Девушка села рядом. На неё смотрел смешливый, но умный и добрый, не уставший от жизни взгляд.

— Ой, написано, — только сейчас обратила внимание на полупрозрачную надпись над головой мужчины Елена. — В реале мы только окраины космоса осваиваем, но к нам пришельцы прилетать начали, и там сейчас война. Я пилотом стать хотела, но меня не взяли. А ППК из игрушки, там мы всю галактику заселили.

— Бывает. Местные, иноземцами нас называют. К нам часто люди из игрушек прилетают. У них там всё на технологиях, а его из виртуального мира вырывает и к нам, прямо вместе с магическим посохом и банкой заговорённых лягушек.

— Как тебя? Ты же маг?

— Не-а, я десантник. Пол жизни на орбите проторчал. С кем я только не воевал. Всяких жуков-пауков в космосе на абордаж брал, планеты зачищали, да и с людьми приходилось. Предателей всегда хватало. Не понимают уродцы, что пока они нужны, то их не трогают, а когда нас перебьют, то и они на корм насекомым пойдут. Магию я тут освоил, оказывается у меня талант, да её какой. Некромантская она у меня. Кто бы мне по старой жизни сказал, что я буду из кишок мышки, испражнений бездомного больного и старушечьих зубов гранаты мастерить, в морду бы дал. А ты почему пилотом не стала?

— Я на пилота малого штурмовика сдала. У меня в игре похожий был. На курсе у меня лучшие результаты были. После экзаменов меня лично пригласил в свой кабинет начальник лётного училища и сказал, что мои результаты уникальны, но моя болезнь желудка не допускает меня к строевой службе. Еда в космосе меня убьёт. Вот такая особенность. Зачислили в пилоты резерва. Мне операция нужна, но пока делать нельзя, только после определённого возраста. Сейчас возьмут только если на землю будут сыпаться бомбы и тогда уже будет всем плевать сдохнешь ты на земле от орбитальной бомбардировки, либо в космосе под огнём зенитной артиллерии. Тогда буду брать всех без учёта пола и возраста, всех кто может держать в руках штурвал, а пока извини, никто не готов брать на себя ответственность и получить не боевой труп. Так и сказал.

Теллем кивал, слушая и пристально рассматривая девушку. Елене хотелось сидеть на этом лугу и просто говорить и рассказывать обо всём. Напряжение пережитого требовало выхода и плевать, что мир поменялся и добрый высший жрец некромант Теллем может вдруг выхватить нож и вырезать сердце для своих чёрных опытов, а злой дракон уже крадётся в траве, чтобы напасть из-за спины. Это потом, и она сможет постоять за себя, но не сейчас, а сейчас просто сидеть, вдыхать запах травы и болтать, болтать и болтать, рассказывая всё первому встречному.

— Как тут хорошо, но очень странно, — проговорил мужчина, вытягиваясь на траве и хрустнув суставами. — Тут ни каких камней воскрешения нет. Может быть где-то в глубине древнее капище? Да, не, вряд ли. Я бы об этом уж точно знал.

— А может очень глубоко? Или может сверху в невидимости висит, как корабль РЭБ борьбы, — пошутила Елена.

— Мать! Твою мать! — заорал Теллем и вскочил скрепкой.

Одной рукой он выхватил висевший на поясе меч, а дугой сорвал с верёвочки склянку с глазом и раздавил её в кулаке. Мутное облачно пара рванулась вверх, коснулась невидимого потолка, и над всей поляной появился полупрозрачный кристалл, преломляющий свет множеством граней. Исполинский булыжник просто висел над поляной и впитав в себя мутное облако, снова стал прозрачным и исчез, предоставив солнцу беспрепятственно греть лучами землю, а ещё, вместе с булыжником проявился силуэт огромного крадущегося монстра, который понял, что его заметили и рванул к поляне, делая громадные прыжки.

С рук мужчины сорвались две огромные молнии и ударили в прыгнувшего хищника, похожего на тигра, полусгнившего медведя и броненосца одновременно.

— Лена! Беги! — заорал маг, и бросил на землю между собой и девушкой палец на верёвочке.

Перед Еленой выросла стена из полусгнивших рук с грязными ногтями и воняющими разложением. Зверюга грохнула по магу лапой, откинув бойца и рванула к девушке, но сотни цепких пальцев вцепились в шкуру и острые края роговых пластин на брюхе и лапах, остановив зверя. Монстр яростно рычал и ломал кости, выдирал суставы, медленно, но, верно, освобождался. Елена, увидев в нескольких метрах от себя зверюгу зло засопела, руки привычно дёрнулись к кобуре. Игольник был на месте, как и положено ему, там-же где и должен размещаться на противоперегрузочном костюме. Небольшой пистолет вмещал почти триста тонких игл, раскрывающихся в теле врага, пробивающих лёгкие скафандры, шкуры инопланетных зверюг и даже корпуса легкобронированных дронов.

