная война и им придётся ходить по колено в крови виновных и безвинных. Рулз только начало и кто-то положил глаз на этот план. Неистовой приступ ярости охватил Лену, и она схватила руками лицо девушки, приподняла направив взгляд на себя.
— В глаза! Смотреть мне в глаза!
— Да, госпожа, — полушёпотом пролепетала она, с трудом открыла заплаканные веки.
Елена трясло от ярости. Лучшие уходят, закрывая собой и отдавая жизнь, а эти, они…
— Ты забыла кем ты была? Когда я тебя купила, ты была бесправная рабыня! Ты хочешь гнить в хлеву орков, ковыряясь в грязи? Или чтобы тебя купили как постельную грелку? Ты здесь ты благодаря мне. Смотреть в глаза!
Девушка попыталась отвести взгляд, но Елена схватила её двумя руками за лицо и оттянула веки:
— В глаза! — отшвырнула девушку и повернувшись к остальным зло заорала. — Вы все здесь неблагодарные твари! Если вы не будете тренироваться, то не будете злые и сильные! Вы ничто! Кто хочет уйти, берите у Зулу свои двадцать золотых и валите! Вы свободны! Вы все свободны!
Елене было плохо и очень зло. Она отправилась к себе в комнату и зайдя в помещение, очень сильно хлопнула дверью и схватила первый попавшийся кувшин с вином. Зубами открыла пробку и почти полностью осушила сосуд, швырнула об стену. Осмотрел небольшое аскетичное помещение, бывшее её комнатой. Стол, кровать, грубо сколоченный полки на которых размещались книги, кое-какая магическая приспособа, амулеты, зелья. Взяла ещё один кувшин. Ей было плохо. Какие же они местные тупые — полные дуры. Вся её затея, все её мысли, сделать из этих идиоток хоть что-то похожее на отряд, который будет прикрывать ей спину, шла коту под хвост. Эка невидаль убить дикого зверя в лесу, это просто охота, а если нужно будет сжечь город или вырезать деревню? Они даже не могут посмотреть, как звери разрывают пару человек, а когда дело дойдёт до настоящей магии в настоящей битве? Кто будет против них не будут считаться ни со своими жизнями, ни с чужими. Они начали выпускать слёзы, когда всего лишь какие-то волки выпустили кишки мальчишке и девчонке. В настоящем бою отрубают руки и ноги, трупы лежат многими слоями, а стонущие раненые грызут друг другу глотки. Она всё делала зря. Второй кувшин молча поддакивал мыслям девушки и опустев, полетел об стену, уступив место третьему товарищу в подрагивающих от злости руках.
Её утро ещё никогда не начиналось такой страшной головной болью. Вино в этом мире было абсолютно натуральным, не прошедший никакой очистки и соответствие государственным стандартам. Мир был похож на цифровой, но был настоящим, поэтому похмелье злой создатель этой вселенной отменить забыл. За дверью напряжённо сопели. Елена с трудом передвигая ноги и едва удерживаясь от рвотных позывов открыла дверь. День был уже в самом зените. Все её девушки стояли перед её комнатой на коленях, преданно и зло смотря в глаза. В первом ряду с красными глазами и шмыгающим носом, но уверенным лицом была та самая девчонка, на которую она вчера наорала. Все молчали. На пороге, словно мыши, пойманные и принесённые котом, лежали отрезанные головы нескольких рабов, купленных с запасом для следующей тренировки. Настроение как-то сразу пошло в плюс.
— Хорошо, что в моём отряде не оказалось дур,- сказала Елена, — и никогда, слышите, больше никогда не становитесь на колени! Мы поставим весь мир перед нами на карачки! Жуткое похмелье тоже оказалось радо, что в отряде Елены собрались только достойные и поспешило засвидетельствовать своё почтение. Предводительницу рвало, и ей стоило больших трудов устоять на ногах, а женщины вставали с колен молча и смотрели на выгнувшуюся от рвотных позывов главнокомандующую.
Остальные несколько дней девчонки самозабвенно резали на кого покажут, тренировались, устраивали рейды, мастерски находя прячущихся по лесам разбойников и вырезая банды под ноль, а потом к караван-сараю начали прибывать обозы уходящими от опасности местными. Кого тут только не было. От кентавров, не гнушавшихся тащить телеги с грузами, до гномов, которые правили оружие, подковывали лошадей и чинили поломанные оси телег, беря плату только за израсходованные материалы. Жители городка трусливо сидели за стенами и боялись высунуть носы, наблюдая за великим исходом народов. Скотина, разумные всех рас, телеги и шатры на многие километры окружали окрестности некогда тихого рабовладельческого городка.
Через неделю появился отряд ракшасов со своим гордым чёрно-красным знаменем с мечом и шестерёнкой. Это был флаг десанта. Как они объясняли, в том мире — это была кровь и поглощающая броня космических кораблей, а шестерёнка и меч — это технологии и грубая сила. В этом мире флаг пришёлся как нельзя кстати. Чёрная магия и очищающий огонь к врагам, а шестерёнка и клинок символизировали тоже самое, даже ничего придумывать не пришлось.
Ещё через несколько дней, вся орда неспешно двинулась в путь. Шли несколькими дорогами. Недоразвитые слабые местные сразу-же стали объектом для грабежа и конным воинам постоянно приходилось находиться в движении, пресекая попытки грабежа. Телеги ломались, тупые деревенские, согнанные с насиженных мест, терялись и сбивались с пути, а всё окружающее отребье, будучи убитым и появившись на точке возрождения, радостно бросалось опять грабить. Елена и её девчонки, разделённые Зулу на несколько отрядов, постоянно патрулировали вдоль своего участка, прочёсывая местность в поисках опасности.
Лена скакала с небольшим отрядом своих девушек. Её сопровождали не многочисленные, но самые лучшие воительницы. Дело было небольшое, не срочное и они никуда не спешил. Лошади шли спокойным шагом, ухитряясь прихватить по пути самые вкусные листочки с разросшихся у дороги кустов. Из ближайшего подлеска выскочило несколько лошадей. Воин, закованный в потрёпанный доспех, две женщины и мальчишка лет двенадцати гнали уставших животных. За ними скакали хорошо вооруженные войны, на закованных в броню лошадях. Крепкие скакуны не подавали признаков усталости, но могучие тяжеловозные породы, защищённые доспехом с не меньше бронированными и закованными воинами, двигались медленнее преследуемых, на усталых, но необременённых грузом шустрых лошадках.
Елена подняла руку и показала пальцем на беглецов:
— Схватить! — приказала она.
Девушки рванули в голоп и через полминуты убили лошадей под беглецами, а она неспешным шагом направила лошадь к месту скоротечно боя. Девчонки скакали по кругу, не давая уйти спешенным беглецам, но и не приближаясь. Воин пытался прикрыть собой мальчишку, сжимая в руках меч и штуковину вроде палки с цепью, на концах которой были приделаны шипастые шары. Лена внимательно рассматривала тяжело дышащего рыцаря и его двух женщин с мальчишкой. Преследователи поскакали и остановились. Бронированным лошадям никогда бы не хватило скорости догнать удирающих.