— Рэм, ты осёл! Это мина ловушка!

— Я скорее баран, — как-то глупо пошутил в ответ, хлопнув себя лапой по рогам.

— Мужское достоинство ты с рогами, — ответил мне Михаэль, в устах которого это получилось как-то очень обидно, но сейчас я с ним согласен.

В моём мире маги тоже полно всяких гадостей делают, и вот такие ловушки не редкость. Что-то я со своим непробиваемым щитом совсем расслабился и по сторонам перестал посмотреть. Если пасть держать раззявленной, то и по затылку схлопотать недолго. Оскалил глупую улыбку, полностью соглашаясь с товарищем. Сейчас совсем не хотелось с руконогими ругаться. Он мне показал растопыренную пятерню, обозначая, чтобы я заткнулся.

— Всем стоять! Весите где находитесь. Рэм мину-ловушку поднял. Кали, ты слышала?

— Принято, — раздался голос девушки.

— Да, подтверждаю, — прозвучал голос Платон Митрофановича, -никому никуда.

Дальше всё было скучно. Мы просто висели и отдыхали там, где застал приказ командира. Я начал отплывать к стене, чтобы примоститься поудобней. Никаких там ящиков не было, но услышал от Михаэля:

— Рэм, фу! Сидеть! Ты куда попёрся? Виси где висишь.

Первое желание дать по голове я переборол, завис в ничто скрестив на груди руки и расслабив хвост, ноги и крылья. Через некоторое время к нам заплыла Кали и Раджан с несколькими чемоданами, наполненными железками, а ещё через некоторое время Кали открутила большую металлическую пластину, и как она сказала: «Обезвредила направленную мину». Всё это как раз у той стены, куда я и направился отдыхать. Насчёт команды «фу», поговорить конечно надо будет, но этот раз, пожалуй, пропущу.

После того как сапёры уплыли, так они себя называли, прошло много времени пока на общем канале не прозвучал голос девушки, которая произнесла: «Чисто». Михаэль ткнул меня рукой в плечо и показал, что теперь можно двигаться.

Люди суетились, заделали дыры, закрыв их металлом и сплавив края карманной молнией. Ходили и снимали с пауков цилиндры, таскали в большой зал, с двойными дверями, а затем с шипением выпускали струйки воздуха. Командир, видя моё непонимание сказал:

— Это хороший воздух, даже почти чистый кислород, но с пятью процентами углекислого газа. Паучьё без углекислоты жить не может. Сейчас система очистки отработает и у нас воздуха ещё на полгода будет, эх, надышимся, — и мечтательно закатил глаза, хмыкнул, -только что жрать будем?

Я пожал плечами, подплыл, снял маску и попытался вдохнуть струйку, выходящую из металлического цилиндра, который сняли с паука. Воздух как воздух, что они к нему пристали? Но этих руконогих не поймёшь и даже в еде они особенные. Есть могут всё подряд, но вместо того чтобы кусок мяса кинуть на пару минут на угли, обжарить с обоих сторон и съесть, люди его могут в кастрюле по пол дня медленно тушить, а потом эту разваренную мясную кашу есть с придыханием. Вкусно, но зачем такие сложности? Как по мне, так и воздух обычный, но они его хотят по-особому приготовить.

Пока все были заняты открыванием баллонов, как они называют цилиндры с воздухом, перетаскиванием, как они говорили БК — это то что заряжается в большое оружие пауков, которое стоит на треножнике прикрепляющимся к полу или стенам, я взял одного из паучар и примерно так как это делали люди, открыл ему броню, как говорят руконогие — скафандр. Достал нож и отрезал несколько кусков мяса. Пауки в основном мелкие, но у нас водились и огромные, и мне приходилось их есть. Очень похоже на рыбу и курицу одновременно. Под небольшой решёткой раскалённая железяка проходит. Меня о ней предупреждали, чтобы не влез. Какой-то силовой кабель, только он с перегрузкой работает, раскалился метал до красна и тепло от него по всему залу шло. Как разводить огонь, когда ничего не весишь, я не знаю, но вот эту горячую железяку приметил. Достал из пространственного кармана и щедро плюхнул на кусок мяса соли, жгучих специй, чеснока и приложил к железяке. Через несколько минут кусок покрылся коркой и почти хрустел. Я из головогруди нарезал, там мясо самое вкусное, а эти пауки крупные, есть что поесть. Следующий кусок. Чтобы не остыли, я их в пространственный карман засовывал. Там безвременье, и ничего не портиться, не остывает и не нагревается, если сильно холодное. Можно рядом ледяное вино ставить и миску с горячим мясом, а потом через полгода достать, и всё будет и горячее, и холодное, а главное — свежее.