— Сдохни! — зашипела она, переполняемая тупым упрямством.

Такое с ней бывает. Иногда. Последствия не важны, главное сделать, назло и вопреки. Теллем вскочил на ноги, его меч запылал синим огнём и нанёс удар по зверю. В ответ монстр вырвал лапу и опять сбил мага с ног, нанеся когтистой лапой сокрушительный удар в грудь, распаров кольчугу и оторвав несколько пластин, вплетённых в доспех. Бойца отбросило, а рана на груди засверкала искрами, сращивая куски рассечённого под доспехом мяса.Над поляной во все стороны разрослось чёрное марево, проявляя гигантский кристалл, нависающий сверху, поглощая солнечные лучи и превращая день в полумрак.

Елена выхватила игольник, стала на колено и с двух рук, словно в тире дала несколько коротких очередей по десятку игл в почти вырвавшегося из гнилых рук монстра. Заряды легко пробивали шкуру, вырвали куски грудины и оторвали лапу. Теллем, скрипя зубами от боли поднялся, достал неведомо от куда длинный посох и выпустил в зверя зелёный луч. Тварь разорвало на куски. Некоторое время мужчина смотрел на поляну, тушу дохлого зверя, разбросанные по всюду куски мяса и вывернутые кишки. Постанывая, он подошёл к Елене, по прежнему стоящей на одном колене и в двух руках держащей игольник.

— Подземные боги. Вашу мать, подземные боги. Лена, никому, никогда, ни при каких обстоятельствах, чтобы не случилось не смей рассказывать того, что здесь произошло. Запомни. Никому и никогда в этом мире не говори, пока не станешь такой сильной, что будешь перешагивать через груды трупов и идти по дороге из отрубленных голов. Понятно? Даже мне.

— Да, что такое? — удивлённо произнесла она.

Ещё сейчас больше напрягал не монстр, которого они убили, и не то, что она сейчас не пойми где в другом мире, наполненном магией, а тон, на который перешёл её новый знакомый. Всегда, всегда, когда с ней разговаривали таким тоном — это был первый признак того, что что-то пошло не так и дальше будет только хуже.

Теллем похлопал себя по поясу, а затем что-то вспомнив, просто из ниоткуда движением руки вывалил на траву несколько разных жестяных коробочек. Открыв одну из них, бросил на землю несколько крохотных смешных маленьких ёжиков. Игольчатые шарики радостно покатились к трупу монстра и стали подбирать маленькие кусочки мяса и слизывать с травинок капельки крови. Они росли, превращаясь в упитанные колобки с пастью в две трети тела, а затем и в совсем огромные полутораметровые, хрюкающие от удовольствия и легко разгрызающие кости шары. Вскоре от монстра не осталось и следа и даже трава, и остатки поломанных зверем гнилых рук были аккуратно подъедены и вылизаны до последнего пятнышка.

Маг стоял молча, наблюдая за очисткой территории, а когда разжиревшие от съеденного игольчатые монстры попытались по-тихому укатить, он поднял руку, сжал кулак и на месте обжор, после короткой вспышки осталась лишь горстка пела. Подул порыв сильного ветра и развеял горстки сероватой взвеси, оставшейся от прожорливых шариков.

— Уходим. Лена, быстрее. На сегодня лимит везения мы наверняка исчерпали.

— Да что такое?

— Никогда! — и Теллем взял её под руку и запихал в образовавшийся неровный овал, похожий на текущие тёмное зеркало.

Она почему-то доверяла этому сильному жилистому, взрослому мужчине, и шагнула в повисшее в нескольких сантиметрах над землёй странное ртутное пятно.

Из портала они вышли на просторный двор, усеянный цветами в клумбах, украшенных костями и черепами всех возможных комбинаций. Здесь были как человеческие и похожих существ только с клыками, так и самых разных животных, от совсем крохотных, до огромных с гигантскими пастями в которую мог легко заехать небольшой грузовик. Всё было мило и органично. Диковинная лепнина со сценами пыток и казней изысканно сочеталась с множеством ярких цветов, источающих благоухание и облепленных медоносами и бабочками самых разных расцветок.