Ещё раз поржав и обмусолив со всех сторон тему, вдруг обнаружили рядом меня:

— Рэм, слушай, а как с крыльями? Наверное, неудобно спать? А как с женщинами у демонов? За хвост можно подержать? — меня просто завалили вопросами.

— Да, можно. По-всякому бывает. У меня крылья и хвост всё время. Как-то приспособился, вроде не мешают.

— Эльфы есть?

— Есть. Леса у нас громадные, где-то по деревьям и лазят. Они обожают на ветках сидеть.

— Тёмные эльфы?

— Да откуда я знаю? Там этих ушастых столько, в них разве разберёшься? Каждый считает себя уникальным и невероятно гордым, так с ветки на ветку и прыгают с заданными носами. Ткани из пауков плетут, там их полно. Верёвки у эльфов отличные, оружие делают, но оно изящное, лёгкое и бесполезное, только кинжалы удобные. Вино хорошее, тут не откажешь. Все, кто у нас живёт, все пользу приносят, наш мир лентяев не любит.

— Рэм, а что вы всё время с гномами дерётесь?

— Только с верхними. Они жадные и тупые. Всё норовят бесплатно взять, но они не все такие. У нас есть поселения гномов, людей и многих других рас. Если ты платишь налог с земли и делишься добытым — то живи сколько хочешь. Территория огромная, всем места хватит. Многие расы даже женятся или берут в мужья демонов. У нас тифлингов почти столько же сколько и демонов. Мы как люди, можем со всеми расами размножаться. Это гном с эльфом не может, а демоны и люди могут со всеми, как люди в вашем верхнем мире. Верхние гномы тупые — приходят что-нибудь украсть бесплатно, вот им и приходится давать по глупым жадным головам. Мне меч, и броню наши подземные гномы делали. Говорят, они когда-то со своим народом поссорились. Сделали несколько полезных штуковин, а их князьки криворукие им этого мастерства не простили, так они ушли к нам и прижились, размножились коротышки.Главное не воровать, не обманывать и вовремя платить, а кто живёт — без разницы.

Я провёл целую лекцию по «гномолгии» и «эльфоводству», пока все набивали брюхо. Мяса действительно оказалось немало, а пока говорили, я продолжал жрать и готовить, раздавая куски прямо с жара силового кабеля.

Рафаэль висел в воздухе в паре сантиметров от пола, размахивая зависшим куском мяса в паре сантиметрах от рожи и напевал:

— Мышку съем я целиком, прокушу её клыком, пожую я не спеша, не спеша, не спеша. До чего де эта мышка хороша, хороша!

— А я бы не стал есть. У меня шерсть между клыков застареёт, — прокомментировал я песню.

Чёрный гигант вздрогнул, а затем словно кот вывернулся в воздухе и быстро проговорил:

— Мама, папа, две собаки, беговая дорожка, пьяный бегемот, заднее колесо драной машины. Где у вас кофе храниться?

— Какие собаки? Что такое бегемот и при чём где хранят кофе, и что это такое ваше кофе? — не понял я его слов.

Рафаэль затряс за плечо Кима:

— Подразни Рэма, как ты меня на своём дразнишь.

— Да не дразню я тебя, а просто до двадцати на корейском считаю, когда тебя псих кроет, — с удивлением в голосе произнёс кореец, пока Рафаэль продолжал трясти его за плечо.

— Раз, два,… — начал считать Ким.

За всем этим внимательно наблюдали Иван Иванович и Платон Митрофанович.

— Рэм, рэм, рэм, иди сюда, не для школы, а для жизни, — как-то подозрительно ласково поманил меня начальник.

— Чё надо? Для какой школы? — уже заподозрив неладное, скромно поинтересовался я, и не думая подплывать на зов командира.

— Чего тут написано? — поинтересовался Платон Митрофанович, похлопав по распотрошённому мною пауку.

— Второй взв. Наверное, взвод, я о таком делении слышал, когда дюжину так называли, кто к нам из других миров попал. Вот стрелка, чтобы знали от куда огненный шар вылетит, наверное. Это просто цифры. Один четыре, тут я разломал, когда выколупывал, шесть, восемь и сорок два.

Люди замерли, как будто боясь пошелохнуться и сбросить наваждение.

— Рэм, а ты знаешь, что Рафаэль на суахили пел, Ким на корейском считал, а Платон Митрофанович на латыни говорил? — как-то подозрительно поинтересовался Иван Иванович.