Люди суетились, а я уже пятого паука разделал и у меня в пространственном кармане целая корзина в пол моего роста с жаренной паучатиной образовалась. Горячая, вкусная, со жгучими специями. Пока жарил, уже десяток кусков сожрал, а у меня ещё больше полутора десятков паучьих туш осталось. Так, скоро, в доспех не влезу.

Неожиданно для себя обнаружил, что почти все собрались вокруг меня, побросав свои дела и с интересом наблюдают что я делаю. Не было только Кали и Веры. Ткнул пальцем в штуковину, которую засунул в ухо, чтобы можно было слышать, что руконогие говорят. Я у неё звук выключал, что бы не отвлекали. Они, место где все говорят одновременно, называли общим каналом. Какой там стоит галдёж! Свои, наполненные вкусным воздухом шлемы только начали снимать. Наверное, этот воздух очистился. Через шлемы не было слышно, что каждый пытается что-то сказать, но, они их сняли и завалили меня вопросами одновременно, при этом я слышал всех сразу. В этом, все руконогие! Если им что-то любопытно и, если вовремя не отскочил, затопчут даже конного орка.

— Отставить! — рявкнул командира и гвалт поутих, но шёпот остался. — Это что?

— Пауков нажарил. Руконогим тоже можно, — сообщил я.

— Кому?

— Руконогим. У нас так ещё людей называют, — и видя не понимание, пояснил, — это потому, что у вас вместо нормальных ног с копытами — руки недоделанные.

Все заржали. В отсек вплыла Кали, со большой коробкой и спросила:

— А что тут такое?

— Рэм паучатины нажарил, — заулыбался Михаэль.

— Это так мило! — сложив ладошки, мурлыкнула Кали.

— Ага, они же разумные, — зависнув над ящиком, в который я складывал куски жаренного мяса, чтобы не разлетались по помещению, сообщил Михаэль.

— А я буду, — сказал Амир. — Я их живьём буду жрать, — взял кусок, откусил, пожевал, почмокал губами, — остренько.

— Специй меньше обычного сыпал. Сам делаю поострее, но вы люди так не любите. Я под вас готовил, — сообщил кулинарные тонкости.

— И я буду, — сказал Ким, и я взял кусок.

Рафаэль и Илья просто хмыкнули и утащил по шматку. Все остальные молча присоединились, сосредоточено жуя.

Отталкиваясь от стен и водя носом вплыла Вера:

— Ой, а что вы такое едите? Запах по всем коридорам.

— Паука, — с набитым ртом сказал Рафаэль.

Вера скривилась.

— Демон готовил. Словно душу жрёшь, — пробурчал Амир, дожёвывая второй кусок.

Было видно, что девушка не очень разделять гастрономические интересы, но молча взяла кусок и сосредоточенным лицом начала жевать. Люди не делали никаких злых оскалов, не рычали, не пытались махать кулаками и шипеть от злости, но по лицам было видно, что они нашли в этом какой-то смысл. У каждого из них была своя история, связанная с вторжением. Здесь никто не оказался случайно, а каждый пришёл во флот после чего-то, произошедшего в их судьбе.

А хорошо Амир про души сказал. Прямо самого до мурашек пробирает. И с этим злым молчанием хорошо знаком. Моя бабулька от людей была, но я списывал это на особенности превращения человека в тифлинга, ан нет, у людей оказывается — это врождённое. Есть ещё одна черта -любопытство.

— А почему нас Рэм руконогими обзывает? — поинтересовалась Вера, явно не успев к моим пояснениям.

Все заржали. К ней изящно подплыл Михаэль:

— А потому, девочка моя, что у тебя на изящных ножках вместо чудных копытец — руки недоделанные выросли. Ты теперь понимаешь глубину своих комплексов?

— Ой!

— Да уж, ой. Это нам, мужикам, надо быть чуть красивее обезьяны, а ты думала, что пара морщинок — это жуть-жуткая?