— Не понял?

— Это языки такие. Ты на всех языках понимаешь, включая паучий.

— Язык один. Я на одном языке читаю и говорю, язык всего один, просто вы почему-то их отличаете и понять не можете.

— Ждите! Ждите! Не трогайте Рэма, засуетился доктор и словно дикий кот, улетел в глубину прохода, ловко отталкиваясь руками и ногами.

Вернулся быстро и показал светящуюся доску из металла. Там были нарисованы лист аккуратной бумаги и драный, прямоугольный кусок глины, который в помоях не одну сотню лет пролежал, как по мне.

— Рэм, посмотри вот эти два текста, неужели ты не видишь, что буквы по-разному написаны?

Я безразлично скривив губы:

— Ну, по-разному, а читаются одинаково.

— Но это же древний текст, а это его перевод, — не унимался наш доктор. — Неужели разницы нет?

— Нет разницы, только на этой глиняной табличке написано, что если бык устал коров мять, то ему нужно руку в зад засунуть и повращать, а если будет брыкаться, надо огнём хвост прижечь, а вот на бумажке написано, что храбрый рыцарь огнедышащему дракону в пасть руку засунул, и дракон после этого сбежал и девок перестал бесчестить. А так, никакой разницы, даже слов почти одинаково.

После моих объяснений Иван Иванович просто висел в воздухе, несколько минут тыкая пальцем в менявшую картинки железку. Все с интересом ждали, вытянув любопытные морды. Мне протянули уже новую картинку и показали, как приближать и сдвигать рисунок. Это как они такие штуки без магии делают?

Я читал кучу слов, которые мне были совершенно не знакомы. Вот что такое — «сила правой тяги», «рабочее тело», а «уровень насыщения»? Кого они там насыщают? Я не понимал, что происходит, а окружающие висели замерев, боясь шелохнуться. Я оторвал глаза от картинки:

— Вы вообще тупые, читать не можете?

— Да-да, тупые. Рэм, не отвлекайся, — помахал ладонью доктор, и я продолжил, раз их так это увлекает.

Читал ещё довольно долго, затем доктор забрал у меня планшет и некоторое время тыкал по картинкам.

— Отлично! То, что мы получили — бесценно. Это ключ к расшифровке языка пауков, что нам до сих пор сделать не удалось. Рэм надписи с панелей управления захваченных кораблей читал! Поразительно! Они же плетёные. А вы знаете, есть теория симбиотических пространств. Думаю, Рэм именно поэтому не делает различия в языках. Это его игровое происхождение сказывается. Это срочно надо передать нашим! Есть предложения? У нас связь не работает и двигатели, и навигация тоже.

— Раньше бутылки в море с записками кидали. Давайте копий понаделаем и с маяками отправим. У нас полно скафандров и контейнеров. Самоспасы загрузим и запуляем во все стороны, наши наверняка подберут. Тут фронт. Аварийного хлама целыми облаками летает. — Предложил Михаэль.

— Так и надо. Это не ждёт. — засуетился Иван Иванович.

— Ёоу! Это Рэм — демон наш ручной, он чувак крутой, на всех языках читает и пауков на так валит, вы его не бойтесь, он другая раса, с мира игрового, мира второго шанса, ёоу! — неожиданно полу проговорил, полупропел Рафаэль.

— Рафаэль, ты чего? Ты же русский негр. Ты должен не реп читать, а в снегу с медведями на балалайке играть и водку пить, — откомментировал Ким.

— Не пьют они со мной. Я здоровый, меня пьяного потом до дома тащить тяжело, — заулыбался чернокожий великан.

На запястье Кали завибрировал прямоугольник, засветившись красными буквами и противно запищал. Девушка напряжённо всмотрелась в надписи и вскрикнула:

— Боевая тревога! — и оттолкнувшись от пола полетела в коридор.

Все залетали, а я остался без дела. Меня никто не учил, что надо делать. Руконогие в бешеном темпе перемещались во все стороны, а я решил понаблюдать, и старался не мешать. Отключили часть освешения, где-то в глубине заработали механизмы, наполняя пространство гулом, а общий канал наполнили отрывистые команды и доклады о занятии боевых постов и целый список, чего у нас не работает. Не работало почти всё. Я медленно плыл по не очень светлым коридорам, теперь наполненным воздухом. У руконогих на плечах и запястьях были фонари, которые светили ярким светом, а я прекрасно видел и при тусклом освещении, которое было почти везде.